Джошуа Спэньол - Изолятор
– В мире живут и плохие люди. Случаются тяжелые, страшные болезни. Но это вовсе не означает, что весь мир так уж плох. Вполне возможно, что старушка профессорша с нездоровым сердцем действительно умерла от инфаркта. Хочешь мрака? Так представь, как страшно иметь больное сердце и умереть в одиночестве. Вот где истинный мрак. – Брук, видимо, действительно испугалась, потому что даже заерзала на стуле. – А знаешь, что происходит с этими ребятами из ЦРУ? С теми самыми, которые так долго защищают мир от зла, а в итоге перестают замечать все вокруг?
– Нет. Что же с ними происходит?
– Да они попросту сами становятся злодеями.
Я обдумал ее слова и произнес:
– Когда ты смотришь в пропасть…
– Заткнись, ради Бога.
– Думаю, тебе надо поработать над собственным мировоззрением. ЦРУ – плохая метафора. Коммунизм давно уже мертв.
– А я считаю, что тебе необходимо поработать над своим мировоззрением, потому что оно мерзко.
– Очень красноречиво, доктор.
Брук откинулась на спинку стула, внимательно на меня посмотрела и наконец спросила:
– Так что же, ты решил все бросить, сдаться? Пойти в ресторан, заказать суши, а завтра вылететь в Атланту? В таком случае я отвезу тебя в аэропорт.
– Мне еще нужно сдать машину.
Ей это вовсе не показалось смешным. Мне, впрочем, тоже.
– Давай лучше закончим с бумагами. – Я выровнял свою стопку.
Не сомневаюсь, что в этот самый миг в голове Брук промелькнула тысяча мыслей о том, что мне сказать или, может быть, просто встать и уйти. А может, забрать у меня бумаги и просмотреть их самой. Но вместо всех этих драматических действий она просто опустила глаза и снова занялась делом.
Примерно через час я вдруг ощутил, что огонь в голове стихает. В Атланту я полечу на следующий день. Но до этого отправлюсь в полицию и расскажу там все, что знаю. Если они захотят заняться расследованием насилия в госпитале, пусть занимаются. Если же нет… ну, в таком случае кому-то просто очень повезло. Конечно, не той женщине, которая лежит без сознания в палате № 3 в нескольких милях отсюда.
– О! – вдруг воскликнул Брук. – Смотри-ка, в списке санитаров числится некто по фамилии Фальк.
Я продолжал молча читать свои файлы.
– Он уволился в середине прошлого года.
– На свете немало Фальков.
Она застыла над листом. Пока Брук сидела неподвижно, я успел просмотреть три страницы.
– Эй, не тормози! – подзадорил я. – Продолжай читать.
Она не обратила на мои слова ни малейшего внимания.
– До того, как уволиться, он проработал в госпитале четыре года.
– А почему ушел?
– Здесь не говорится.
Она перевернула страницу, потом снова вернулась к началу.
– Ему тридцать два года.
– Хм… почти столько же, сколько и мне. Может быть, мы с ним братья? А Отто Фальк – наш родной отец?
Она продолжала читать, словно не слыша меня, так что оставалось предположить, что сведения ее действительно заинтересовали. Тем более что все остальное выглядело совершенно неинтересным.
– А как его зовут?
– Кинкейд.
– Хорошее имя. Совсем не похоже на Кейси.
Брук не отрывала глаз от страницы. Я же решил, что хоть один из нас все-таки должен двигаться вперед, а потому снова уставился на страницы. Через несколько минут Брук негромко охнула.
– Я так и знала, – взволнованно прошептала она. – Чувствовала, что все это неспроста. Смотри!
Она придвинула мне листок. Данные выглядели точно так же, как и сотни других, которые я успел просмотреть за несколько прошедших часов: фамилия и имя, номер полиса социального страхования, занимаемая должность и так далее.
Я прочитал вслух:
– Кинкейд Фальк. 4566 Фолкворд-Уэй.
– Посмотри еще раз на имя.
– Кинкейд Фальк, – повторил я.
– Полное имя.
Справа значилось: Фальк, Кинкейд Чарлз.
Оторвавшись от страницы, я увидел, что Брук внимательно следит за мной. Она не улыбалась, но не приходилось сомневаться в том, что ей в данную минуту очень интересно.
– Прочитай еще раз.
– Брось. Что здесь такого?
– Читай-читай. Как положено: первое имя, второе, фамилию…
– Кинкейд Чарлз Фальк.
– Еще раз.
– Брук… – Я прочитал вслух еще раз: – Кинкейд Чарлз Фальк.
Движением губ она повторяла каждый звук.
