Джон Гришем - Король сделки
На кону стояла жизнь компании, и Маркус заверил своих подчиненных, что она не умрет. Необходимо было радикально снизить цены, сократить расходы на следующий год, но это позволило бы «Хэнна Портленд» выжить и в будущем снова стать доходным предприятием.
Тысяче двумстам рабочих, получивших уведомление об увольнении, Маркус пообещал всяческую помощь со стороны компании. Пособие по безработице будет выплачиваться им в течение года. Разумеется, их примут обратно при первой же возможности, но пока никаких гарантий. В ближайшем будущем, вероятно, даже предстоят новые увольнения.
В кафе и парикмахерских, в школьных вестибюлях и церковных приделах, на дешевых местах стадионов во время футбольных матчей, на городских площадях, в пивных и бильярдных весь город только об этом и говорил. У каждого из одиннадцати тысяч горожан имелся знакомый или родственник, потерявший работу в компании «Хэнна». Нынешние увольнения стали самым крупным бедствием в тихой истории Ридсбурга. И хотя городок был затерян в Аллеганских горах, слух вышел далеко за его пределы.
Репортер «Балтимор пресс», уже написавший три статьи о коллективной тяжбе жителей округа Хауард, продолжал наблюдать за развитием событий. Он отслеживал процедуру банкротства компании «Хэнна Портленд», беседовал с хозяевами рушащихся домов. Новость об увольнениях на цементном заводе заставила его отправиться в Ридсбург, где он потолкался в кафе, бильярдных и на стадионах.
Первая из его двух статей представляла собой почти художественную новеллу. Даже автор, сознательно решивший опорочить Клея Картера, не мог бы быть более жестоким. «Бедствия, которое нынче переживает Ридсбург, можно было бы легко избежать, если бы адвокат Дж. Клей Картер-второй из округа Колумбия не оказался так охоч до больших гонораров», – писал корреспондент.
Поскольку Клей не читал «Балтимор пресс», да и вообще старался не обращать внимания на газеты и журналы, новости из Ридсбурга так и остались бы для него неизвестными, во всяком случае, до поры до времени. Но анонимный издатель (или издатели) нигде не зарегистрированной и непрошеной газетенки не поленился довести содержание статьи до его сведения. Последний выпуск «Короля в переделке», сляпанный на скорую руку, включал в себя изложение этой статьи.
Клей хотел даже подать в суд на «Балтимор пресс». Однако очень скоро ему пришлось забыть о своем намерении, потому что впереди замаячил куда худший кошмар. За неделю до того ему позвонил корреспондент «Ньюсуик», натолкнувшийся, как обычно, на непреодолимую преграду в лице мисс Глик. Каждый адвокат мечтает о всенародной известности, но только если она связана со сверхсложным делом или миллиардным вердиктом. Клей подозревал, что его известность не имеет отношения ни к тому, ни к другому. Так оно и было. Журнал интересовал не столько сам Клей Картер, сколько его Немезида.
Статья представляла собой панегирик в честь Хелен Уоршо – две страницы славословий, за которые любой адвокат отдал бы все на свете, – и сопровождалась впечатляющей фотографией. Мисс Уоршо стояла перед пустой ложей присяжных в каком-то суде, весьма самодовольная, но располагающая к доверию. Клей никогда прежде не видел эту женщину и надеялся, что она выглядит «безжалостной сукой», как охарактеризовал ее Уэс Солсбери. Но это оказалось не так. Она была очень привлекательной: коротко стриженные темные волосы, печальные карие глаза, которые, несомненно, способны приковать внимание присяжных. Глядя на снимок, Клей пожалел о том, что ему приходится выступать не в ее роли, а в своей. Бог даст, они никогда не встретятся. А если и встретятся, то не в зале суда.
Мисс Уоршо была одной из трех партнеров нью-йоркской фирмы, специализировавшейся по делам о преступной недобросовестности адвокатов – не слишком пока обширная, но растущая ниша. Сейчас она вела дело против нескольких самых крупных и богатых адвокатов страны и не намеревалась идти ни на какие сделки. «Мне никогда еще не приходилось выступать по делу, которое – я в этом не сомневаюсь – вызовет такое возмущение у присяжных, как это», – заявила она корреспонденту. Клею захотелось немедленно вскрыть себе вены.
Мисс Уоршо представляла интересы пятидесяти клиентов, пострадавших от дилофта, все они умирали и все подали в суд на своих бывших адвокатов. Далее следовал беглый рассказ о грязной истории с коллективной тяжбой по дилофту.
