Тэми Хоуг - Час расплаты
— Где мои записные книжки?
Лорен переводила взгляд с одного мужчины на другого. Как такое может быть? Что за черт? Откуда они друг друга знают? Как Балленкоа удалось купить Хьювитта? Как Грэг из человека, пришедшего к ней с предложением о помощи, превратился в сообщника этого мерзавца? Почему Хьювитт ни с того, ни с сего избил пятнадцатилетнюю девочку?
Лорен смотрела на Хьювитта незаплывшим глазом. Во рту стоял медный привкус крови.
— Ты предлагал мне убить его.
— Тебе следовало принять мое предложение, — осторожно прикасаясь левой рукой к ране на плече, произнес Хьювитт.
Он положил «вальтер» на стол, но так, чтобы она не могла до него дотянуться.
Лия беззвучно плакала. Плечи ее заметно подергивались.
«Боже мой!» — пронеслось в голове Лорен.
Полное осознание того, что происходило с ней и ее дочерью, только сейчас начало просачиваться в ее разум подобно тому, как кровь лилась из глубокого пореза на щеке.
«Это все моя вина. Я сама напросилась».
Лорен не только стала одержима идеей справедливой мести за Лесли, она и Грэга Хьювитта сделала частью ее с Лией существования.
Нет. Не совсем так. Грэг сам пришел к ней. Он пришел со своим сочувствием и предложением помощи. Он хотел помочь ей, вернее, хотел заполучить награду в пятьдесят тысяч долларов. Она решила, что имеет дело с жадностью, даже не догадываясь, что все намного хуже. Он должен был стать ее оружием в борьбе с Роландом Балленкоа.
«Извини, детка», — глянув на Лию, мысленно произнесла Лорен.
Лицо дочери опухло. Левый глаз заплыл. Девочка дрожала всем телом. Сейчас Лия казалась гораздо младше ее пятнадцати лет. Она — ребенок. Лорен захотелось обнять дочь и попытаться успокоить.
«Успокоить, позволив ее убить, — пронеслось у нее в голове. — Успокоить, променяв ее жизнь за последнюю отчаянную попытку найти Лесли».
Боже мой! Что я наделала?
— Где мои записные книжки? — снова спросил Балленкоа.
Схватив Лорен левой рукой за стянутые на затылке волосы, Грэг Хьювитт рывком поднял ее с пола, словно тряпичную куклу. Чтобы сохранить равновесие, женщина схватилась за спинку кресла.
— Отвечай, когда спрашивают! — заорал он.
Лорен хотелось плюнуть ему в лицо, но она сдержалась, боясь, что ее несдержанность выйдет Лии боком. Надо думать. Надо быть хитрой.
Если бы она вела себя умнее, ничего этого не случилось бы.
— Они в машине, — сказала женщина.
— Я хочу их обратно.
— Он хочет их вернуть себе, — подтвердил слова Роланда Хьювитт.
Несмотря на кровь, лицо мужчины было белее мела. Он сильно потел. Грэг поднял правую руку, желая, по-видимому, ее ударить, но плечо не послушалось его. Тогда мужчина левой рукой наотмашь ударил женщину по голове. Лорен снова растянулась на полу. Грэг носком туфли ударил ее по ребрам.
Женщина свернулась калачиком, стараясь защитить от ударов грудную клетку. Миниатюрный кассетный магнитофон, который она накануне спрятала у себя в лифчике, вжался ей в грудь. Женщина поднялась на колени и свернулась еще плотнее, обняв себя руками. Незаметно она нажала кнопку записи. Лучше, чем ничего.
Хьювитт пнул ее еще раз.
— Вставай!
— Тащи ее наружу, — распорядился Балленкоа.
Хьювитт грубо вцепился в нее и, заставив подняться, толкнул женщину к двери.
Балленкоа поставил автофургон за гаражом. С дороги его не видно. Фургон застыл на расстоянии каких-то двадцати футов от БМВ Лорен. Задние двери были широко раскрыты.
— Копы приезжают каждые полчаса, — сообщил Хьювитт. — Нам нужно смываться отсюда. И чем скорее, тем лучше.
Его бил озноб. Лорен это почувствовала, когда рука Грэга дернулась, словно через нее пропустили электрический ток. На ногах он стоял тоже не очень-то твердо. Грубость мужчины не пугала, а скорее мобилизовала ее скрытые силы.
Подведя Лорен Лоутон к БМВ, Хьювитт пихнул ее к машине.
— Где тетради?
— В сумке, на полу, — ответила Лорен.
— Так доставай эту чертову сумку! — выпалил Грэг.
Мужчина стоял, прислонившись к машине, и смотрел на улицу.
Лорен открыла дверь со стороны пассажирского сиденья и подняла спортивную брезентовую сумку с записными книжками и инструментами, которые она брала с собой в дом Балленкоа. Там были отвертка, молоток и нож со сменными лезвиями. Если она сможет добыть один из этих инструментов…
Балленкоа нервничал. Он крепко держал Лию, но время от времени, как и Хьювитт, поглядывал на дорогу.
