Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов
— Они нанесли мне коварный удар в лицо! — Брюкин выявил лучом свой правый глаз. — Видите, вот сюда!
Глаз у Ильи Титановича действительно выглядел несколько воспаленным, словно его усердно растерли.
— Вас били рукой, кулаком или ребром ладони, прямым движением или наотмашь? — Клептонян артистично запрокинул голову назад и уставился на предъявленную часть лица высившегося перед ним начальника службы безопасности.
— Да хрен его разберет, чем он меня, собака, рубанул! — Брюкин определенно смутился от профессионального внимания нанятого его директором охранника и даже выключил фонарь. — Фактом остается то, что мы имеем теперь дело не с альтернативным или параллельным руководством, как эти насквозь коррумпированные господа сами себя называют, а с бандитской группировкой, не гнушающейся никакими средствами для дальнейшего захвата власти.
— Скорее всего, ему провели по глазу внутренней частью большого пальца, предварительно, кстати, ее послюнив. Есть такой метод. — Для наглядности Сэнсэй даже сунул палец в рот и, увлажненным и оттопыренным от собранного кулака, не спеша провел перед озадаченным лицом начальника службы безопасности. — Я его хорошо понимаю. Это действительно очень неприятно. При сильном надавливании впоследствии может даже ухудшиться зрение.
Марк говорил о Брюкине в третьем лице, будто того здесь и не было или он не слышал разговора. На практике все обстояло иначе: пострадавший покорно ссутулился и с неподдельным вниманием воспринимал заметно скрипучий голос неожиданного эксперта. Клептонян же избрал своим адресатом Рашида, хотя смотрел по своей привычке куда-то вдаль, значительно выше головы подбоченившегося собеседника.
Мясигин всегда с интересом выслушивал истории Марка про смертельные, полусмертельные и совсем не смертельные бои, в которых Клептонян то ли сам принимал какое-то участие, то ли от кого-то слышал про кровопролития и убийства. Главное, от чего цепенел Рашид, была терминология, которой рассказчик нашпиговывал свои похожие на сны сюжеты.
— А это чьи бойцы? — Уздечкин указал в сторону мужских контуров длинным указательным пальцем. — Кто они: менты или бандиты?
— Это члены двух бандитских группировок: так называемые клоповские и суматохинские. Вот они-то наверняка вооружены и не будут с нами церемониться! — В голосе Ильи Титановича угадывалась досада на неравенство сил. Неожиданно в его руках захрустела заводская рация, и он высоким голосом закричал, очевидно призывая всех к тишине: — Стоп-стоп-стоп!
— Говорит… В кабинете директора завода — пожар! Все… срочно… на тушение пожара. — Голос появлялся и исчезал, о значении большинства слов можно было только догадываться. — Повторяю… Местонахождение Засыпного — неизвестно. Говорит… милиции… Рамиз…
— Так это же Рамиз! — с неуместной радостью воскликнул Тунгусский. — А как же Вадим Ананьевич? Ему тоже нужна поддержка!
— Давайте как договорились: разделяемся на две группы и выполняем поставленные задачи, — предложил Вовиков и с пренебрежением махнул в сторону приникших к окнам оккупантов завода: — А с этими потом разберемся!
— У меня нет возражений! — согласился Брюкин и уставился на Клептоняна, который, очевидно, внушил ему наибольшее доверие: — Вы, ребятки, сами поделитесь?
— Это у нас без проблем! — Марк поднял палец кверху, словно собирался к чему-то прислушаться. — Еремей и Геродот, вы против моего присутствия не возражаете?
— Нисколько, — улыбнулся Сидеромов. — Побежали. Рассыпаясь на два больших пятна, мужчины углубились в подворотню, из которой недавно появились заводские «силовики».
Глава 41. Веселые патроны
Несмотря на поздний час, а была уже практически ночь, Эвальд Янович решил пройтись до дому пешком. Маршрут его, как всегда, пролегал через Козий рынок. Приближаясь к этому весьма известному в городе, но теперь безлюдному месту, он увидел пожилую женщину с сумой, перекинутой через плечо. Она энергично двигалась вдоль пустынных торговых рядов. В ее руке была палка, которую она скорее просто несла, чем использовала при ходьбе. Голова женщины часто поворачивалась и наклонялась, наверное, она высматривала пустые бутылки, а может быть, даже и что-либо съедобное. К сожалению, подобный промысел стал в последние годы привычен, и князь, несмотря на свое постоянное огорчение при виде столь нуждающихся людей, не мог сказать, когда страна избавится от этого унизительного и позорного явления. На ходу женщина о чем-то говорила, но делала это не очень членораздельно, очевидно пародируя чью-то речь.
