Юрис Юрьевикс - Ледяной ад
Нимит принялся осторожно вырубать Койта изо льда. Наконец ледоруб звякнул о металлизированный жилет. Придерживая Койта ногой, Нимит отогнул задубелый кусок костюма, словно крышку консервной банки.
Хэнли принесла из фургона молоток, но после нескольких ударов его ручка из оргстекла промерзла и рассыпалась.
Наконец Койт, освобожденный из ледяного плена, встал. Его била крупная дрожь, голые участки тела посерели, исцарапанный жилет стал розовым от крови.
— Принеси из фургона одеяло, — скомандовал Нимит.
Хэнли немедленно выполнила поручение.
Нимит укутал русского в теплое покрывало.
— Потерпите, — сказал он Койту, — температура тела придет в норму, когда вы вернетесь в свою машину.
Койт судорожно кивнул и заковылял было прочь, Нимит удержал его за руку:
— Будешь снова ей угрожать — поедешь домой в формочке для приготовления кубиков льда.
Койт опасливо взглянул на топор и промолчал.
— Не пугай маленького, — посоветовала Хэнли Джеку.
Койт откашлялся.
— Могли бы обо всем договориться, — прохрипел он. — Какая необходимость была так поступать? Никакой. Вы дикари. — Он сплюнул и злобно прорычал: — Если бы вы с Баскомб, будьте вы прокляты, не нашли наше оружие подо льдом, ничего этого не случилось бы!
Нимит покачал головой.
— Джек! — Хэнли в упор посмотрела на инженера. — О чем он говорит?
Койт ответил за Нимита:
— Все просто. Джек Нимит и Анни Баскомб нашли ракету.
— Ты знал о ракете? — спросила Хэнли у Джека.
Койт выдавил страшное подобие улыбки:
— Ну? Намерены ей солгать?
Нимит не удостоил русского взглядом.
— Мы с Анни нашли ту штуку в воде. Прошлым летом, Хэнли, — сказал он.
— Превосходно! — Койт снова сплюнул и заковылял к «хорьку», стуча зубами, словно кастаньетами. — Признание облегчает душу.
Фары первой из машин, спешащих из «Трюдо», становились ярче.
Нимит подошел к фургону и забрался в кабину. Джесси последовала за ним. Джек снял шлем. Она тоже.
— Дай-ка я взгляну на твою рану, Джек.
Он молча спустил до пояса полярный костюм.
— Тебе повезло. Ранение поверхностное.
Хэнли потянулась за аптечкой и распечатала бинты.
— Я жду, рассказывай.
— Прошлым летом я помогал Анни работать со щупом.
— И что?
— Щуп погрузился глубже, чем предполагалось, и поймал гидролокатором и видеокамерой нечто странное, компас вышел из строя. Анни раскусила эту задачку в мгновение ока и в ярости заходила взад и вперед по льду. «Никакие янки-империалисты не подвергали Арктику такой опасности!» — твердила она.
— А при чем тут янки?
— Она предположила, что ракета, как и большинство загрязняющих веществ, обнаруженных ею в арктических водах, принадлежит Америке. Анни сказала тогда: «По сравнению с этой штуковиной даже их отрава кажется безобидной!» Я едва уговорил ее повременить с оглаской. Сезон был в самом разгаре, каждый день прибывали новые люди. Если бы она рассказала о том, что мы обнаружили, началась бы паника, «Трюдо» закрыли бы ради нашей же безопасности. И возможно, никогда не открыли бы вновь.
— Так что же вы сделали? — Хэнли не была уверена, что хочет услышать ответ.
— Лично я? Ничего.
— А Анни?
— Когда мы вернулись на «Трюдо», она принялась рыться в Интернете. Через пару дней она отвела меня в сторону и стала накручивать себя, винить всех и вся. «Ты знаешь, что вода, смешиваясь с ракетным топливом, образует серную кислоту? Гребаное дерьмо протечет — это лишь вопрос времени! Ничто не может вечно противостоять океану. Вся экосистема Арктики полетит к черту!» Она была права. — Джек закусил губу, когда Хэнли сильно перетянула рану. — Она сказала, что мир должен узнать о ракете во что бы то ни стало. И подготовила публичное заявление.
— И что ты предпринял в связи с этим?
— Я начал убеждать ее повременить. Шквал, поднятый средствами массовой информации, погубил бы станцию. Спонсорская поддержка прекратилась бы, сотрудники разбежались. Я понимал, что поступаю эгоистично, но не мог промолчать, ведь «Трюдо» построил я. Это дело всей моей жизни. Анни меня не слушала. Она прочитала мне лекцию с присущей канадцам способностью принести себя в жертву во имя цели. — Джек сделал паузу. — Я надеялся, что Алекс Косут сумеет ее вразумить.
— Почему?
