Дэвид Линн Гоулмон - Левиафан
— Недурно, учитывая, что на нас обрушилось больше обломков, чем в мусоровоз, — проворчал капитан, откладывая рапорт на навигационную карту, которую изучал.
— Мостик, здесь акустик. Мы только что приняли очень слабую подводную турбулентность. Нам кажется, компьютер говорит, что это «Левиафан».
— Азимут засекли? — спросил Джефферсон, изо всех сил вцепившись в микрофон.
— Так точно, капитан, — в двадцати трех милях на юг моря Росса, прямо к шельфовому леднику в направлении на остров Уайт. Глубина более трех с половиной миль.
— Следуем за ними, шкипер?
— Да, следуем. Подберемся как можно ближе и будем уповать, что чертов шельфовый ледник останется нетронутым.
Джефферсон имел в виду обширный тридцатитрехмильный айсберг, недавно отколовшийся из-за абляции от величайшего ледника в мире.
— Выводи нас на пятьсот футов и разгоняй до двадцати двух узлов. На пост акустики дополнительный состав, и давай сюда старших специалистов. Нам нужны лучшие.
— Есть, капитан. По моим прикидкам, при пересмотренной скорости и глубине мы должны прибыть к шельфу через три часа.
— За десять миль до него сбросить скорость до пяти узлов, и дальше идем в полном молчании, никаких ненужных движений.
— Есть, капитан.
— Где-то там рыскает величайшая в мире акула, и я больше не хочу попадаться ей в зубы.
«Левиафан»
Пятью палубами ниже центра управления находились кубрики команды. Чуть меньше тысячи восьмисот свободных от вахты мужчин и женщин были заключены в четырех разных жилых помещениях. Офицерские каюты были распределены вдоль более крупных помещений сообразно подразделениям. Атака симбиантов началась в самых больших кубриках.
— Эй, что за запах? — подал голос один из помощников боцмана со своей койки. — Пахнет так, будто кто-то занимается сваркой.
Другой матрос, игравший в карты с несколькими другими, оглянулся с той же мыслью. Потом это встревожило еще одного.
Внезапно открылись три кингстона, и ледяная вода начала поступать в отсек. Многих в первом кубрике охватила паника, но несколько, сохранив трезвую голову, бросились к одному из трех люков, ведущих в помещение. Повернули штурвал, чтобы сначала выбраться, а потом изолировать течь, но он не стронулся.
— Какого черта! — гаркнул кто-то.
Вода поднялась уже на фут и продолжала подыматься.
По ту сторону люка трое кадетов свернули электрический кабель от портативного сварочного трансформатора и удовлетворенно оглядели плоды своих трудов. Точечные спайки по всему периметру люка на поворотном штурвале гарантируют, что все люди в отсеке утонут в течение часа. Все трое закончили работу совершенно одновременно, как и другие команды сварщиков, только что проделавшие то же самое с остальными кубриками и офицерскими каютами.
Команда «Левиафана» оказалась в смертельной западне менее чем через пять минут с момента, когда старшина Альвера приказала начать атаку.
Лейтенант Когерсборг только-только покончил с бумажной работой по передаче вахты, когда зазвучала тревога затопления. Командный центр заполнило неустанное электронное жужжание зуммера. Вахтенные бросились отслеживать показания своих голографических дисплеев.
— У нас течи на пятой палубе, в жилых отсеках. Все четыре кубрика и офицерские каюты тоже! — крикнул офицер службы живучести.
Когерсборг озадаченно оглянулся и только тогда запоздало среагировал:
— Не может быть, мы ни с чем не сталкивались; должно быть, сбой компьютера.
— Диагностика подтверждает: на этой палубе течь.
— Боже!.. — выдохнул лейтенант, быстро бросаясь от навигационного пульта к посту живучести. Он понял, что затопление настоящее, когда «Левиафан» перешел на автоматические меры живучести, как приказывали ее компьютеры, затапливая отсеки по противоположному борту, чтобы субмарина не опрокинулась, поднимаясь к шельфовому леднику Росса.
Увидев голограмму, изображающую затопление шестнадцати кают и четырех больших кубриков, он едва не запаниковал. А затем увидел выданную компьютером оценку численности личного состава в пострадавших отсеках.
— О боже мой, на этой палубе девяносто восемь процентов экипажа!
— Почему они не выходят? — спросил один из операторов.
— Компьютеры отключили контрзатопление, и насосы не включились, — доложил офицер службы живучести.
— Объявить боевую тревогу, вызвать на мостик капитана и коммандера Сэмюэльса. Вручную включить насосы на пятой палубе, живо!
