Андрей Ильин - Настоящий полковник
Это если на поверхности. А в глубине, возможно, потеснить, а может, даже сковырнуть Главкома ВВС. Тогда я думал так.
— Чья была идея о зачистке местных авторитетов?
— Вообще-то моя. Но в ряду других предложенных мною сценариев. Причем гораздо более интересных.
— Но выбрали чистку?
— Да.
— Зачем чистили авторитетов?
— Тогда я надеялся, для возвращения аэродрома Валуево под крыло армии. Думал, они зачистят всех причастных к этому делу гражданских, чтобы убить сразу трех зайцев — вернуть аэродром, иметь громкий скандал, но не иметь серьезного расследования, которое могло вывести черт знает куда.
— А что думаешь теперь?
— Теперь я думаю по-другому. Думаю, все обстоит гораздо проще. И противней. Думаю, что кто-то неизвестный с твоей, моей и военной разведки помощью прибрал аэродром Валуево к рукам. Думаю, что мы участвовали в грандиозной криминальной разборке. Которую выиграли. Для них.
— Ты хочешь сказать, что нас использовали?
— Да. Причем втемную. Называя одни цели, а преследуя другие. Мы думали, что боремся с преступниками, а на самом деле с нашей помощью убирали конкурентов.
— Зачем им аэродром?
— А зачем сейчас все? Все, что ты видишь вокруг себя и видишь по телевизору? Для обогащения. Для суперобогащения! Потому как период такой — добычи и перераспределения капиталов. А аэропорт Валуево очень серьезный капитал! Сколько на нем зарабатывал твой хозяин в месяц? Толкая товар мимо таможни?
— Десятки тысяч долларов. Потом сотни.
— А это лишь малая часть того, что может приносить аэродром. Если дело поставить на широкую ногу. Если принимать не три-четыре, а тридцать-сорок бортов. Что позволяют технические возможности Валуева. Чуешь, какими деньгами здесь пахнет?
— Большими.
— Такими большими, что в сравнении с ними наши с тобой жизни не в счет! Ты и я — опасные свидетели. Самые опасные свидетели. Потому что в отличие от всех других знаем не часть информации, а всю информацию. Знаем, как использовался аэродром, знаем, как он может использоваться, и, значит, знаем, как он будет использоваться.
— Ты не преувеличиваешь?
— Я преуменьшаю. Говоря о просто торговле. Если предположить, что аэропорт предназначен не для ширпотреба, а для другого, гораздо более выгодного, товаpa… Если предположить, что кто-то из военного руководства столковался с братвой, то…
— То тогда мы должны были быть давно мертвыми.
— И стали бы мертвыми. Как только доделали отведенную нам грязную работу. Как только отчистили бы им территорию.
— Они ждали, что я продолжу работу?
— Тебе не надо было продолжать работу. Тебе надо было находиться на месте преступления. Как стрелочнику на путях.
— Почему именно я?
— Потому что ты фээсбэшник.
— В отставке!
— Ну и что, что в отставке. Может, отставка — легенда. Или ты член полулегальной организации «Белый орел». Которая состоит из таких же, как ты, отставников-чекистов и борется за чистоту нации. Путем отстрела ее грязных граждан.
В любом случае ты из конкурентного ведомства. Ты начало следа, ведущего в никуда.
— Хотят измазать Безопасность?
— В том числе. Ты же знаешь отношения между силовиками. Кто упустит возможность бросить ложку дерьма в конкурента?
— Кто за всем этим может стоять?
— Генералы. А может, и маршалы.
— Как они могли узнать об аэродроме?
— Из разных источников. Например, от тебя. Через меня. Самую большую волну подняли мы с тобой.
— От кого еще?
— От командующего округом. Ведь он, как ты утверждаешь, тоже был причастен к этому делу. Но его не тронули. Чистили других. Почему, когда убирали всех других, его обошли?
— Ты считаешь, он в доле?
— Он — обязательно. Аэропорт под ним, и его обойти никак нельзя.
— Так, может, это он? Чтобы владеть аэродромом одному?
— Нет. В начавшейся игре он лишь пешка.
— Почему?
— Командующий округом не может задействовать силы ГРУ. Даже на моем уровне. А речь, как ты понимаешь, идет не о моем уровне.
— Тогда действительно это маршалы.
— Или генералиссимусы.
— А если ты ошибаешься? Если нет никакой контрабанды?
— Может, и ошибаюсь. А может, и нет… Но нам лучше исходить из того, что не ошибаюсь.
— Проверить твои утверждения можно?
— Можно. Двумя способами. Первый — непопулярный.
— Какой?
— Наша с тобой смерть. Если нас с тобой убьют, значит, я не ошибался.
— А другой?
— Другой… Другой тоже непопулярный. Но менее непопулярный, чем первый. Надо убедиться в том, что я не ошибаюсь. Лично убедиться!
— Ловить того, не знаю кого, за руку?
— Или за любое другое, которым он подставится, место.
— Рискованно. Особенно если поймать.
— Если поймать — то нерискованно. Потому что у нас появятся козыри на руках. Для игры в жив — нежив. И доказательства нашей невиновности. Если выпадет — жив.
— Будут валить все на нас?
— А ты думаешь иначе? Думаешь, они все возьмут на себя? Вместо того, чтобы объявить нас свихнувшимися на почве выполнения служебных обязанностей! пенсионерами-маньяками.
— Доказать ничего невозможно?
— Нет. Ты же знаешь, как это делается. Письменных приказов на чистку не было. А те, что были, — были в одном экземпляре и были не у меня.
Нас обыграли по всем статьям.
Изменить счет мы можем только в одном случае — в случае, если вместо того, чтобы прятаться по щелям, пойдем в атаку. На аэродром Валуево.
— Ты из-за этого пришел ко мне?
— Я для этого спас тебя. Второй раз, — напомнил Федоров. — Ты знаешь местные условия. А это полдела.
— Если я откажусь?
— Ты погибнешь со стопроцентной гарантией. Вместе со мной.
— А если соглашусь?
— Скорее всего тоже погибнешь. И тоже со мной. Но уже с девяностовосьмипроцентной гарантией.
— Два процента на успех? Не мало?
— Много. Вдвое больше в сравнении с первым вариантом. Ну что, согласен?
— Ты не оставляешь мне выбора.
— Не я. Они! Они не оставляют нам выбора…
Глава 51
— Шестой самолет. Шестой самолет за сегодняшний день, — сказал в наушниках голос генерала в отставке Федорова.
— Вижу шестой…
— Посмотри его со своего борта.
— Уже смотрю…
Генерал и полковник висели на вершинах деревьев, на господствующие высотках, в полутора километрах от аэродрома Валуево.
Второй день висели. Как вороны в гнездах. Транспортник вырулил к ангарам. Опустил на бетон грузовой трап. К которому со всех сторон, как мухи на тухлое, устремились грузовики.
— Видишь?
— Вижу.
Тюки и коробки, выносимые из фюзеляжа самолета, заполняли кузова тут же отъезжающих машин.
Через час транспортник был пуст. И пустым вырулил на взлет…
— Седьмой на подлете.
— Вижу седьмой.
Седьмой был тоже транспортник. С тюками и коробками, перекочевавшими в фургоны поджидавших его машин…
— Восьмой…
Аэродром Валуево действовал как хорошо отлаженный конвейер по приему груза. Во времена бизнесмена Боровицкого, открывшего эту золотую жилу, масштабы транспортного потока были куда более скромные. В прямом и переносном смыслах.
Новый хозяин аэродрома уже никого не стеснялся. И ни на кого не оглядывался…
— Девятый…
Девятый был бортом сопредельного государства. Что подтверждало всесильность нового хозяина. Если раньше импортные самолеты от ПВО прикрывал бывший в доле командующий округом, то интересно, кто обеспечивает коридор теперь?..
Только тот, кто имеет возможность обеспечивать! Кто может добыть разрешение на пролет официальным порядком. Или… иди договориться с ПВО неофициально.
Проход иностранных самолетов через воздушную границу был серьезным свидетельством против военных. Не зря, значит…
— Десятый. Ты посмотри…
Десятый был самым интересным самолетом. Потому что маленьким, спортивным, без опознавательных знаков.
— Ты был прав, — сказал Зубанов.
— В чем?
— В том, что они задружились с криминалом.
— Думаешь, наркотики?
— Уверен. Я уже встречал такие самолеты. Сам лично встречал. Сейчас они уберут с поля лишних людей и сгрузят тюки.
Лишних людей действительно убрали, посадив в автобус. А вот тюки не сгрузили.
Самолет своим ходом двинулся к ангарам. Туда же выкатился неизвестно откуда взявшийся джип.
— Ты видишь их? — спросил генерал. — Мне ангар обзор закрывает.
— Вижу.
— Что там происходит?
— К самолету подъехал джип.
— Принимает товар?
— Нет. Товара нет. Есть люди. Из самолета вылезли люди.
Из самолета на бетон спрыгнули два мужчины. Один пошел в сторону джипа. Из которого навстречу ему тоже вышел мужчина.