Из этих пятидесяти человек репортер по неизвестной причине сосредоточивался на мистере Теде Уорли из Верхнего Мальборо, штат Мэриленд. Была опубликована фотография бедолаги: он сидел на скамейке в своем палисаднике, жена стояла у него за спиной, обнимая мужа за плечи. Их руки сплелись, выражение лиц было бесконечно страдальческим и суровым. Мистер Уорли, слабый, с дрожащими руками, кипящий гневом, рассказывал репортеру о своем первом контакте с Клеем Картером: мистер Уорли смотрел матч с участием «Иволг», когда раздался звонок неизвестно откуда и какой-то человек стал пугать его побочными эффектами дилофта. Потом анализ мочи, визит молодого адвоката, подписание контракта… «Я не хотел никакой сделки», – снова и снова повторял мистер Уорли.
Он вывалил перед журналистом все документы – медицинские заключения, заявление в суд, грабительский контракт с мистером Картером, который уполномочивал адвоката уладить дело за сумму не менее пятидесяти тысяч долларов, а также копии двух своих писем, адресованных мистеру Картеру, в которых выражал протест против его «предательства». Адвокат на письма не ответил.
По мнению докторов, мистеру Уорли оставалось жить менее полугода. Вчитываясь в эти ужасные слова, Клей почувствовал себя виновным в самом факте заболевания старика.
Хелен сообщила корреспонденту, что показания большинства ее клиентов присяжным придется выслушивать в видеозаписи, поскольку они вряд ли доживут до суда. Жестоко и безнравственно утверждать это, подумал Клей, ведь они еще живы. А впрочем, разве не аморальна вся эта история?
Мистер Картер, сообщал корреспондент, от комментариев воздержался. Чтобы усилить впечатление, журнал воспроизвел фотографию Клея и Ридли в Белом доме, а репортер не удержался от пикантной подробности: мистер Картер пожертвовал двести пятьдесят тысяч долларов президентскому наблюдательному совету.
«Вскоре ему ох как понадобятся такие друзья, как президент», – съязвила в ответ мисс Уоршо, и Клей почти физически ощутил, как пуля входит ему между глаз. Он швырнул журнал через всю комнату. Лучше бы он никогда не ездил в Белый дом, никогда не встречался с президентом, никогда не выписывал этот проклятый чек, никогда не знал Теда Уорли, Макса Пейса, лучше бы он вообще никогда не учился на юридическом факультете!
Картер позвонил своим пилотам и велел прибыть в аэропорт.
– Куда летим, сэр?
– Не знаю. Вам куда хотелось бы?
– Простите?
– В Билокси, Миссисипи.
– Один пассажир или два?
– Только я. – Он уже два дня не видел Ридли и совершенно не хотел брать ее с собой. Ему необходимо было некоторое время побыть вдали от этого города и от всего, что о нем напоминает.
Однако два дня на яхте Френча не принесли облегчения. Клей нуждался в обществе коллеги-подельника, но Пэттон был слишком занят другими делами. К тому же они чересчур много ели и пили.
В Финиксе остались два помощника Френча, которые каждый час слали ему сообщения по электронной почте. Дело о максатиле он все меньше рассматривал в качестве перспективной мишени, но продолжал отслеживать все связанные с ним перипетии. Такова его обязанность, пояснил Френч, поскольку он является самым крупным из них адвокатом по коллективным тяжбам. У него есть опыт, деньги и репутация. Все массовые иски рано или поздно оседают на его столе.
Клей читал поступающие от Малруни электронные сообщения и говорил с ним по телефону. Отбор присяжных занял целый день. Сейчас Дейл Мунихэм неторопливо излагал претензии своего подзащитного. Правительственный доклад произвел мощное впечатление. Присяжных он очень заинтересовал.
– Пока все идет хорошо, – сказал Оскар. – Мунихэм – прекрасный актер, но Роджер превосходит его в искусстве риторики.
Пока Френч разговаривал одновременно по трем телефонам, безбожно шваркая трубками об стол, Клей нежился на верхней палубе, пытаясь забыть о своих проблемах. На второй день к вечеру, после двух стопок водки, Френч спросил:
– Сколько у вас осталось денег?
– Не знаю. Боюсь выяснять точные цифры.
– Ну все-таки, примерно?
– Миллионов двадцать.
– А страховка?
– Десять миллионов. Они расторгли контракт, однако по дилофту их обязательства в силе.
Пососав лимон, Френч сказал:
– Не уверен, что тридцати миллионов вам хватит.
– Полагаете, этого недостаточно?
– Да. Вам сейчас предъявлен двадцать один иск, но их количество будет возрастать. Можно считать, нам повезет, если удастся урегулировать это проклятое дело, отстегнув каждому по три миллиона.
