Роберт Ладлэм - Дом Люцифера
— Почему нет? Я предупрежу охрану. У вас есть ключи от офиса? Ну и прекрасно. Запрете, когда будете уходить. Уверяю, одиноко вам не будет. Этот новый вирус просто свел всех наших врачей с ума. Наверняка кто-то из них просидит здесь всю ночь. Если эта суматоха продлится еще какое-то время, они станут сварливы и раздражительны сверх всякой меры. Им не нравятся загадочные микробы, убивающие людей.
— Да, я слышала, — кивнула и улыбнулась маленькая брюнетка. — И успела заметить, что здесь, в Форт-Детрике, все пребывают в страшном возбуждении.
— Соответствует истине, — усмехнулась Дотери и вышла.
Снова усевшись за стол, специалист Швейк еще примерно в течение получаса читала докладные записки и делала какие-то пометки — до тех пор, пока наконец не убедилась, что ни сержант-майор, ни охрана ее больше не побеспокоят. Затем открыла атташе-кейс, который внесла в помещение во время перерыва на кофе. С момента ее прибытия на базу ВВС Эндрюс кейс лежал в машине, которую ей предоставили.
Она достала из него схему телефонных сетей в здании ВМИИЗа. Распределительная коробка находилась в подвале и обеспечивала телефонную связь как внутри здания, так и все входящие и выходящие звонки, Адель долго изучала этот листок, пока не убедилась, что все запомнила. Затем положила схему в кейс, заперла его и вышла в коридор.
И с выражением самого невинного любопытства на лице огляделась.
Охранник у главного входа что-то читал. Швейк надо было проскользнуть мимо него. Она сделала глубокий вдох, чтоб успокоиться, и медленно и бесшумно двинулась по боковому коридору ко входу в подвальное помещение.
Добравшись до него, остановилась и выждала. Охранник не подавал признаков жизни. Хотя здание считалось строго охраняемым объектом, за людьми, выходившими из него, следили меньше. Главная задача заключалась в том, чтобы не допускать посторонних к смертельным ядам, вирусам, бактериям и прочим опасным материалам, что изучались во ВМИИЗе. И, хотя охранник был хорошо натренирован, ему не хватало агрессивности, характерной для людей из спецслужб, охраняющих лаборатории, в которых разрабатывалось сверхсекретное оружие.
С облегчением заметив, что он так и не оторвался от своей книги, Швейк попыталась открыть тяжелую металлическую дверь. Дверь оказалась заперта. Она достала из кейса связку ключей. Третий из них подошел. Она бесшумно спустилась вниз по ступенькам, прошла мимо огромных машин, согревавших и охлаждавших здание, подававших в лаборатории стерильный воздух и отрицательное давление, приводивших в движение мощную воздухоочистительную систему, подающих в души воду и специальные химические растворы и обеспечивающих должное функционирование всего медицинского комплекса.
Добравшись, наконец, до главной распределительной коробки, Адель заметила, что вся вспотела. Поставила атташе-кейс на пол, достала из него ящичек с инструментами, проводами, переключателями, подслушивающими устройствами и миниатюрными магнитофонами.
Был вечер, и в подвале стояла тишина, лишь в трубах и котлах что-то тихонько булькало и пощелкивало. И все же она еще раз прислушалась, чтобы убедиться, что никого, кроме нее, здесь больше нет. От нервного напряжения ее пробрал легкий озноб. Какое-то время она внимательно изучала серые стены. Затем открыла распределительную коробку и принялась за работу.
* * *Два часа спустя, вернувшись в офис, она проверила свой телефон, вставила в уши миниатюрные наушники, щелкнула переключателем на спрятанной в ящике письменного стола контрольной коробке и стала слушать, «...да, боюсь, что проторчу здесь еще часа два как минимум. Прости, милая, но никак не получится. Этот вирус — настоящий зверь. Для работы над ним задействован весь штат. Ладно, постараюсь приехать до того, как детишки улягутся спать». Удовлетворенная тем, что слышно прекрасно и что ее шпионское оборудование работает нормально, Швейк отключилась и набрала городской номер. Ей ответил тот же голос, что инструктировал ее прошлой ночью:
— Да?
— Установка завершена, — доложила она. — На записывающее устройство будут поступать все телефонные звонки, к тому же получен доступ к линии, позволяющий слушать все интересующие вас кабинеты. В том числе и все внутренние переговоры.
— Вас никто не видел? Вы остались вне подозрений?
Швейк всегда гордилась своим безупречным слухом и памятью на голоса, к тому же она знала все основные европейские языки и много редких. Вот, к примеру, этот голос. Он принадлежит образованному человеку, и английский его хорош, но не безупречен. Выдает не совсем английская интонация и еле уловимый акцент. Средневосточный. Нет, определенно не Израиль, не Иран или Турция. Возможно, Сирия или Ливан. Но вероятней всего — Иордания или Ирак.
Что ж, она возьмет этот голос на заметку, может, пригодится.
— Ну, конечно, нет, — ответила она.
— Прекрасно. Постарайтесь обратить особое внимание на любую информацию по неизвестному вирусу, над которым они работают. Записывайте все входящие и выходящие звонки из кабинетов доктора Рассел, подполковника Смита и генерала Кильбургера.
Такая работа долго продолжаться не может, слишком уж рискованно. А тело настоящей Адель Швейк вряд ли когда-нибудь найдут. Родственников у этой Швейк не было, друзей вне армии — почти не было. Именно по этой причине выбор остановился на ней.
Но мнимая Швейк почувствовала, что сержант-майор Дотери что-то подозревает, немного обеспокоена этим новым назначением. Слишком активная деятельность может ее выдать.
— Сколько я должна здесь пробыть?
— До тех пор, пока мы нуждаемся в ваших услугах. Старайтесь не привлекать к себе особого внимания.
В трубке щелкнуло, послышались частые гудки. Она повесила ее и принялась знакомиться с кабинетом сержант-майора Дотери. Она также слушала телефонные разговоры в здании и вне его и установила на своем настольном телефонном аппарате специальное световое устройство — чтобы видеть, когда звонят в лабораторию этой дамочки Рассел. На секунду ее охватило любопытство — чем это так важна для них доктор Рассел? Но затем постаралась выбросить эту мысль из головы. Есть на свете вещи, которые просто опасно знать.
Глава 4
Полночь
Вашингтон, округ Колумбия
Замечательный вашингтонский парк Рок Крик находился в самом сердце города, но у человека, попавшего в него, создавалось ощущение, что он оказался в заповедном и диком лесу. Парк простирался от самой реки Потомак, немного сужался к северу после центра Кеннеди, затем расширялся снова — и бескрайние густые леса тянулись до самых окраин города на северо-западе. Этот зеленый заповедный уголок пользовался большой популярностью у горожан, здесь были дорожки для катания на роликах и велосипедах, специальные тропы для верховой езды, лужайки для пикников, а также разнообразные исторические достопримечательности. Одним из таких исторических мест являлась Пирс Милл, в той точке, где Тилден-стрит пересекалась с Бич Драйв. Там еще со времен Гражданской войны сохранилась старинная мельница, подобная тем, что некогда целыми рядами выстраивались вдоль ручья. Теперь здесь находился музей, а при лунном свете это сооружение казалось обиталищем духов и привидений и напоминало о давно прошедших временах.
К северо-западу от этой самой мельницы, там, где заросли были особенно густы и на них падали тени высоких деревьев, поджидал своего друга Билл Гриффин, придерживая на коротком поводке напрягшегося от волнения добермана. Ночь выдалась холодная, но Гриффин весь взмок от пота. И не сводил взгляда усталых глаз с мельницы и лужайки для пикника. Поджарый пес жадно принюхивался к воздуху, заостренные стоячие уши слегка шевелились, пытаясь отыскать источник беспокойства.
Вот справа, прямо от мельницы, к ним начала приближаться какая-то фигура. Пес уловил слабое похрустывание осенней листвы под чьими-то ногами значительно раньше своего хозяина. Но вот и Гриффин услышал шаги и спустил собаку с поводка. Но послушный доберман остался сидеть рядом, хотя и напрягся всем телом, каждой мышцей, готовый сорваться с места.
Гриффин сделал знак рукой.
Словно черный фантом, доберман прыгнул и растворился в ночи. По широкому кругу обошел лужайку, оставаясь невидимым в густой тени деревьев.
Гриффину до смерти хотелось курить. Нервы были просто на пределе. Вот за спиной с шорохом прошмыгнуло какое-то маленькое существо и скрылось под кустом. Время от времени над парком раздавался тоскливый клич совы. Но он не обращал внимания на эти звуки, даже не вздрагивал от них. Он был прекрасно натренированным профессионалом, умел держать нервы в узде и, оставаясь совершенно спокойным и неподвижным, продолжал прислушиваться. Старался дышать реже и неглубоко, чтобы не выдать своего присутствия облачком вырывавшегося изо рта пара. И, хотя изо всех сил старался сохранять спокойствие, был до крайности возбужден и взволнован.
