Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона
– Да.
– Следовательно, ты посягаешь на неприкосновенность личности. Моему работодателю незачем знать, с кем я занимаюсь сексом. Это мое личное дело.
Лицо Лисбет Саландер рассекла кривая усмешка:
– Ты считаешь, мне не следовало об этом упоминать.
– В моем случае это не играло особой роли. Про наши с Эрикой отношения знает полгорода. Дело в принципе.
– В таком случае тебе, возможно, будет любопытно узнать, что у меня тоже имеются принципы, играющие роль моей собственной комиссии по этике. Я называю их «принципы Саландер». Для меня мерзавец всегда остается мерзавцем, и если я могу навредить ему, раскопав о нем всякое дерьмо, то он только того и заслуживает. Я просто осуществляю возмездие.
– Хорошо, – улыбнулся Микаэль Блумквист. – Я рассуждаю почти подобным же образом, но...
– Но когда я составляю отчет о личных обстоятельствах, я еще учитываю то, какое впечатление на меня производит человек. Я не беспристрастна. Если человек кажется хорошим, я могу кое на что прикрыть глаза.
– Правда?
– В твоем случае так и было. О твоей сексуальной жизни можно было написать целую книгу. Я, например, могла бы рассказать Фруде, что Эрика Бергер в прошлом входила в «Клаб экстрим» и в восьмидесятые годы баловалась БДСМ.49 А учитывая вашу с ней сексуальную связь, это могло бы навести на кое-какие мысли.
Микаэль Блумквист встретился с Лисбет Саландер взглядом. Чуть погодя он посмотрел в окно и рассмеялся:
– Ты действительно работаешь обстоятельно. Почему же ты не включила это в отчет?
– Вы с Эрикой Бергер взрослые люди и явно хорошо друг к другу относитесь. То, что вы делаете в постели, никого не касается, а расскажи я такое о ней, это могло бы лишь навредить вам или снабдить кого-нибудь материалом для шантажа. Кто знает – с Дирком Фруде я не знакома, и материал вполне мог попасть в руки Веннерстрёма.
– А тебе не хотелось снабжать Веннерстрёма информацией?
– Если бы мне пришлось выбирать, за кого болеть в матче между ним и тобой, я бы, пожалуй, оказалась на твоей стороне.
– У нас с Эрикой... наши отношения...
– Мне наплевать на ваши отношения. Но ты не ответил мне, как собираешься поступить с информацией о том, что я взломала твой компьютер.
Он выдержал почти такую же долгую паузу, какую обычно выдерживала она, и лишь потом сказал:
– Лисбет, я здесь не для того, чтобы выяснять с тобой отношения. И не собираюсь тебя шантажировать. Я здесь для того, чтобы просить тебя помочь мне с расследованием. Ты можешь ответить «да» или «нет». Если ты откажешься, я найду кого-нибудь другого и ты больше никогда обо мне не услышишь.
Он немного подумал и улыбнулся ей:
– При условии, что я не поймаю тебя снова в моем компьютере.
– И это означает?
– Ты знаешь обо мне очень многое – кое-что из этого личное и частное. Но урон уже нанесен. Я только надеюсь, что ты не собираешься использовать свою осведомленность во вред мне или Эрике Бергер.
Она ответила ему ничего не выражающим взглядом.
Глава
19
Четверг, 19 июня – воскресенье, 29 июня
Микаэль провел два дня, изучая свой материал и ожидая сообщения о том, выживет ли Хенрик Вангер. Он поддерживал постоянный контакт с Дирком Фруде. В четверг вечером адвокат пришел к нему домой и сообщил, что на данный момент кризис, похоже, миновал.
– Он слаб, но мне сегодня позволили с ним немного поговорить. Он хочет как можно скорее повидать вас.
В результате накануне праздника летнего солнцестояния, около часа дня, Микаэль поехал в больницу Хедестада и отыскал отделение, где лежал Хенрик Вангер. Тут путь ему преградил рассерженный Биргер Вангер и начальственным тоном заявил, что посетителей к Хенрику Вангеру не пускают. Микаэль спокойно остался стоять, разглядывая муниципального советника.
– Странно. Хенрик Вангер послал за мной и четко сообщил, что хочет со мной сегодня встретиться.
– Вы не являетесь членом семьи, и вам тут нечего делать.
– Вы правы, я действительно не являюсь членом семьи. Однако я действую по прямому указанию Хенрика Вангера и подчиняюсь исключительно его приказам.
Дело вполне могло дойти до бурной перепалки, но в этот момент из палаты Хенрика как раз вышел Дирк Фруде.
– О, вот и вы. Хенрик только что про вас спрашивал.
Фруде открыл дверь, и Микаэль мимо Биргера Вангера прошел в палату.
