Ник Гоуинг - Петля
Ноги отказывались служить Марченко. Как же это он позволил так себя одурачить? Просто невероятно. Затмение какое-то. Бред.
— На вас направлено четыре ствола, Виктор Петрович, — приврал Зорин. — Окажете сопротивление — считайте себя мертвецом.
Марченко не замечал и признаков оружия, но понимал ситуацию: он находится в ловушке, в закрытом помещении, внизу, далеко от главной палубы и выхода с теплохода. О побеге не могло быть и речи. Он находился также на территории КГБ, и Зорин, Наташа и дюжина офицеров лишили его всякой возможности выбраться отсюда.
— В банкетную комнату, товарищи! Проводите туда всех, — кричала Наташа официанту, который подошел и остановился у створчатой двери. Зорин возглавил нестройное шествие, осторожно постучал.
— Да? — ответил изнутри глухой гортанный голос.
— Мы здесь, — провозгласил Зорин.
Слабый пряный запах кардамона и тмина, затем вид тюбетейки на боковом столике сразу же насторожили Марченко, когда они вошли в пышную приемную с отделанными деревянными панелями стенами и низким, искусно украшенным резьбой потолком. Дальше его глаза различили стол с огромным блюдом плова, украшенным ломтями арбуза, гранатами, мандаринами и виноградом, — такое редко встретишь в Москве зимой.
— Товарищ Марченко, садитесь, пожалуйста.
Голос прозвучал как разрыв гранаты с дальнего конца стола. Говорил крупнейший и толстейший из представителей узбекской мафии, да, несомненно, он.
Марченко послушно сел в кресло, пододвинутое Зориным. Виктору Петровичу требовалось несколько секунд, чтобы оценить обстановку и сделать выводы.
— Вы Раджабов?
Представление Марченко об узбекском лохе сложилось на основании данных КГБ и черно-белой фотографии, сделанной лет пятнадцать назад.
— Я Пулат Раджабов, — с достоинством подтвердил плотный темнокожий человек. — И лох Ташкента. А может быть, и хозяин Узбекистана.
На Марченко накатил страх. Он почувствовал, как сильно забилось сердце, а спина стала липкой от пота. Затем он увидел, что Раджабов заговорил с Зориным и вел себя не как с заместителем Председателя КГБ, а как с домашней прислугой.
— Я хочу, чтобы корабль очистили в течение десяти минут. Заплатите всем этим людям — их услуги сегодня больше не понадобятся. — Отдавая распоряжения, Раджабов смотрел на лицо Марченко. Оно оставалось профессионально непроницаемым, как всегда, генерал владел собой. — Это событие, конечно, не имеет с КГБ ничего общего, — говорил с издевкой Раджабов. — Несколько приглашений, как, например, ваше, были, как обычно, с золотой каемкой. Но все остальное, что вы видели сегодня на корабле, просто спектакль, тщательно разработанный при активном участии товарища Зорина. Мне нужно было встретиться с вами, но без вашей охраны, всех этих ваших недоучек-боевиков. Они, конечно, сейчас держат героическую оборону в Архангельском и ждут ваших приказов — им предстоит долго ждать, успеют и постирать и высушить подштанники. Мне хотелось поговорить с вами в мирной веселой обстановке, вот здесь, товарищи.
Раджабовские манеры демонстрировали высшую степень самодовольства. Он отломил кусок лепешки, подобрал им баранину и рис с дымящегося блюда. Но глаза его, словно у ястреба, оставались неподвижными, прикованными к Марченко.
— А все эти товарищи, которых вы видели на борту? Они не чекисты. Обычные граждане. Мои люди распустили слух, что на борту «Максима Горького» сегодня состоится благотворительная встреча. Любой в приличном костюме и с аккуратной прической будет допущен. Первыми налетели проститутки. Они, конечно, будут разочарованы. Но мой человек Азимов успокоит их небольшой суммой. И вообще, мои помощники знают, что делать, их здесь достаточно, как видите.
Раджабов возвысил голос, чтобы привлечь внимание худых, непрерывно дымивших сигаретами узбеков, которые сидели в углу. Один, явно главный среди них, смиренно кивнул и улыбнулся, показав два ряда металлических зубов.
— А все эти «ЗИЛы» и «Волги», припаркованные на набережной, они здесь, потому что вот он, золотозубый Азимов, нанял на весь вечер транспорт у коммунистов пенсионеров, некогда важных персон, и в кремлевских гаражах. Шоферы сейчас за несколько долларов согласны на что угодно. Но самое смешное, товарищ Марченко, вы не поверите. Мой человек Азимов арендовал судно через совместное предприятие, которое контролируется «Братством». Так что можете считать — вы, Виктор Петрович, здесь не гость, а хозяин.
