Илья Деревянко - Перевернутый крест
Подоспевший на шум Василий Крылышкин умелым рывком вправил сустав на место, на руках отнес Кузину в спальню, бережно уложил на диван, заботливо спросил: «Не вызвать ли врача?», однако, услышав в ответ визгливое: «Пошел на х..., кобель шелудивый», оскорбленно удалился, на прощание с треском хлопнув дверью.
– Рехнулась бабка! – с нескрываемой обидой сказал он Лизе. – Натуральной мегерой стала! Я к ней по-человечески, а она меня на х... посылает! Обзывает всячески. Стерва бесноватая! Тьфу!!!
Лучевская, от внимания которой не ускользнули некоторые, мягко говоря, странности в поведении Галины Аркадьевны, задумчиво промолчала. Определение «бесноватая» подходило Кузиной как нельзя лучше.
Печально вздохнув, девушка отправилась на кухню готовить обед. Удивительно, но никто из Яковлевых сегодня не потребовал завтрака...
* * *Добросовестно выполнив требование «удавленника», Николай Юрьевич, как помнит читатель, опрометью бросился к особняку, до смерти напуганный сверхъестественными явлениями, произошедшими сразу после отвратительного жертвоприношения.
Он несся, не разбирая дороги, ломился сквозь колючий кустарник, спотыкался, падал, вставал, снова бежал. И так не менее часа. Судя по всему, нечистая сила решила подшутить над новым рабом[29]. В результате длительной «гонки с препятствиями» банкир очутился не дома, а на окраине сельского кладбища. С разбегу уткнувшись лбом в ветхий, покосившийся забор, он остановился, долго переводил дыхание. Затем, подняв глаза, с недоумением огляделся. Окрестности кладбища были безлюдны. На ближайшем корявом дереве с пожухлой листвой настырно каркала старая ворона. Вдалеке, по другую сторону широкого, заросшего сорняками пустыря, виднелись жилые дома, большей частью одноэтажные. Посреди села высилась церковная колокольня без креста. (Большевички в свое время постарались!)
К воротам кладбища вела асфальтированная дорожка, не слишком широкая, но достаточная для проезда автотранспорта.
– Ну и ну! – покачал головой господин Яковлев. – Как обратно-то добираться?
Неожиданно из незапертых ворот вышли под руку Света с Геной. Оба растрепанные, в помятой, перепачканной глиной одежде.
– А, это ты, – заметив отца, равнодушно молвила дочь. – Заблудился? Тогда топай с нами.
– Как вы сюда попали? – устало спросил Николай Юрьевич.
– Гуляли! – скабрезно ухмыльнулся Гена. – Идем! Иначе вовек дорогу назад не сыщешь!
Банкир поплелся вслед за детьми. Вопросов он больше не задавал и даже не обращал внимания на гнусную беседу брата с сестрой, со смаком вспоминавших подробности мерзкого кровосмесительного совокупления на могиле... Спустя час с небольшим все трое подошли к особняку и у дверей столкнулись нос к носу с закончившими работу «биоэнергетиками».
– Кто такие? – враждебно осведомился Николай Юрьевич. – Какого черта шастаете в мой дом?! Я...
– Они друзья! – хрипло оборвала отца Светлана. – Их мать вызвала.
– Ага! – подтвердила Лилиана, пристально разглядывая девочку и ощущая в ней присутствие одной из тех темных потусторонних сущностей, которым сама верно служила. – Мы приезжали по вызову Алины Борисовны.
– Сеанс прошел успешно? – заговорщицки подмигнула «целительнице» Света.
– Да! – Поняв, что голосом девчонки говорит инфернальный повелитель, Лилиана аж затрепетала в благоговейном страхе.
– Ладно, езжайте, – милостиво разрешила Светлана и, проигнорировав застывшего в недоумении отца, первой зашла в дом...
Приготовленный Елизаветой вкусный обед семейству Яковлевых не понравился. Более того, вызвал злобные нарекания.
– Дерьмо! – поковыряв вилкой в тарелке, зарычала Светлана. – Ненавижу вареное-жареное и тем паче овощи! У тебя, Лизка, руки из задницы растут! Ни к чему не пригодна, дрянь приблудная! (Лучевская была беженкой из озверевшей от независимости Латвии[30], круглой сиротой и не имела в России ни кола ни двора).
– Правильно! – поддержал сестру Гена. – Отвратная жратва. – Он демонстративно шарахнул тарелку об пол. Отец с матерью покивали в знак согласия, а Галина Аркадьевна, скорчив свирепую гримасу, погрозила домработнице костылем, с которым не расставалась после недавнего вывиха.
– Сгоняй, сволочь, в село, за свежим продуктом! Притащи ма-а-аленького живого теленка! – оскалив зубы, приказала Елизавете Светлана.
– Сырое мясо – лучшая в мире пища! – кривляясь, заявил Гена.
– А свежая кровь чрезвычайно полезна для организма! – поддержала отпрысков Алина. – Ведь правильно, Коля?