— Ситуация под контролем, лейтенант, — подал голос Тайлер со спиральной лестницы, ведущей вниз со смотровой галереи над центром управления. Сержант был вооружен, как и его люди, входившие в центр управления и с носа, и с кормы.
Когерсборг знал свой долг и без колебаний бросился к кнопке общей тревоги. Его пальцы были в каких-то дюймах от нее, когда Тайлер трижды выстрелил ему в спину. Юноша по инерции, теряя скорость, наткнулся на капитанский пьедестал и съехал на палубу. Остальные вахтенные пришли в движение, но тут прогремело еще несколько выстрелов, а потом воздух наполнил грохот автоматных очередей. Когда в центре управления вновь воцарилась тишина, тридцать пять человек вахты были мертвы.
— Проклятье! — прошипел Тайлер, сходя с последней ступеньки лестницы. — Вызовите в центр управления стажеров, пусть примут вахту, и уберите отсюда эти трупы.
Один из его подчиненных склонился над двумя рулевыми:
— Сержант, эти двое еще живы. Может, вызвать…
Тайлер с видом усталого равнодушия подошел и выпустил две пули в головы раненых, заставив своего подчиненного отпрянуть.
— Твои люди чересчур медлительны, это и заставило вахтенных подумать, что они могут что-то сделать. Больше разгребать бардак за вами я не буду. А теперь давай сюда кадетов-стажеров и тащите сменные блоки вместо поврежденных систем управления.
— Есть, сэр, — отозвался тот, бросая последний взгляд на убитого.
Ловко переступив через скорчившийся труп лейтенанта Когерсборга, Тайлер протянул руку, чтобы коснуться большого капитанского кресла на пьедестале, а затем вынул пустой магазин из пистолета и вставил новый.
— Пусть вторая штурмовая группа ждет меня перед смотровым залом: настало время предстать перед капитаном Эрталль и ее гостями.
Группа «Событие» ощутила, как «Левиафан» замедляется и наклон его носа меняется, когда лодка начала восхождение со дна к шельфовому леднику Росса. Воды за обзорными окнами стали кристально прозрачными, а свет прожекторов начал выхватывать образчики фауны Антарктического архипелага.
— Поглядите-ка на это, — сказал Ли, подходя поближе, чтобы рассмотреть гигантские торосы на дне ледника. Перевернутые горы целили вершинами в крохотный по сравнению с ними «Левиафан», поднимающийся из глубин.
— Судя по координатам, мы не так уж далеко от острова Уайт, — сообщил Эверетт, закончив подсчеты, наспех сделанные на салфетке. — Ближайшие американские соотечественники в тысяче миль, на станции Мак-Мердо на южной оконечности острова Росса.
— На борту «Левиафана» и без того хватает ученых. Не думаю, что эти ботаны с метеостанции окажут хоть какую-то помощь, — язвительно бросил Ли, поглядев на Найлз. — Без обид, мой дорогой мальчик.
— Это да, но если мы изыщем способ улизнуть с «Левиафана», они в пределах досягаемости, — пояснил Карл.
— Приятно слышать, морячок, — откликнулся Джек.
— Вся команда, готовность к столкновению, выходим на поверхность. Впереди нестабильный лед, — сообщила старшина Альвера через интерком.
— Что ж, мы хотя бы знаем, кто тут командует, — сказал Коллинз, глядя на примолкшего доктора Тревора. — Нам надо знать, кто еще в этом замешан. Команда? Если нет, что с ней сделают?
Через окна было видно, что «Левиафан» поднялся до опасной близости к дну шельфового ледника Росса, еще более замедлив ход.
— Вход в Ледяной дворец — природный изъян, позволяющий «Левиафану» подняться подо льдом, — сообщил Сэмюэльс, сидя рядом с Александрией, лежавшей на длинном столе для совещаний. — По-моему, капитан приходит в себя.
Веки Эрталль затрепетали, и она повернула голову. Поглядела Вирджинии в глаза. Улыбнулась и взяла ее за руку. Вирджиния ответила улыбкой и не спеша промокнула кровь, заполнившую левое ухо Александрии и струйкой сбежавшую по щеке.
— Сим во мне умирает, Джинни. Боюсь, он утащит меня за собой, — почти беззвучно проронила она.
— Нет, ты чересчур сильна для этого, — Вирджиния крепко сжала ладонь подруги. — Ты молодец, что одолела его. А иначе у мира не было бы ни единого шанса.
Александрия печально улыбнулась:
— Я не горжусь собой потому… что позволила всему этому случиться. — Она поморщилась от боли, прошившей голову. — Я и не думала, что симы… на такое способны.