Марченко стиснул зубы и старался сохранять хладнокровие, не подавая виду, что оскорблен. Сотни оперативников в КГБ не предупредили его о тайной поездке Раджабова в Москву, впрочем, и собственная шпионская сеть «Братства» тоже. И наиболее надежные, находившиеся в хивинской банде, люди, чья информация всегда была точной и способствовала успешному проведению операций против Раджабова.
Марченко сидел одиноко в центре комнаты, как бы с глазу на глаз с Раджабовым, не считая, правда, узбекской шайки. Он чувствовал себя свидетелем собственной казни. Прочие все из салона исчезли, как испарились.
Поляков без помех поставил «Русский богатырь» у причала менее чем в пятидесяти метрах от трапа к «Максиму Горькому».
Неожиданно приглушенный ритм рок-музыки, смешанный с завыванием ветра, метущего снег по льду, сменился сердитыми голосами на одной стороне главной палубы, и десятки хорошо одетых людей, мужчин и женщин, спешно направились к трапу. Пожар на лайнере? Глаза Полякова высматривали признаки дыма или пламени, но не замечали ничего. А участники вечеринки продолжали вываливаться с корабля, толкаясь и крича, будто кто-то торопил их и подталкивал к выходу.
Маленький темнокожий человек появился на капитанском мостике и крикнул ближайшему шоферу, чтобы тот подъехал. Вскоре водитель вернулся на набережную и передал команду всем остальным, бездельничающим в машинах. Через минуту «ЗИЛы» и «Волги» так и отбыли пустыми, оставив продутый ветрами причал с усеявшими его растерянными участниками пирушки, трясущимися от холода и проклинающими тех, кто заманил их сюда, а затем внезапно оборвал «ночь больших забав».
Поляков пытался найти смысл во всей этой сцене. Незнакомые лица. Музыканты, скатывающиеся с корабля со своими инструментами и электронным оборудованием. Дружно укатившие машины… Вдруг он заметил второго темнокожего человека в мешковатом костюме, бежавшего по верхней палубе и что-то кричавшего на узбекском языке. Но что больше всего привлекло внимание Полякова, так это тюбетейка на его голове.
Здесь явно чувствовалась рука Раджабова.
Поляков сжал зубы и спокойно ругнулся. Слез с мотоцикла, вынул ключ зажигания и направился к трапу. Прогудела в отдалении электричка, из-за деревьев доносился шум Ленинградского проспекта. Но в остальном все было спокойно. Однако в этом спокойствии затаилась тревога.
А рядом сверкал гирляндами ламп и окнами кают «Максим Горький». Поляков подошел к краю причала и двинулся в сторону кормы вдоль ярких голубых огней нижней палубы. На каждом шагу он внимательно прислушивался и присматривался ко всякому движению на борту. Сначала миновал метровые буквы названия корабля. Потом полдюжины иллюминаторов в каютах команды. Наконец, открытую нижнюю палубу с большими квадратными окнами салона.
Шторы оставались незадернутыми, так что Полякову было видно все в каждом окне. В танцевальном салоне стояли недопитые бутылки и недоеденные закуски. Дальше лестница. Затем еще салон, маленький, уютный, с мягкой мебелью и вазами с искусственными цветами, с акварелями, изображавшими подмосковные пейзажи.
Промелькнуло чье-то лицо. Бронзовое, морщинистое лицо чабана, пасущего овец и ловившего птиц в горах Центральной Азии. Полковник заглянул в третье и четвертое окна, и его подозрения подтвердились. В салоне сидел Марченко, бледный и потный. В кресле у дальней стены — высокий стройный Зорин. И Поляков уж никак не мог ошибиться при виде круглого лица, редких черных волос и превосходного, хотя и заляпанного жиром костюма крупного мужчины за столом. Лишь месяц назад Олег Иванович обедал с ним вместе в Ташкенте.
Увидев Раджабова, Поляков сделал глубокий вдох. Было ясно: главные события впереди. Но какие?
Глава 48
— Я прибыл за золотом, — сказал Раджабов. — За моим узбекским золотом.
Марченко посмотрел на часы. Время близилось к девяти.
— К настоящему времени золото, возможно, уже находится в вашей собственности. Мой отряд уже больше часа сражается с вашим возле дачи в Архангельском. — Марченко заметил мелькнувшую на лице Раджабова веселую улыбку.
Затем, вытерев с подбородка арбузный сок, Раджабов закашлялся от смеха.
— Я не подвергаю опасности ценное вооружение и своих боевиков, когда в этом нет крайней необходимости. Золото, которое ваша банда похитила с моей виллы в Хиве, давно не находится под вашей дачей. Или никогда не находилось? Так ведь, товарищ Марченко?