— Я дал вам, товарищи, заводы, хлеб, землю, пенсии, жилье — все бесплатно, все для народа, все во имя дела мира на земле! — На расстоянии нескольких шагов речь женщины стала разборчивее, тем более что стало ясно, чьи же слова она пытается повторить. — Вы должны чистить свои ряды, не надо кормить и поить своих врагов, которые пьют народную кровь и едят человеческое мясо! Тем, кто исполнил свое слово до конца, предоставьте все условия для дальнейшей борьбы, чтобы наши люди не замерзали в окопах и получали необходимые витамины. Москва, Кремль, Ленин. Сам Ленин, да, Ленин, сам!
Почти поравнявшись с Волосовым, женщина вдруг оторопело на него взглянула, словно до сих пор и не видела, и отвесила низкий поклон, будто приветствовала очень почитаемую ею персону. В этот момент князь узнал ее: эта особа была завсегдатаем рынка, и ее даже прозвали здесь Бабусей, но с князем она, естественно, не была знакома, и они ни разу ни о чем не говорили.
— Бегу домой, пока не убили! Кто приказал на людей охотиться, в какой комендатуре? — Женщина еще раз поклонилась Эвальду Яновичу, неуклюже закружилась вокруг своей оси и стала удаляться со словами: — Что я им, волчок или попугайчик, всем тут настроение поднимать до самой ночи? А он пока моих деток поест, а мне рожки-ножки в холодильнике оставит?
Волосов пошел дальше и вскоре заметил, как на поребрик въехала бежевая «пятерка». Машина скользнула по пешеходному тротуару, и ее фары закачались между рядов.
«Коробки собирают? Или продавцов забирают?» — подумал князь параллельно с другими мыслями и продолжил свой путь, который лежал навстречу машине.
Приблизившись, он разглядел за водительским стеклом крупного мужчину-альбиноса с разошедшимися в разные стороны глазами. Больше впереди никого не было видно, а на заднем сиденье кто-то находился, и скорее всего тоже мужчина. После того как на мосту Эвальда Яновича пытался убить псевдомилиционер, а как он позже узнал, один из бригадиров суматохинской группировки, князь стал вести себя осторожнее, хотя еще не понял, кому и в связи с чем могла прийти в голову мысль его убить. Вроде бы он никому ничего дурного не сделал?
Князь миновал не заглушенную машину и уже сделал несколько шагов, как вдруг услышал, а больше, наверное, почувствовал, что скрипнули дверцы. Волосов повернул голову налево и увидел, как из салона вылезли двое мужчин в длиннополых пальто, распрямились и двинулись в его сторону. Вот они взмахнули руками, — ну да, так оно и есть! Эвальд Янович повернулся на правом носке, согнул опорную ногу в колене и, падая, продолжал вращательное движение. Его спина коснулась припорошенного вялым снегом асфальта в тот момент, когда нападавшие выпрямили свои руки с зажатыми в них обрезами и приготовились к стрельбе. Князь выхватил оба своих пистолета — газовый и огнестрельный — и направил их в сторону нападавших.
— Что он достал? — раздался крик одного из мужчин. — Ты понял?
— Что-что, волыны! — ответил криком второй мужчина и сделал еще один шаг в сторону лежащего Волосова. — Грохай его!
Выстрелы прозвучали одновременно. Дула обрезов исторгли пламя, вслед за которым все вокруг озарилось разноцветными огнями фейерверка, а на Эвальда посыпались обжигающие искры. «Пальто прожжет!» — подумал князь, ощущая на лице острые иглы ожогов. Его противники, крича и матерясь, корчились на земле. Волосов продолжал держать их под прицелом. Он скрестил ноги, мгновенно сел и быстро встал. Нападавшие мужчины тем временем держались за ноги и пытались заползти в машину.
— Не двигаться! Оставаться на месте! — крикнул Эвальд Янович, сокращая дистанцию. — Еще одно движение, и я буду стрелять на поражение!
Приближаясь, князь подумал, что, может быть, он неправильно ответил на не очень удачный розыгрыш? Почему, например, эти люди стреляли холостыми патронами?
Странные стрелки замерли возле помятых «жигулей» с забросанными грязью номерами. Тот, что выглядел значительно крупнее, навалился животом на багажник и выл, а альбинос сидел, опершись спиной на заднее колесо, и, скрипя зубами, перекатывал из стороны в сторону свои разносмотрящие зрачки.
Волосов обратил внимание на нескольких человек, осторожно наблюдавших за происшедшей дуэлью. Очевидно, это были ночные обитатели Козьего рынка, рыщущие здесь в поисках еды и ночлега. Он не оставил также незамеченным приближение автомобиля, что подъезжал на приличной скорости со стороны проспекта, с которым граничил Козий рынок, разбрасывая по сторонам заснеженную уличную грязь.