— Мы засунем их в фургон, — сказал он. — Ты поведешь ее машину.
— Куда вы нас повезете? — спросила Лорен.
— Вы попадете в аварию, — ответил Балленкоа.
Он многозначительно переводил взгляд голодных темных глаз с матери на дочь и обратно.
— После…
Холодок пробежал по спине женщины. Она должна знать. Каждый день в течение четырех лет она хотела знать, что случилось с Лесли. Вскоре она узнает.
И Лия узнает.
Ее охватил ужас.
— У меня слегка кружится голова, — сказал Хьювитт.
Его била дрожь.
— Это шок. Ты, как мне кажется, умираешь, — смакуя эту мысль, тихо произнесла Лорен.
Она говорила с ним таким бархатистым голосом, словно он был ее любовником.
Хьювитт бросил на женщину испепеляющий взгляд.
— Заткнись!
— Ты бледен, Грэг, — с обольстительными нотками в голосе прошептала Лорен. — Ты чувствуешь слабость? Тебе холодно?
Ей нравилось сеять страх в его душе.
Дрожь вновь пробежала по всему его телу.
— Тащи ее в фургон, — распорядился Балленкоа. — Быстрее.
Схватив Лорен сзади за шею, Хьювитт втолкнул ее в грузовой отсек автофургона. Женщина упала лицом вниз. Грэг влез следом и прижал ее тело к полу, надавив своим коленом где-то в области почек.
Вытащив откуда-то пластмассовую кабельную стяжку, мужчина обмотал ею запястье левой руки Лорен, а затем продел один конец сквозь U-образную скобу, прикрученную к полу автофургона. Брезентовая сумка лежала под ней. Женщина чувствовала, как головка молотка впивается ей в живот.
Хьювитт низко склонился над ней. Его губы коснулись ее уха. Женщине от отвращения захотелось вжаться в пол. Кровь капала на Лорен из раны на его плече.
— Я передумал насчет отношений мать-дочь. Интересно, окажется ли она такой же горячей в постели, как ты?
Лорен едва не стошнило, но, собрав всю волю в кулак, она дерзко ответила:
— Не думаю, что у тебя осталось достаточно крови в венах, чтобы он встал. Я тебя убила. Просто ты этого еще не знаешь.
На самом деле ни в чем таком Лорен уверена не была, но ей хотелось вывести его из себя, вызвать у него смятение, напугать, заставить бояться за собственную жизнь. Это может помочь ей выиграть в решающий момент секунду-другую… Грэг уже становился небрежен. Сейчас она лежала на сумке, в которой полным-полно оружия. Он привязал к скобе лишь одну ее руку.
— Быстрее! — поторапливал его Балленкоа, стоявший у фургона. — Вот девчонка!
Через мгновение Лию пихнули в середину. Дочь растянулась подле матери. Ее правую руку привязали к скобе. Женщина с трудом сдержалась, глядя на дочь, лицо которой было искажено от ужаса. И во всем виновата только она, Лорен…
Мать не сводила глаз с Лии.
— Успокойся, дорогая, — прошептала Лорен.
Они лежали, касаясь друг друга лбами и носами.
— Мамочка! Я так боюсь!
— Ш-ш-ш-ш… Мы отсюда выберемся, — пообещала мать, хотя в ее воображении проносились кошмарные картины того, что с ними, возможно, сделают в эти последние часы их жизни, прежде чем убьют.
Задние двери автофургона громко захлопнулись, и у Лорен невольно возникло сравнение с опускающейся крышкой гроба.
57
— У меня плохое предчувствие, — сказал Мендес.
Мужчина ослабил узел галстука и сбросил с плеч пиджак. Закатанные рукава рубашки открывали мускулистые предплечья. Весь он кипел от переполнявшей его неуемной энергии.
Телефон в доме Лорен не отвечал. Балленкоа не было в его бунгало. Майкл Крейг Хьюстон, он же Грегори Хьювитт, ездил на голубом «Шевроле-каприз». Патрульные полицейские понятия не имели, где он может быть.
Таннер расположилась на переднем сиденье автомобиля рядом с водителем, Билл Хикс сидел сзади.
— Если Лорен думает, что наняла частного детектива, а на самом деле он является тем, кем мы все его считаем, — сказала женщина, — то это все равно что играть с коброй, по ошибке принимая ее за ленточную змею.
— Что за аналогии со змеями? — спросил Хикс. — Это попахивает фрейдизмом.
— У меня острая нехватка секса, — повернув голову, сказала Таннер. — А у вас тоже проблемы с Фрейдом?
— Худо дело, — произнес Мендес, когда полицейская машина подъехала к тупику Оулд-Мишен-роуд.
— Ага, — согласилась с ним Таннер.