— Они давно знакомы. Анни уважала его. Так что я решил рискнуть. Алекс сразу понял всю степень опасности, нависшей над «Трюдо». Он умолял ее никому ничего не рассказывать, обещал, что мы сами все уладим. Она ответила, что это угроза для всей планеты. Как только топливо начнет течь, Арктика превратится в мертвую зону.
— Берег мертвецов.
Нимит как-то странно посмотрел на Хэнли.
— Продолжай. — Хэнли закончила штопать Джека и взялась за его костюм.
— Их беседы длились с утра до вечера. Анни то успокаивалась, то вспыхивала вновь. В «Трюдо» ее пригласил Косут; если бы Анни погубила станцию, придав дело огласке… Он чувствовал свою ответственность перед Маккензи и остальными. Алекс перестал спать, начал пить и все время что-то бормотал себе под нос. Перед последним выходом к полынье Анни сказала ему, что собирается снять ракету на видео и выложить снимки в Интернете.
— И что сделал Косут?
— Он был вне себя от гнева. Обозвал Анни сумасбродной сучкой, сказал, что она ради абстрактного гуманизма губит конкретных людей. Алекс сказал, что уничтожит ее, а она лишь рассмеялась в ответ.
— Анни не отнеслась к его словам всерьез?
— Она сказала, что он смешон. Во всяком случае, так передал мне Алекс. Он попросил, чтобы я помог ему заткнуть ей пасть.
— И ты помог?
— Нет. Нет!
— Слава Богу.
— Но я и не остановил его.
— Ты знал все про Косута и не рассказал мне!
Нимит опустил взгляд.
— Я не мог поверить, что он это сделал. Я знал, что Алекс хочет утихомирить ее, однако не верил, что он способен убить. Я все ждал, что найдется какая-то естественная причина смерти.
— Джек, ты знал, что написано на мешочке шамана?
Нимит отвернулся к окну.
— На острове велись археологические раскопки. Наверняка в экспедиции был человек, который читал по-алеутски. Он перевел вам слова. Ведь в этом и заключается смысл «Трюдо» — в обмене информацией. Так?
— Да, мы все знали, что там написано, — сказал Нимит окну.
— Какого же дьявола ты мне ничего не сказал?
— Алеуты не смогли объяснить, что такое «растение-призрак». Археологи и ботаники сошлись на том, что это нездешнее растение. Зачем тебе было о нем рассказывать? И потом, ведь никто из тех, кто прикасался к мешочку, не заболел.
— На свету это растение безопасно. Косут высушил его, раскрошил и подсыпал Анни в тальк. Но я не понимаю, зачем он убил Огату, Тараканову и Минскова.
Нимит повернулся к Хэнли:
— Должно быть, случайно. Ему не пришло в голову, что они воспользуются ее тальком. А может, он не предполагал, что действие водоросли столь разрушительно.
— Это объясняет его самоубийство. Раскаяние.
— Да. Скорее всего Алекс, увидев, что натворил, осознал чудовищность своего поступка. — Нимит ссутулился. — Мне было настолько плохо, что я и сам подумывал о самоубийстве.
— Джек, ты же не виноват. Это все Алекс.
— Моя вина в том, что я не отговорил его. До сих пор не могу поверить, что он действительно хотел убить. Припугнуть — да, но убить!.. — Нимит закусил губу.
— Ну хорошо, — сказала Хэнли. — С четырьмя мы разобрались. А как насчет Ди? Кто убил ее?
Лицо Нимита сделалось пепельным.
— И Ингрид Крюгер. Алекс не пользовался присыпкой Анни. В его теле не было инфекции.
Нимит надел починенный костюм и показал большим пальцем через плечо:
— У меня там целая мастерская. Заряжу двигатель в два счета. Прощай, Джесс. И прости меня, если сможешь.
— О нет! Не уезжай! Ты же ничего не сделал! Все это не твоя вина.
— В том-то и дело: я ничего не сделал. Я знал, что Алекс хочет заткнуть Анни рот. Я ничего не сделал, чтобы остановить его. Я не мог допустить, чтобы сведения о ракете разлетелись по всему свету и нашу станцию закрыли. Алекс с моего молчаливого согласия убил Анни… и еще троих человек.
— Куда ты собрался?
— На юг.
— На юг? Отсюда весь мир — на юге.
— В Нунавут, на иннуитскую территорию.
— Но ведь там ничего нет — пустыня!
— Это здесь ничего нет. С «Трюдо» покончено. — В голосе Джека прозвучало отчаяние.
Хэнли положила ладонь ему на руку:
— Пожалуйста, не уезжай. Быть может, твоя причастность к убийствам и не раскроется.
— Все раскроется. Нельзя заставить молчать две сотни людей. Изгнание — вот моя кара.
— Джек!
— На станции для меня больше нет места. Мне некуда идти, но и здесь невыносимо. Если бы я не попросил Алекса отговорить ее… Я сожалею гораздо сильнее, чем тебе кажется. Нигде я не был счастливее, нужнее, чем на «Трюдо». У меня в жизни не было ничего лучшего. Я… я здесь влюбился.
