Кен Фоллетт - Белая мгла
«„Оксенфорд медикал“ всегда утверждала, что проводимые ею исследования ничем не грозят местному населению или окружающей среде, но смерть Майкла Росса ставит это утверждение под большое сомнение».
На Осборне были толстая куртка и шерстяная шапочка, и выглядел он так, будто мало спал минувшей ночью. Кто-то разбудил его на заре, дав подсказку, подумал Кит.
«Возможно, Росса укусило животное, которое он украл отсюда из лаборатории и отвез за несколько миль к себе домой», – продолжал вещать Осборн.
– О нет! – вырвалось у Кита. Час от часу не легче. Неужели он будет вынужден отказаться от своего грандиозного плана? Он этого не вынесет.
«Работал ли Майкл Росс в одиночку или входил в группу, которая могла попытаться освободить и других зараженных чумой животных из секретных лабораторий „Оксенфорд медикал“? Не предстоит ли нам увидеть на шотландских просторах вполне невинных с виду собак и кроликов, распространяющих вирус всюду, где бы они ни появились? Никто тут не готов ответить на этот вопрос».
Что бы люди, работающие в «Кремле», ни говорили, Кит понимал: они сейчас стараются как можно быстрее укрепить охрану. Тони Галло, конечно, уже там – завинчивает гайки, проверяет сигнализацию и камеры, инструктирует охранников. Худшей новости для Кита быть не могло. Он был в ярости.
– Ну почему мне так не везет? – вслух произнес он.
«Так или иначе, – продолжал Карл Осборн, – Майкл Росс, похоже, погиб из любви к хомяку по имени Пушистик». – Он произнес это таким трагическим тоном, что Кит ожидал увидеть выкатывавшуюся из его глаза слезу, но Осборн так далеко не пошел.
«Карл, – вмешалась ведущая, хорошенькая блондинка с бритой головой, – „Оксенфорд медикал“ как-то комментировала это чрезвычайное происшествие?»
«Да. – Карл заглянул в свой блокнот. – Они сказали, что крайне огорчены смертью Майкла Росса, но судя по всему, никто больше не подцепил вируса. Тем не менее они хотели бы поговорить со всеми, кто встречался с Россом в последние шестнадцать дней».
«Предположительно люди, находившиеся с ним в контакте, могли подцепить вирус?»
«Да, и, возможно, заразить других. Поэтому заявление компании, что никто больше не заражен, звучит скорее как надежда, чем как научное предвидение».
«Очень тревожная история, – произнесла ведущая, глядя в камеру. – Вы слушали сообщение Карла Осборна. А теперь футбол».
Кит в ярости ткнул пальцем в пульт управления, чтобы выключить телевизор, но он был слишком взвинчен и тыкал не в те кнопки. Под конец он схватил кабель и выдернул штепсель из розетки. Он еле удержался, чтобы не швырнуть телевизор в окно. Это была катастрофа.
Мрачное предсказание Осборна о распространении вируса могло и не оправдаться, но в том, что охрана «Кремля» станет непробиваема, можно не сомневаться. Пытаться сегодня что-то выкрасть оттуда – хуже времени не придумаешь. Придется затею отменять. Кит был игроком: если карта шла хорошая, он готов был ставить как настоящий псих, но он знал, что, если карты не благоприятствуют, лучше отступить.
«По крайней мере мне не придется проводить Рождество с отцом», – мрачно подумал он.
Возможно, удастся осуществить затею в другое время, когда волнение спадет и охрана вновь станет нормальной. Пожалуй, удастся уговорить покупателя подождать. По телу Кита пробежала дрожь, стоило ему вспомнить о невыплаченном огромном долге. Но не было смысла идти на дело, раз скорее всего тебя ждет провал.
Он вышел из ванной. Часы на проигрывателе показывали 7.28. Звонить рано, но дело не терпит. Он снял трубку и набрал номер.
На звонок ответили тотчас. Мужской голос произнес лишь:
– Да?
– Это Кит. Он там?
– А что вам надо?
– Мне надо переговорить с ним. По важному делу.
– Он еще не вставал.
– А, черт. – Кит не хотел оставлять сообщение. Не хотел он и чтобы Морин услышала, что он скажет. – Передайте ему, что я сейчас приеду. – И, не дожидаясь ответной реакции, повесил трубку.
7.30Тони Галло считала, что к ленчу станет уже безработной.
Она окинула взглядом свой кабинет. Она недолго в нем пробыла. Только-только стала его обустраивать. На письменном столе поставила свою фотографию с мамой и сестрой Беллой – снимок был сделан несколько лет назад, когда мама была здорова. Рядом лежал старый потрепанный словарь Тони – она никогда не была сильна в орфографии. Всего лишь на прошлой неделе она повесила на стену свой портрет семнадцатилетней давности, на котором она, такая молоденькая и полная энтузиазма, снята в форме констебля полиции.
