Владислава Мека - Разрешаю поиграть
-Что? Не красиво. Вульгарно - отстранено наблюдая за мельтешением толпы парирую я.
-Да? А мне нравится. Хочешь сказать, у меня плохой вкус? - жесткие руки обхватывают мою талию, сдавливают до синяков.
-Отвратительный - откидываясь на его грудь и облизывая мочку уха, пахнущую терпким одеколоном, произношу я.
-Не подлизывайся! Если тебе не нравится мой вкус, могла бы и сама что-то предложить - ладони на талии ослабевают, теперь они просто крепко держат, мы скрываемся в тени балкона, на котором стояли и наблюдали за вальсирующими людьми внизу.
-Я говорила, ты не слушал. Мы могли бы пойти на карнавал, зачем было тащиться на бал? - чувствуя, как тонкие, холодные пальцы забираются за корсаж платья и мнут соски, отвечаю.
-Затем! Мне надоело резать всякое отребье, которое орет, как стадо резанных свиней! Я хочу чего-то более изысканного - меня рывком опускают на колени, падаю подчиняясь.
Людовик нещадно портит мне прическу, на которую ушло три часа, хватая за волосы и запрокидывая голову, я вижу балкон напротив и вздрагиваю. Узнаю их сразу. Джулиан и Лала, они стоят у перил и смеются над чем-то. Какая ирония. Брат с сестрой на одном балконе и брат с сестрой на другом. Но, это единственное общее между нами.
-Что они тут делают? - мой шепот перекрывает музыка, но Людовик слышит.
-Развлекаются, не так весело, как мы, но все же… А что? Тебя это волнует? - вот он вопрос на миллион.
-Нет.
-Врешь! Ты опять мне врешь, Детка.
Людовик опускается на корточки рядом со мной и бьет меня по губам, не сильно, но больно. Он это умеет. Я даже не сразу понимаю, почему заныло лицо. Ведь я не успела увидеть движение его руки. Возможно потому, что черный костюм в темноте скрывает его движения? А вот меня отлично видно в белом платье.
-Хочешь я убью их? Хочешь мы сделаем это вместе? - его глаза находят мои, несмотря на темноту.
-Уверен? - улыбаюсь я, чувствуя, как тело перестает меня слушаться.
Людовик долго смотрит на меня, очень долго, Лала с братом успевают уйти с балкона к этому времени. Людовик бьет меня еще раз, уже сильнее, с раздражением.
-Шлюха! Готова променять меня на этих сучат! Наверняка, хочешь быть с ними, а?! Говори, тварь! Они тебе дороже меня?! - он достигает пика бешенства, если сейчас не успокоить его, Людовик и правда убьет их.
Я припадаю щекой к его животу, целую сквозь ткань, оставляя на белой рубашке под пиджаком, кровавый след от помады. Цепляюсь непослушными пальцами за его ремень на брюках. Я умею это - быть покорной, быть преданной. Да, этому я научилась.
-Отвечай! Разрешаю!
-Они - не дороже. Они ничего не значат…
-Врешь! - удар по голове.
-Нет!
-Да! Врешь! - еще один удар.
-Нет! Я просто не хочу…
-Что?! Что ты не хочешь?! - его руки заламывают мне шею, приходится смотреть на него снизу вверх.
-Не хочу с ними связываться - и это отчасти правда.
-Надо же, не врешь. Ну и ладно, все равно они мне не интересны. А маленькие слабости есть у всех, даже у тебя. Но, я не такой. Я не стану этим пользоваться - прижимая меня рукой к своему животу, произносит Людовик.
Я поспешно начинаю расстегивать ширинку на брюках. Любая его уступка требует благодарности, а что может быть лучше, чем мое унижение? Впрочем, настроение у Людовика меняется стремительно и вместо благосклонности, я получаю еще один удар.
-Встань! - внезапно дергает меня за волосы Людовик.
Поднимаюсь. Смотрю на него, Людовик толкает меня к двери так, что я спиной ударяюсь о деревянную поверхность и не чувствуя сопротивления выскакиваю в коридор, налетаю на проходящую мимо девушку в бальном платье. Девушка вскрикивает, подпиравший до этого стену Монти подходит к нам и по молчаливой команде Людовика хватает ничего не понимающую девушку, бьет ребром ладони ее по шеи и ловит падающее тело.
-Мне с тобой скучно. А эта вполне подойдет, чтобы скрасить вечер - объясняет Людовик, словно мне интересны его мотивы.
-Уходим, Хозяин? - спрашивает Монти.
-Нет - отвечаю я за Людовика - любой девушке нужна пара, особенно на балу.
Да, я выслуживаюсь. Да, я сама подписываю приговор еще одному человеку, но лучше кто-то незнакомый, чем мои Джулиан и Лала. И я рада, что Людовик не понимает этого, он думает, что я просто хочу обратить на себя его внимание. Людовик хлопает меня по заду и собственнически обнимает.
-Не ревнуй, я пошутил. С тобой мне всегда весело. Но, играть можно только с такими, как эта - тычет он пальцем в болтающееся тело на плече у Монти - я забуду о ней на завтра… Хотя, если тебе так больно думать, что я развлекаюсь еще с кем-то, мы найдем ей пару.
