Роберт Ротенберг - Старая ратуша
— Здравствуйте, Джордж, — ответила она.
Его живописная ботаническая коллекция выглядела поредевшей. Видно, большую часть наиболее красивых растений уже давно раскупили добросовестные и ответственные садоводы.
— Что-то вы поздновато.
— В этом году много работы.
— Этой весной я, кажется, видел вас в газете — заворачивал в нее какие-то многолетники своим покупателям, которые все делают вовремя.
— Осталось что-нибудь приличное? — поинтересовалась она.
В этот момент зазвонил телефон. Принимая вызов, Пэриш заметила, как Джордж закатил глаза.
— Нэнси Пэриш, — отворачиваясь, ответила она.
— Мисс Пэриш, — раздался незнакомый мужской голос, — ваш телефон мне дал один из ваших бывших клиентов…
— Не могли бы вы перезвонить в офис? Я до конца недели в отпуске, а мой партнер…
— Я всю зиму сидел с ним в одной камере, — продолжал мужчина. — Думаю, вам интересно было бы со мной встретиться.
Схватив какие-то отобранные для нее Джорджем растения, она выскочила на улицу.
Спустя полчаса бывший сокамерник Кевина Брэйса вошел в комнату 301 и сел на стул, который для Пэриш остался в памяти как «стул Брэйса».
— Фрэйзер Дент, — представился он, протягивая для пожатия руку. Его голова была лысой на макушке, а длинные с боков волосы придавали ему клоунский вид. Усугубляла дело широкая ехидная улыбка.
Привыкнув к молчанию Брэйса, Пэриш поймала себя на том, что сильно удивлена, услышав в этом помещении чей-то голос.
— И в чем же дело? — Она вытащила чистый листок бумаги и ручку с чуть пожеванным кончиком.
— Да, в общем, ничего особенного. — Он потер руками лицо. — Окно вчера высадил в приюте.
— И…
— Боюсь, с моим «послужным списком» меня никуда не выпустят. Хочу попросить вас об одолжении. Позвоните детективу Грину и скажите ему, что я здесь.
— Насколько я поняла, — осторожно начала Пэриш, — детектив Грин из отдела по расследованию убийств. Какое ему дело до человека, разбившего стекло?
— Просто скажите, что в приюте сломался кондиционер и я на пару дней оказался здесь. Кроме того, «Торонто блу джейз» будут играть в Канзас-Сити, и я смогу посмотреть игры после отбоя.
— Вы хотите, чтобы я это ему рассказала?
— Можете ему сказать, что я бы хотел выйти отсюда. Скажем, в пятницу. Я взглянул на прогноз погоды — похоже, к тому времени жара спадет.
— Конечно. — Отложив ручку, Пэриш улыбнулась. — Я позвоню Грину по вашей просьбе.
— Не сможете застать Грина, тогда позвоните Альберту Фернандесу. Слышал, он в прокуратуре пошел в гору.
Пэриш рассмеялась.
— Какое совпадение — и он занимается делами об убийствах, так что тоже заинтересуется вашим случаем.
— Отлично! — воскликнул Дент.
— Хорошо, мистер Дент. Я позвоню обоим, если ответите на один вопрос.
— Валяйте.
— Такая личность, как вы, наверняка знакома со многими юристами. Почему вы решили позвонить именно мне?
Дент разулыбался, словно оправдывая свою клоунскую внешность.
— Как я уже сказал по телефону, ваш бывший клиент рассказывал мне о вас.
— И что же он говорил?
Дент расхохотался.
— Он ничего не говорил, мисс Пэриш. Он лишь дал мне вот эту записку. И поведал, что, когда бы я ни оказался за решеткой, вы самый лучший защитник на всем белом свете.
Дент протянул свернутый листок бумаги. Пэриш дрожащими руками медленно развернула его и узнала почерк Брэйса.
«7 мая — раннее утро.
Нэнси, что бы сегодня ни случилось, хочу, чтобы вы знали: вы незаурядный адвокат и замечательный человек. Желаю вам всяческого заслуженного вами счастья.
Пожалуйста, позаботьтесь о мистере Денте. Ему, вероятно, время от времени будут нужны ваши услуги.
Кевин».Странно, но на обратном пути на первый этаж вонь в металлическом лифте показалась ей уже не такой жуткой. Глухо лязгнув, захлопнулась входная дверь тюрьмы, и она стала спускаться по длинному пандусу — тому самому, по которому ей столько раз приходилось взбираться с битком набитым портфелем долгими и темными зимними месяцами.
Дул легкий ветерок, воздух был теплым и влажным. Ее шаги невольно ускорялись по мере приближения конца спуска. Она уже знала, чем сегодня займется.
Перед уходом из садоводческого центра Джордж всучил ей два горшка с растениями.
— Сейчас уже немного поздновато, мисс Пэриш, — сказал он.
— Как всегда.
— Надо вам переходить на многолетники. Попробуйте.
— А что это?
— Лаванда.
— Лаванда?
