Джеймс Роллинс - Пещера
Несколько голов закивали в знак согласия с говорившим.
Эшли завела руку за спину и засунула пистолет глубже за пояс. Не дай бог, он вывалится в самый ответственный момент! Потом она обернулась и внимательно оглядела пространство, отделяющее их с Беном от выхода из пещеры, заранее просчитывая пути отступления.
Теперь посохом об пол стукнул Мо'амба.
Увидев, что старик хочет говорить, Бен немного успокоился. Он сжал руку Эшли и прошептал:
— Не волнуйся, сейчас старая галоша вправит им мозги!
Мо'амба ждал, покуда стихнет шум. Глазки Син'джари забегали, а руки вороньими лапами вцепились в посох. Он явно нервничал. Но когда Мо'амба заговорил, на его лице появилась улыбка, которая с каждой секундой становилась все шире. Вскоре его волосатая рожа сияла, как у именинника в день рождения.
Гарри стал переводить:
— Син'джари прав в том, что многие из наших защитных барьеров оказались разрушены, а многие охотники — убиты. Я размышлял об этом много часов, прося наших предков, чтобы они вразумили, надоумили меня. И я получил ответ. Син'джари прав. — Он ткнул посохом в сторону Бена и Эшли. — В наших бедах повинны они!
28
Майклсон производил инвентаризацию своего арсенала: одна разборная винтовка, один укороченный АК-47, два пистолета и четыре коробки с патронами тридцать четвертого калибра. И почему он не взял на задание гранатомет? Майклсон сокрушенно покачал головой.
Он мрачно думал о том, что, если начнется драка, у них нет шансов выбраться отсюда живыми. В его разбитом колене с новой силой вспыхнула боль. Он сел и вытянул ногу, чтобы дать ей отдых.
Позади него, оглашая пещеру уханьем и стонами, совокуплялась парочка туземцев. Проведя здесь ночь, он уже почти привык к тому, что такие чувства, как стыд или стеснение, незнакомы этим людям. Они предавались плотским утехам в открытую, на виду у своих сородичей, и никто не видел в этом ничего особенного. Но Майклсон все же предпочитал сидеть к ним спиной, наблюдая за работой старого воина.
Его возраст выдавала седина на висках, но глаза блестели, как у молодого. Пристроившись в углу пещеры, он обрабатывал наконечник копья. Довольно цокая языком, старик намазал грань кристалла толстым слоем какой-то пасты, и алмаз засветился глубоким красноватым светом. Затем мастер взял какой-то продолговатый инструмент и принялся обрабатывать наконечник. Паста, по всей видимости, сделала самый твердый в природе минерал податливым, поскольку под воздействием инструмента он с готовностью менял форму, хотя, судя по тому, как были напряжены мышцы мастера, работа эта все равно требовала недюжинной силы. Майклсон завороженно наблюдал за тем, как грубый кристалл на глазах превращается в идеально гладкое и острое лезвие.
«Вот, значит, как эта мелочь мохнатая делает такие классные клинки из алмазов!» — подумал Майклсон.
Наконец старый туземец сунул наконечник в бадью с водой, а затем вытащил и постучал по нему костью. Наконечник зазвенел подобно камертону. Он был снова твердым, как… алмаз.
Удивленно крякнув, Майклсон встал и потянулся. Любвеобильная парочка закончила свои сексуальные упражнения и теперь сладко посапывала в объятиях друг друга.
Внезапно у входа в группу пещер, занимаемых охотниками, послышались возбужденные — на грани паники — голоса. Решив, что, возможно, это Бен и Эшли пытаются пробиться к нему, спасаясь от преследователей, Майклсон выхватил заряженный пистолет и, расталкивая низкорослых туземцев локтями, направился в центр уже успевшей образоваться толпы. Выйдя в центр этого импровизированного сборища, он окаменел, увидев, чем вызвано оживление. Четыре охотника несли на куске грубой ткани безжизненное тело. Они положили его у ног Майклсона, и тот, закусив нижнюю губу, смотрел на мундир «морского котика» — разорванный и еще сильнее залитый кровью, чем когда они виделись в последний раз. Синюшный цвет лица и остекленевшие глаза ясно говорили о том, что проверять пульс не имеет смысла.
— Виллануэва! — промычал он. — Проклятье! — Майклсон сунул пистолет в кобуру, опустился на одно колено и взял мертвую руку друга. — Как же это ты?
Он смотрел на два пулевых отверстия во лбу Виллануэвы. Два! Значит, это не самоубийство. Его кто-то застрелил. Но кто, черт возьми?
* * *Эшли едва не вскрикнула от отчаяния. Плохо было уже то, что из-за этого нескончаемого заседания совета старейшин они потеряли почти целый день, а тут еще Мо'амба, их единственный союзник в этом затерянном мире, предал их. Ладно они, но ведь опасность сейчас может грозить Джейсону! Дрожа всем телом, Эшли сжала кулаки. Нет, с ним все будет в порядке! Непременно будет!
Тыкая указательным пальцем в грудь Гарри, заговорил стоявший рядом Бен:
— Ты, наверное, неправильно понял! Он обещал помочь нам!
— Ш-ш-ш! — шикнул Гарри, отводя в сторону руку Бена. — Не мешай слушать!
Мо'амба продолжал говорить. Голос его звучал спокойно и размеренно.
«Старая сволочь! — мысленно проклинала его Эшли. — Решил потуже затянуть веревки на наших шеях!» Она медленно обвела глазами зал, считая стражников и намечая путь отступления.
Гарри снова начал переводить.
— Эти пришельцы, оказавшись в нашем мире, стали причиной гибели тин'ай'фори. Я прочитал это в словах, которые шептали мне наши предки.
Подхалимы Бо'рады как по команде застучали посохами об пол, одобрительно улюлюкая. В отличие от них Син'джари, правая рука Бо'рады, воздержался от столь бурных проявлений радости, ограничившись тонкой змеиной улыбкой победителя.
Мо'амба поднял руку, требуя тишины, и, когда шум улегся, продолжал:
— Но эти пришельцы — не демоны. Они — из плоти и крови, жил и костей. Как мы. Причина наших страданий — не их злой умысел, а их невежество.
Син'джари, улыбка которого растянулась теперь от уха до уха, позволил себе вставить реплику:
— Это не имеет значения. Наши соплеменники гибнут, а закон ясно говорит: виновный в этом должен умереть. Ты сам только что назвал их виновными. Я предлагаю голосовать.
Гарри перестал переводить и облизал пересохшие губы. Повернув голову к Эшли, он заметил:
— Я предупреждал вас: этот парень — настоящая скотина!
Эшли кивнула, не сводя глаз с Мо'амбы. Хари'хути едва заметно скривился и воздел руку.
— Почтенный Син'джари утверждает, что наши законы не оставляют места для сомнений, и я снова не могу не согласиться с ним. Он прав. Тот, кто повинен в смерти другого, должен умереть. Так гласит закон.
Мо'амба сделал паузу. Син'джари хотел что-то сказать, но он не позволил ему даже раскрыть рта, придавив к полу тяжелым взглядом. Затем хари'хути тяжело оперся на посох. По всей видимости, затянувшаяся дискуссия утомила его. Когда он вновь заговорил, слова его падали медленно, давая Гарри достаточно времени для перевода.
— Ключевое слово в нашем законе — «ответственность». Я не сказал, что пришельцы несут ответственность. Я сказал, что они виновны, а это разные вещи. Они причинили нам вред невольно, не желая того, поскольку не знали, как устроен наш мир. Мы не можем возлагать ответственность на тех, кто сделал то или иное по незнанию.
— Это всего лишь слова, — возразил Бо'рада. — Действовали они сознательно или нет, результат — тот же самый.
— Слова? — переспросил Мо'амба, переведя колючий взгляд на вождя. — Именно эти слова когда-то спасли твою руку, которую по закону полагалось отрубить. Я помню маленького мальчика, который из баловства выпустил из загона стадо трефер'оши, и они затоптали и сожрали десятую часть выращенных в тот год посевов. А ведь закон гласит, что рука, нанесшая вред благополучию племени, должна быть отрублена.
— Я был тогда мальчишкой, — пробурчал Бо'рада. — Я сам не знал, что делаю. Ты не можешь взваливать на меня ответственность за…
Син'джари быстро протянул руку и сжал колено вождя, призывая его замолчать, но слова уже были сказаны. Мо'амба повернулся к другим старейшинам, буквально повиснув на своем посохе. Его спина прогнулась.
— Я уже стар. Гораздо старше всех вас. Вы росли и взрослели на моих глазах, и каждый из вас проказничал на свой лад. Но ведь ваши руки и ноги — на месте, не так ли? А также, — он указал на Син'джари, — носы. Взрослея, каждый из нас учится. И эти пришельцы — тоже. Поэтому мы должны научить их, а не убивать.
По рядам собравшихся в пещере пробежал приглушенный шепоток. Син'джари заерзал на своей подушке. Кто-то из его свиты склонился и прошептал что-то ему в ухо. Син'джари кивнул и прочистил горло. Бен бросил на Эшли быстрый взгляд, который должен был сказать: «Ну вот, опять начинается!»
Гарри переводил слова Син'джари с трудом, как будто они застревали у него в горле:
— Мо'амба, мудрый, как всегда, дал нам обильную пищу для размышлений. Но откуда он может знать, что чужаки причинили вред нашему защитному тин'ай'фори непреднамеренно? И каким образом пришельцы сделали это?