– Естественно, – расплылся в жуткой улыбке банкир.
– Ва-а-асилий! – громогласно позвала Крылышкина Алина. – Доставь девку в село! Да смотри, чтоб не удрала с деньгами, сучка!!!
ГЛАВА 7
«Мерседес» мелко подпрыгивал на неровной проселочной дороге. За рулем сидел Крылышкин. Рядом, съежившись, плакала Елизавета.
– Вася! Христа ради увези меня в город! – жалобно просила она шофера-охранника. – Неужели ты не видишь, чтоздесь творится? В Яковлевых бесы вселились! Разве не замечаешь, какони изменились?!
– Заткнись, дура богомольная! – мстительно усмехался Крылышкин. – Не дала мне вчера вечером? Не дала! Целку, блин, из себя корчила! А теперь я из-за тебя, недотроги, должен с хозяевами отношения портить? Высокооплачиваемую работу терять? Ну не-е-ет! Не дождешься!
– Ты не понимаешь, Василий! – всхлипывала девушка. – Они собираются есть сырое мясо, пить кровь...
– Подумаешь! – глумливо фырчал шофер-охранник. – Со вкусами не спорят! Гы-гы!!! А на твои христианские закидоны я плевать хотел с высокой колокольни!
Въехав в село, машина затормозила возле добротного двухэтажного бревенчатого дома, окруженного аккуратно выкрашенным в синий цвет штакетником. На обширном подворье прогуливались белоснежные куры, в хлеву мычала скотина.
– Вот те и харч для хозяев! – довольно потер ладони Крылышкин. – Щас затаримся без проблем!
На шум мотора во двор вышел худощавый жилистый мужчина лет тридцати, при ходьбе заметно приволакивающий правую ногу.
– Хотим купить теленка, – важно объявил Крылышкин. – Сколько запросишь? А ты пошевеливайся, святоша! Топай в хлев! Осмотри товар! – распорядился он, грубо вытолкнув из салона машины Лизу.
– Почему девушка плачет и почему ты так хамски с ней обращаешься? – ровным голосом спросил мужчина, устремив на мордастого шофера-охранника твердый, проницательный взгляд серых глаз.
– Не твое собачье дело, калека! – огрызнулся Крылышкин. – Лучше держи пасть на запоре, а то вторую ногу поломаю!
– Подойдите сюда, пожалуйста, – не реагируя ни на оскорбления, ни на угрозы Василия, обратился к Лучевской сероглазый, – объясните, что происходит?
– Мы из красного особняка... Прислуга! Вчера туда въехали наши хозяева, а сегодня с ними стало твориться нечто невообразимое! Отказываются от нормальной пищи, требуют сырое мясо, свежую кровь! Велели привезти маленького живого теленка! – скороговоркой выпалила Лиза. – Я хотела уехать в город от греха подальше, но... – Девушка замолчала в нерешительности.
– Но этот нагловатый тип отказался выполнить вашу просьбу, – спокойно продолжил незнакомец. – Я правильно понял?
Лиза потупилась.
– Меня зовут Константин Фролов. Зайдите пока в дом, – предложил Елизавете сероглазый, – я разберусь с вашими проблемами!
– Ты на кого вякаешь, падла? – взорвался самолюбивый Крылышкин. – Ты кого «наглым типом» обозвал? И куда без спросу девку забираешь? С проб-лемами он, видите ли, разберется! Ха, да я тебя, заморыша, в порошок сотру!!! – Воинственно стиснув кулаки, Василий выбрался из «Мерседеса». По сравнению с хозяином усадьбы он выглядел более чем внушительно – рост метр девяносто, бычья шея, бугристые накачанные мышцы...
– Угомонись, парень, – не повышая голоса, посоветовал Фролов. – Я не хотел бы причинить тебе боль.
– Чо-о-о?! Причинить боль?! Мне-е-е?! Ах ты, мозгляк! Зашибу в натуре!!! – Окончательно озверевший Крылышкин бросился на дерзкого «мозгляка» и... нелепо перекувырнувшись в воздухе, с размаху треснулся лицом о землю[31].
– Еще добавить или достаточно? – невозмутимо осведомился Константин.
– Достаточно! – просипел оглушенный Василий.
– Деньги у тебя или у девушки?
– У м-меня!
– Тогда убирайся отсюда! – Не обращая больше внимания на поверженного противника, сероглазый похромал к дому...
* * *Уныло, как побитый пес, шофер-охранник приплелся обратно к хозяевам, и лишь только, запинаясь от смущения, он доложил о произошедшем в селе досадном инциденте, на него обрушился неистовый шквал оскорблений. Разъяренные господа Яковлевы внешним обликом чрезвычайно напоминали выходцев из преисподней и в выражениях не стеснялись.
– Тупорылое, трусливое животное! – исходя пеной, визжала фиолетовая от злобы Алина. – Никчемный мешок с говном! Чтоб ты сгнил заживо!!!