За эту неделю Хенрик Вангер, казалось, постарел лет на десять. Он лежал с полуприкрытыми глазами, из носа торчала кислородная трубка, волосы были в большем беспорядке, чем когда-либо. Медсестра придержала Микаэля за руку и предупредила:
– Две минуты. Не больше. И не волнуйте его.
Микаэль кивнул и сел на стул для посетителей так, чтобы видеть лицо Хенрика. Чувствуя странную нежность, он протянул руку и осторожно прикоснулся к бессильной кисти старика. Хенрик Вангер проговорил прерывисто, слабым голосом:
– Новости?
Микаэль кивнул:
– Я отчитаюсь, как только вам станет немного лучше. Загадку я пока не разгадал, но обнаружил новый материал и проверяю некоторые ниточки. Через неделю или две я смогу сказать, куда они ведут.
Хенрик попытался кивнуть, но скорее моргнул в знак того, что все понял.
– Мне надо на несколько дней уехать.
Брови Хенрика сдвинулись.
– Нет, я не покидаю корабль. Мне надо поехать, чтобы провести расследование. Я договорился с Дирком Фруде о том, что буду отчитываться ему. Вы не против?
– Дирк... мой поверенный... во всех отношениях.
Микаэль вновь кивнул.
– Микаэль... если я не... выберусь... я хочу, чтобы ты закончил... работу в любом случае.
– Я обещаю довести дело до конца.
– Дирк имеет все... полномочия.
– Хенрик, я очень хочу, чтобы вы поправились. Я на вас ужасно разозлюсь, если вы вздумаете умереть, когда я так далеко продвинулся в работе.
– Две минуты, – сказала медсестра.
– Я должен идти. Когда я зайду в следующий раз, мне бы хотелось поговорить с вами подольше.
В коридоре его поджидал Биргер Вангер. Когда Микаэль вышел, тот остановил его, положив руку ему на плечо:
– Я хочу, чтобы вы больше не беспокоили Хенрика. Он тяжело болен, и его нельзя тревожить и волновать.
– Я понимаю ваше беспокойство и разделяю его. Я не буду волновать Хенрика.
– Все понимают, что Хенрик нанял вас, чтобы посодействовать ему в его маленьком хобби... насчет Харриет. Дирк Фруде сказал, что перед тем, как у Хенрика случился инфаркт, он очень разволновался во время одного из разговоров с вами. Дирк сказал, будто вы думаете, что спровоцировали инфаркт.
– Больше я так не думаю. У Хенрика Вангера было сильное обызвествление сосудов. Он мог получить инфаркт, всего лишь посетив туалет. Вам ведь это сейчас тоже известно.
– Я хочу иметь полную информацию обо всех этих глупостях. Вы копаетесь в делах моего семейства.
– Как я уже говорил... я работаю на Хенрика. А не на семейство.
Биргер Вангер явно не привык к тому, чтобы ему показывали фигу. Он некоторое время смотрел на Микаэля взглядом, который должен был, вероятно, внушать трепет, но в основном делал его похожим на надутого лося. Потом Биргер Вангер развернулся и прошел в палату Хенрика.
Микаэлю стало смешно, но он сдержался. Было бы неуместным смеяться в коридоре больницы рядом с палатой, где Хенрик борется со смертью. Но Микаэлю вдруг вспомнилась книжка Леннарта Хюланда со стихами о каждой букве алфавита: в 60-х годах ее читали для детей по радио, и он, по какой-то непонятной причине, заучил ее наизусть, когда учился читать и писать. В памяти всплыла строфа о букве «Л»: «Лось один в лесу остался, он стоял и улыбался».
На выходе из больницы Микаэль столкнулся с Сесилией Вангер. Он многократно пытался звонить ей на мобильный телефон после ее возвращения из прерванного отпуска, но она не отвечала. Каждый раз, когда он пытался зайти к ней, ее не оказывалось дома.
– Привет, Сесилия, – сказал он. – Прими мое сочувствие по поводу Хенрика.
– Спасибо, – кивнув, ответила она.
Микаэль попытался понять, как она настроена, но не уловил с ее стороны ни тепла, ни холода.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
– Извини, что я отсекла тебя таким образом. Я понимаю, что ты злишься, но сейчас я совершенно не в себе.
Микаэль удивленно заморгал, но потом понял, на что она намекает. Он поспешно взял ее за руку и улыбнулся:
– Подожди, ты меня неправильно поняла. Я вовсе не сержусь на тебя. Я надеюсь, что мы можем оставаться друзьями, но если ты не хочешь со мной общаться... если ты так решила, то я готов это принять.
– Я плохо умею сохранять отношения, – сказала она.
– Я тоже. Давай выпьем кофе? – Он кивнул в сторону больничного кафетерия.
Сесилия Вангер заколебалась:
