Майкл Крайтон - Государство страха
А вода все прибивала, теперь она доходила почти до груди.
— Что же делать? — Глаза ее были расширены от страха.
Секунду он был в замешательстве, а потом вдруг подумал: Ну и идиот же я! Навалился на девушку всем телом, нырнул головой вниз и вслепую нащупал фиксатор длины ремня, со стороны дверцы, где сидела девушка. Вытянул из него ремень безопасности фута на три, вынырнул, хватая ртом воздух.
— Выскальзывай! — крикнул он. — Выползай из-под ремня!
Сара тут же сообразила, положила руки ему на плечи и погрузилась в воду, одновременно извиваясь всем телом. Эванс снова опустился с воду с головой. И не увидел, а скорее почувствовал: получилось, она освобождается. Вот она, задев его головой, переместилась на заднее сиденье.
Эванс вынырнул, снова жадно хватая ртом воздух.
— А теперь вылезай! — заорал он.
Машина начала двигаться. Ветки трещали. Рядом с гулким металлическим стуком колотился о борт машины холодильник.
На выручку Саре пришли ее спортивные навыки. Она протиснулась через заднее окно, ухватилась руками за машину.
— Отпускай! Цепляйся за ветки! — Он боялся, что течение снесет ее, если она будет держаться за машину. И сам начал переползать на заднее сиденье, а затем — протискиваться в окно. Машина задрожала всем корпусом, затем сдвинулась с места, начала огибать кучу мусора, а ему все никак не удавалось пролезть. Застрял посередине.
— Питер! — закричала Сара.
Он рванулся вперед что есть силы, упал на ветки, исцарапал лицо. Но ему удалось нащупать более толстые ветви, и вот, ухватившись за них обеими руками, он подтянулся и выскользнул наконец из машины. В ту же секунду джип подхватило течением и понесло под мост.
Машина исчезла из вида.
Он видел, как Сара ползет по куче мусора, карабкается все выше, пытается дотянуться до поперечной бетонной опоры дороги. Он полез следом за ней, дрожа от холода и страха. И через несколько секунд почувствовал, как чья-то сильная рука ухватила его и тянет наверх. Он поднял глаза. Перед ним стоял Санджонг и улыбался во весь рот.
— Ну, вот и ты, дружище. Тебе очень повезло.
Эванс неуклюже перевалился через ограждение и, совершенно обессиленный, рухнул на асфальт.
Вдали послышался вой полицейской сирены, а также мужской голос, выкрикивающий какие-то команды через громкоговоритель. Только тут Эванс заметил, что на мосту полно машин, услышал гудки, увидел испуганные лица людей.
— Пошли, — сказала Сара, помогая ему подняться. — Иначе тебя кто-нибудь непременно переедет.
* * *Полицейский Родригес помогал людям рассесться по машинам, но на стоянке царил сущий бедлам, а на мосту образовалась автомобильная пробка. Пошел сильный дождь. Люди еще больше засуетились.
Родригес обеспокоенно покосился на водопад, заметил, что вода там стала совсем коричневой от грязи и хлещет с еще большей силой, чем прежде. Он также заметил, что съемочная группа исчезла. И их фургончика на холме больше не было видно. «Странно все это, — подумал он. — Уж если и было что здесь снимать, так это массовое бегство людей из парка».
На мосту безостановочно гудели машины, движение там совсем остановилось. Он также заметил в одном месте группу зевак, они столпились у перил и смотрели куда-то вниз. Это могло означать одно: джип упал с холма в воду.
Родригес опустился на переднее сиденье и вызвал по рации «Скорую помощь». Заодно узнал, что еще одну «Скорую» уже вызвали в Дос Кабезас в пятнадцати милях к северу. Там находились какие-то охотники, между ними произошла пьяная ссора, закончившаяся стрельбой. Двое убиты, третий человек ранен. Родригес удрученно покачал головой. Вот чертовы идиоты! Выходят с ружьем, захватив по бутылке виски на каждого, а потом напиваются, забравшись в укромное местечко. Потому как дождь и охотиться невозможно. И не успеешь и глазом моргнуть, как нате вам, два трупа. Такое происходит здесь каждый год. Особенно по праздникам.
ФЛЭГСТАФ
— Не вижу в этом никакой необходимости! — запальчиво произнесла Сара. Она сидела на больничной койке. К груди и ногам подведены электроды.
— Пожалуйста, не двигайтесь, — строго сказала медсестра. — Мы должны снять кардиограмму.
Они находились в крошечном отсеке реанимационного отделения городской больнице Флэгстафа, отделенном от общего помещения пластиковой шторой. На том, чтобы привезти ее сюда, настояли все трое: Кеннер, Эванс и Санджонг. Они ждали снаружи. Сара слышала, как ее спутники тихо переговариваются о чем-то.
— Но мне двадцать восемь, — возразила Сара. — С чего вы взяли, что у меня непременно должен быть сердечный приступ?
— Врач настоял на проверке всех жизненно важных функций организма.
— Функций организма? — удивилась Сара. — Но у меня с ними, слава богу, все всегда было в порядке.
— Прошу вас, мэм. Пожалуйста, ложитесь и постарайтесь не двигаться.
— Но это…
— И помолчите.
Она вздохнула и улеглась на спину. Взглянула на монитор, по экрану бегали зигзагообразные белые линии.
— Нет, это просто смешно, — не унималась Сара. — У меня никогда не было никаких проблем с сердцем.
— И вроде бы нет до сих пор, — заметила медсестра. — Надо сказать, вам крупно повезло.
Сара вздохнула.
— Ну что, можно встать?
— Да, вставайте. А эти пятна от ожогов пусть вас не беспокоят. Со временем от них не останется и следа, — сказала медсестра.
— Какие еще ожоги? — удивленно спросила Сара. Медсестра указала ей на грудь.
— Вот здесь. Поверхностные, совсем неглубокие. Сара заглянула за вырез блузки. Рядом с белыми квадратиками липучки, с помощью которых закреплялись электроды, были видны бледно-коричневые полоски с неровными краями. Они тянулись по всей груди и верхней части живота и напоминали зигзаги…
— Откуда это? — спросила она.
— От молний.
— Что?!
— Вас ведь ударила молния, — сказала медсестра.
— О чем это вы?
В этот момент вошел врач, еще совсем молодой, преждевременно начавший лысеть мужчина. Вид у него был страшно деловой.
— Об этих отметинах можете не беспокоиться, — сказал он. — Они очень скоро исчезнут.
— Так вы говорите, это от молнии?
— Да. Довольно частый случай. Вы вообще знаете, где находитесь?
— В больнице Флэгстафа.
— А какой сегодня день?
— Понедельник.
— Правильно. Очень хорошо… А теперь следите за моим пальцем. Только внимательно. — Он подвигал пальцем прямо у нее перед глазами влево и вправо, а потом вверх и вниз. — Так, хорошо. Благодарю вас. Голова болит?
— Болела, — ответила Сара. — А теперь нет. Так вы хотите сказать, в меня ударила молния?
— Иначе зачем вы здесь… — пробормотал врач и нагнулся, чтобы ударить ее по колену резиновым молоточком. — Однако никаких признаков гипоксии вроде бы не наблюдается.
— Гипоксии?..
— Кислородного голодания. Обычно гипоксия наблюдается при остановке сердца.
— О чем это вы? — недоуменно воскликнула Сара.
— Вы не помните… Что ж, это тоже обычное явление. Но ваши друзья утверждают, что остановка сердца все же имела место, и один из них вас откачал. Вернул, как говорится, на свет божий. Утверждает, что откачивал вас минут пять.
— Так, значит, я умирала?..
— Могли умереть, если бы не ваш друг.
— Так это Питер меня спас, да? — Конечно, Питер, больше просто некому.
— О, я не знаю, кто из них. — Теперь он простукивал молоточком ее локти. — Вам необыкновенно повезло, моя дорогая. Такое в этих краях у нас случается часто. Три-четыре смерти в год от прямых попаданий молнии. Порой люди получают очень серьезные ожоги. Вы еще легко отделались, вот что я вам скажу.
— Это был молодой человек, да? — не унималась Сара. — Питер Эванс? Он?..
Доктор пожал плечами, а затем спросил:
— Когда в последний раз делали противостолбнячную прививку?
* * *— Ничего не понимаю, — сказал Эванс. — В новостях сообщили, что это были охотники. И что между ними произошла какая-то драка или спор.
— Правильно, — кивнул Кеннер.
— Но вы вроде бы говорили, что вам пришлось стрелять в этих парней? — Эванс переводил взгляд с Кеннера на Санджонга и обратно.
— Они первыми начали, — сказал Кеннер.
— Бог ты мой, — пробормотал Эванс. — Три трупа?.. — И он прикусил губу.
Но на самом деле он, к собственному удивлению, испытывал совсем другие чувства. Можно было бы ожидать, что возобладает его врожденная осторожность. Он должен понимать, что ничего хорошего его не ждет — еще бы, целых три убийства, его вызовут в суд в лучшем случае свидетелем, и он будет опозорен, навеки отлучен от юриспруденции… Именно таким образом он должен был рассуждать. Как и подобает юристу.