— У нее замечательный запах, и ей не нужны удобрения. Ей просто нужно солнце, адвокат. И еще маленькая деталь: не закапывайте ее слишком глубоко.
— Думаю, справлюсь, — ответила она, запихнув телефон в джинсы и забирая горшки.
— А еще, — чуть ли не с улыбкой добавил Джордж, — лаванда мне вас напоминает, мисс Пэриш.
— Чем это?
— Она любит жару.
«Значит, лаванда», — думала Пэриш. Со стуком — тра-та-та-та — ведя ручкой по поручню, она все быстрее, почти бегом спускалась по пандусу, пока наконец не оказалась на улице.
Глава 67
— Так при чем тут «Листья»? — переспросил Ари Грин.
Немного прибавив газу, он миновал подъем со скалистой расселиной и теперь притормозил на обочине неподалеку от того самого курортного местечка на берегу озера. Кенникот посмотрел через плечо Грина и увидел девочку-подростка — она забралась на вышку для прыжков в воду и, оказавшись там в одиночестве, явно нервничала.
— Кевин-младший — тоже болельщик. Как и его отец, — ответил Кенникот. — Помните все эти стаканы с символикой «Мэпл лифс» в квартире у Брэйса? Я обратил на них внимание сразу, как только попал туда, но решил, что это коллекция Брэйса.
Внимательно слушая, Грин смотрел на Кенникота.
— Похожая коллекция была и в квартире Уингейт, — заметил он.
— То-то и оно, — продолжал Кенникот. — Поскольку сын страдает аутизмом, ему нравится окружать себя привычными вещами. В том, что все эти стаканы его, а не отца, гораздо больше смысла.
Грин щелкнул пальцами.
— Днем по будням Брэйс был в квартире один.
— Ну да, любил днем поспать. — Кенникот недоуменно пожал плечами.
— Да не спал он! — воскликнул Грин. — Макгил сама сказала, что Кевин не любит много спать. Он занимался сыном.
Взгляд Кенникота вновь остановился на девочке на вышке — она смотрела вниз, собирая волю в кулак.
— Но Уингейт сказала, что ее внук никогда не бывал в квартире Брэйса, и вы ей поверили.
— Я лишь сказал, что поверил, — возразил Грин. — Мне нужно было, чтобы она продолжала говорить. Когда свидетель вот так безоговорочно о чем-то заявляет, это либо абсолютная правда, либо отчаянная ложь. В тот момент и она, и Макгил яростно стремились выгородить своего мальчика.
— Вы считаете, это сделал Кевин-младший, и они дружно пытаются его прикрыть?
Грин пожал плечами.
— Что ему там делать так рано утром? Скорее это Сара Макгил.
Кенникот продолжал наблюдать за девочкой на вышке — судя по движениям ее тела, решимость покидала ее.
— Давайте взглянем на все со стороны, — предложил Грин. — Когда дело закрыто, я порой задаю себе вопрос: кто выиграл и кто проиграл?
— Сара Макгил — в безоговорочном выигрыше, — ответил Кенникот. — Она вернула себе и мужа, и сына. Кэтрин Торн мертва. Кафе спасено, и «Помощь детям» не будет донимать ее по поводу внуков. О том, что она была в то утро в квартире, никто, кроме вас, меня да еще Фернандеса, не знает. Думаете, она убила Торн?
Поначалу Грин внимательно посмотрел на Кенникота.
— И отец Торн, и ее инструктор по верховой езде заявляли, что она умела отлично сохранять равновесие. И благодаря этому великолепно держалась в седле. С чего ей вдруг падать на нож, как говорила Макгил?
— Скользкий пол, — ответил Кенникот. — Я тоже упал.
— Да, — согласился Грин.
— Макгил сказала, Торн вырвала нож у Брэйса из рук, — добавил Кенникот.
— Возможно. Торн жутко не хватало внимания. Большинство попыток самоубийства являются криками о помощи, а не стремлением наложить на себя руки. Учитывая все, что мы узнали о Кэтрин, не сомневаюсь, что она действительно душила Брэйса. Вероятно, что и нож на себя направила, как говорила Макгил.
— Но?..
— В большинстве подобных случаев люди ведут себя импульсивно, почти или совсем бессознательно. Торн была на грани. Вновь начала пить. Уровень тромбоцитов — ниже некуда. Сара Макгил тоже в отчаянии. Ресторан увядает. Вот-вот родятся внуки. Все тот же параноидальный страх перед обществом «Помощь детям». Вдруг откуда-то из спальни появляется Торн. Голая. Как обезумевшая кидается на Брэйса и начинает его душить. Макгил хватает ее за руки. А руки у нее, как вы помните, сильные: она уже долгие годы изо дня в день печет хлеб. Торн вырывает у Брэйса нож и направляет себе в живот. Неожиданное и удачное стечение обстоятельств, как ни кощунственно это звучит. Столько лет боли, гнева и утрат — возможно, Макгил это показалось единственным шансом.