– Это глупо! – возмутился я. – Скажи лучше, что ты заметила?
Она молчала, а потому, чтобы отделаться, я еще раз произнес:
– Кинкейд Чарлз Фальк.
И вдруг меня наконец осенило. Словно свалилось на макушку то самое ньютоново яблоко.
– Кинкейд Чарлз Фальк. Кей Си Фальк. Кейси.
75
С минуту я сидел неподвижно, пытаясь переварить новую, совершенно неожиданную информацию. Брук, судя по всему, тоже задумалась, потому что молчала и сидела, опустив глаза.
Я отхлебнул кофе. Он оказался холодным, горьким и противным.
Наконец Брук медленно произнесла:
– Он работал здесь.
– Предположим, – продолжил я. – Хотя это может оказаться и просто совпадением.
– Он здесь работал. А ты считаешь его сексуальным хищником. Кроме того, он вполне может оказаться родственником того самого человека, который возглавляет все это чертово дело. Если насильника прикрывали, Натаниель…
Она не договорила. Да в этом и не было необходимости.
Я полез в карман за бумажником.
Брук, глядя куда-то в пространство, проговорила:
– Как они могли такое допустить? Сколько раз подобное происходило? Эта бедная женщина…
Раскрыв бумажник, я начал выкладывать на стол его содержимое – все, что накопилось в течение нескольких последних месяцев. Визитные карточки, клочки бумаги, розовые квитанции из химчистки. Образовалась небольшая стопка. Я схватил одну из карточек, потом достал телефон и набрал написанный на ней номер.
Услышав ответчик, я набрал номер, напечатанный на карточке следующим. Теперь ответила женщина.
– Детектив Уокер, – начал я. – Это Натаниель Маккормик из Центра контроля.
Она помолчала секунду, видимо, пытаясь вспомнить, кто я такой, и понять, чего именно от нее хочу. Наконец заговорила:
– Я сейчас не на службе, доктор. Этот номер только для экстренных случаев. Пожалуйста, позвоните…
– Но мне необходима ваша помощь. Можно сказать, что этот случай экстренный.
Она вздохнула:
– Экстренный, говорите?
– Да, именно так.
– Тогда звоните 911.
Почему же, черт подери, все на свете оказываются такими отчаянными задницами?
– Мне необходимо навести справки об одном пропавшем человеке. Исчез примерно года полтора тому назад.
– Вы можете позвонить в полицейское отделение, и они наведут необходимые справки.
Я взглянул на часы.
– В пятницу, в восемь вечера?
Молчание. Мне показалось, что где-то на заднем плане верещит ребенок. Потом раздался голос детектива Уокер:
– Подожди минутку, маме надо поговорить по телефону. – Она устало и тяжело произнесла в трубку: – Хорошо, доктор Маккормик. Какое имя надо проверить?
– Кинкейд Чарлз Фальк. Он исчез…
– Полтора года назад. Я слышала, когда вы сказали это в первый раз. Перезвоню попозже.
И что творится с нашими детективами? И Джон Майерс, и Джэнет Уокер, должно быть, заканчивали одну и ту же школу твердолобых полицейских.
– Огромное спасибо, – поблагодарил я. – В долгу перед вами. Скажите: что я могу сделать?…
– О, не беспокойтесь, доктор. В следующий раз, когда дочка заболеет, я вам позвоню часа в три ночи.
– Отлично. – Я не смог сдержать улыбки. – С удовольствием приеду.
– Договорились.
Я решил, что она уже отключилась, но в этот момент детектив Уокер поинтересовалась:
– Все это имеет какое-нибудь отношение к смерти Глэдис Томас?
– Не знаю, – ответил я, имея в виду «разумеется, имеет».
– Хорошо, доктор. Предоставляю вам полную свободу действий. Только не забывайте сообщать мне все, что узнаете. Тяжело признавать, но вы можете оказаться правы. Вряд ли это самоубийство. Знаете, меня эта девушка тоже немало беспокоит.
Да, подумал я, знаю.
Разговор закончился.
– Так все-таки ты считаешь, что он исчез? – уточнила Брук.
– Именно так.
– И как же такое могло произойти?
– Да просто там, в Балтиморе, он взял новое имя – по сути, новую идентичность. Кей Си Фальк испарился, а появился некто Дуглас Бьюкенен. – Мы помолчали. – Я абсолютно не уверен. Вполне возможно, что нам ничего не удастся обнаружить. Но все равно стоит попытаться.
Я наконец допил противный, холодный кофе.
Брук взглянула на часы.
– Нужно заняться собаками. А потом тебе предстоит разыскать Элен Чен.
76
Телефон зазвонил, когда мы ехали по шоссе № 101.