-Но, Хозяин - заволновался Монти.
-Не перечь! И учись, как надо потакать желанием своей любимой! Понял?
-Да, Хозяин - сверкнув на меня глазами, Монти отворачивается.
-Вот и славно, Детка, подставляй губки, я хочу зацеловать их до крови…
И как всегда, я чувствую, его зубы и его слюну смешивающуюся с моей кровью.”
Вот поэтому я и не люблю выходные дни. В это время в голову лезут ненужные мысли о ненужных людях. Где-то было мое снотворное…
День четвертый.
«За одну бессонную ночь узнаешь больше, чем за год сна»
© Эмиль Чоран.
Что общего у гусеницы и у бабочки? Наверное, начало. Все начинается с частицы. Что общего у ребенка и старика? Начало. Все начинается с частицы. Так, что общего у меня и у Людовика? Начало. Чтобы найти его надо начать сначала. У серийный маньяков есть одна особенность, они всегда возвращаются на место своего преступления. Особенно, если это место так и не было найдено. Им нравится ощущать себя не пойманными, неуловимыми.
Наверняка и у Людовика есть такое место, а раз он собирался надолго покинуть Британию, прихватив меня, значит, захотел бы попрощаться с дорогими сердцу пейзажами. Скорее всего там-то его и ждали. Если это, конечно, похищение. Я не могу полностью отвергать возможность того, что Людовик просто - напросто сбежал в очередной раз. Хотя… Рейган прав, даже убегая его сын оставляет след из горы трупов, а тут так бескровно…
Ведь люди стали пропадать после его исчезновения, а что, если Людовик был первой жертвой похищения? Разве не может быть такого? Возможно, один маньяк не признал другого? Вот хохма будет! Но, это настолько абсурдно, что в голове не укладывается. Нет, похититель, если таковой и существует, хорошо знал Людовика. Бывшая жертва? Вряд ли, два года назад Людовик убил всех… ну, почти всех.
Я отпустила Ника. Глупость. Ник даже если бы и сподобился, то похищать не стал бы, он работает топорно. У парня бы не сил ни терпения на такое не хватило, да и к чему ему еще люди? Спятил? Маловероятно. Ник больше всех был похож на нормального и вменяемого. Теория трещит по швам.
Придумывая версии таким образом, я отсидела три занятия и пошла в столовую. Толку от моих мыслей зеро. Сколько бы я не предполагала, но пока не получу больше сведений, все это будет похоже на гадание на кофейной гуще. У меня всегда было плохо с беспочвенными предположениями, мне нужна основа, хоть какая-нибудь. А ее нет.
-Девушка, Вы бы поосторожней не поворотах! - раздалось прямо над головой, когда я не заметила и наступил кому-то на ногу.
Подняла голову, отрывая взгляд от замшевого ботинка. Надо же, не думала, что кто-то в этом вечно сыром месте способен носить замшу. Передо мной стоял интересный мужчина. Человек с загадкой. Один из первых, кого я относила к четвертой категории людей. Высокий, мощный, сильный и на мгновение показалось, что опасный. Всего на мгновение потому, что в синих глазах моментально исчез холод, который и давал основания так думать. Мужчина спрятал свою суть. Интересно.
-Простите - принесла я свои извинения.
-Куда же Вы так спешили? - не делая попыток уйти, спросил он.
-В столовую.
-А, тогда все ясно, студенты вечно голодны - улыбнулся он и я поняла, что с ним не так.
Исполосован. В буквальном смысле, его переделали. Если поставить этого человека под флуоресцентную лампу можно будет увидеть массу аккуратных хирургических шрамов оставленных пластическими операциями. Скрывает внешность? Интересно. Очень. Правда, в его случае это скорее попытка вернуть прежний вид. Авария? Как вариант. Но, это не объясняет ореола опасности исходящей от этого человека.
-Профессор Клод! - мужчина обернулся, когда его окликнула стайка студентов.
-Советую поспешить в столовую, иначе разберут все пироги с черникой - произнес странную фразу этот мужчина и развернувшись пошел к студентам.
Почему фраза странная? Потому, что я ненавижу пироги с черникой. Они вызывают во мне откровенное отвращение. Зато, у кое-кого другого эти пироги всегда были в почете. Паранойя? Возможно, но это не значит, что она беспочвенна.
В столовой стояла тишина. Точнее, она установилась с моим появлением. Или не совсем с моим. Я не настолько самолюбива, чтобы думать, что мое присутствие может заставить умолкнуть сотни голосов. Это Крафт и Канинген. Именно они являются причиной, а я скорее следствием. Эти двое повскакивали со своих мест при моем появлении. Точнее, вскочил только Крафт, пошатнулся и следом за ним встал Канинген. Себастьян выглядел лучше, чем в нашу последнюю встречу. Поскольку его лицо не пострадало, а остальное тело было закрыто одеждой, заметить, что он ранен было сложной задачей. Неплохо держиться, учитывая то, что кто-то здесь возжелал его смерти.