Ей трудно было поверить, что она уже лишилась этой работы.
Она теперь знала, что сделал Майкл Росс. Он очень умно и хитро обошел все установленные ею меры предосторожности. Нашел слабые места в охране и воспользовался ими. Так что винить некого, кроме самой себя.
Она не знала этого два часа назад, когда звонила Стэнли Оксенфорду, председателю совета директоров «Оксенфорд медикал» и держателю основного пакета акций.
Тони боялась звонить ему. Ей предстояло сообщить Оксенфорду ужасную новость и принять на себя вину. Она приготовилась вынести его огорчение, возмущение и, возможно, ярость.
А он спросил:
– С вами все в порядке?
Тони чуть не расплакалась. Она никак не ожидала, что его первой мыслью будет забота о ней. Не заслуживала она такого доброго отношения.
– В полном, – ответила она. – Мы все надели костюмы, прежде чем войти в дом.
– Но вы, должно быть, без сил.
– Я урвала часок сна около пяти.
– Отлично, – сказал Стэнли и поспешил перейти к другому: – Я знал Майкла Росса. Тихий такой, лет тридцати, работал с нами лет восемь – опытный лаборант. Как, черт побери, такое могло случиться?
– Я нашла у него в саду в сарае мертвого кролика. Думаю, он принес это существо из лаборатории и кролик укусил его.
– Сомневаюсь, – отрезал Стэнли. – Скорее всего он порезался зараженным ножом. Даже опытные люди бывают неосторожны. А кролик был просто любимцем Майкла, который умер от голода, когда он заболел.
Тони хотелось бы сделать вид, будто она этому поверила, но она должна была выложить боссу факты.
– Этот кролик находился в импровизированной биозащитной камере, – сообщила она.
– Все равно я сомневаюсь. Майкл не мог работать один в ЛБЗ-четыре. Даже если коллега не видела его, в каждом помещении установлены телевизионные камеры – не мог он выкрасть кролика, это было бы обнаружено на мониторах. Кроме того, чтобы выйти, ему надо было пройти мимо нескольких охранников – они бы заметили, если бы он нес кролика. И наконец, ученые, работающие в этой лаборатории, на другое утро тотчас увидели бы, что одного животного не хватает. Они, наверное, не могут отличить одного кролика от другого, но уж сколько кроликов задействовано в эксперименте, они знают.
«Несмотря на ранний час, мозг у Стэнли заработал как мотор в его „феррари“, – подумала Тони. – И все равно он ошибается».
– Все эти охранные заграждения я устанавливала, – сказала она. – И говорю вам: идеальной системы не существует.
– Вы, конечно, правы. – Если представить ему веские соображения, он может неожиданно быстро сдать позиции. – Я полагаю, у нас есть видеозапись последнего пребывания Майкла в ЛБЗ-четыре?
– Это стоит в моем списке для проверки.
– Я приеду около восьми. К этому времени приготовьте мне, пожалуйста, ответы на возможные вопросы.
– Еще одно. Как только явятся сотрудники, пойдут слухи. Могу я сказать людям, что вы собираетесь перед ними выступить?
– Точно. Я выступлю перед всеми в главном вестибюле, скажем, в половине десятого. – Главный вестибюль в старом доме был самым большим помещением в здании, в нем всегда проводились большие собрания.
Затем Тони вызвала Сьюзен Макинтош, одну из охранниц, хорошенькую девушку двадцати с лишним лет, с выщипанными бровями и короткой стрижкой. Сьюзен сразу заметила портрет на стене.
– А вам идет форма, – сказала она.
– Спасибо. Насколько я понимаю, у вас конец смены, но мне для одного дела нужна женщина.
Сьюзен кокетливо приподняла бровь.
– Я знаю, когда возникает такое чувство.
Тони вспомнила рождественскую вечеринку, которая была в пятницу. Сьюзен выглядела на ней, как Джон Траволта в фильме «Бриолин», – зализанные назад волосы, джинсы в обтяжку и туфли на резиновом ходу, прозванные в Глазго бордельными бесшумками. Она пригласила Тони на танец. Тони ласково улыбнулась и сказала: «Пожалуй, не стоит». Немного позже, пропустив несколько бокалов вина, Сьюзен спросила, спит ли Тони с мужчинами.
– Реже, чем хотелось бы, – сказала Тони.
Тони льстило то, что такое молодое и красивое существо тянется к ней, но она делала вид, что не понимает намека.
– Когда сотрудники станут приходить, мне надо, чтобы вы поговорили с каждым. Поставьте стол в главном вестибюле и не давайте им пройти в кабинеты или лаборатории, пока вы с ними не поговорите.
