Андрей Орлов - Неистовая волна
Признаться, подобная мысль имела место. Но что-то не дало это сделать. Что происходит? Они ведь уснули совсем недавно! На экране так и значится: 22 часа 55 минут. Вернулся с работы совсем недавно, Наталья накормила покупным осетинским пирогом (могла бы и приготовить что-нибудь нормальное), позанимались постельной акробатикой — без фанатизма, устал он в пятницу, накануне Ивана Купалы, а также Дня семьи, любви и чего-то там еще… В голове царил рваный сумбур. Олег Соболевский — 33-летний инспектор дорожно-патрульной службы, светловолосый, невысокий, крепко сбитый — сидел на кровати и не мог сориентироваться в пространстве. За окном ревело и стучало — это нормально, три дня только это и происходит. В доме темно, тоже ясно — электричество еще не дали.
— Товарищ лейтенант? Ну, слава богу, хоть кто-то живой, — проворчал с далекого конца эфира знакомый голос. Потребовались мучительные секунды, чтобы узнать прямое начальство — командира взвода ДПС капитана Бутырина. — Приказ по райотделу: все патрули на линию. Весь личный состав — уяснили? Никаких выходных, сна в летнюю ночь и тому подобных глупостей. Срочно прибыть в райотдел и получить инструкции.
Такое ощущение, что он уже не ДПС, а ДСП… Откуда прессованное сено в голове? Да, ты инспектор ГИБДД, ты должен быть ленивым, размеренным, передвигаться косолапо и желательно с одной и той же миной на упитанном лице. Можно отпустить животик. Думать медленно и с расстановкой. Но не дома же!
— Что-то случилось, Дмитрий Сергеевич? — прохрипел он.
— О, что вы, Олег Михайлович, все в порядке, — язвительно отозвался капитан. — Не считая того, что этот вшивый городок уже уплывает от нас к чертовой матери! Выполняйте! — командир взвода швырнул трубку.
Поднялась Наталья — сексуальная, стройная, с идеальной формой груди, под которой билось неугомонное пылкое сердце.
— Ну что еще? — простонала она, отбрасывая длинные волосы за плечи. — Ты уже отработал три смены по двенадцать часов…
— По ходу это четвертая, — вздохнул Соболевский. — Сбываются, Наталья, самые черные прогнозы — мы тонем…
— Да пропади оно все пропадом… — она обвилась вокруг мужчины, сплела пальцы в замок. — Не пущу, пусть другие работают, это просто произвол! Ты мой, ты никуда не пойдешь!
— Пусти, — вздохнул Олег и попытался освободиться.
— Не пущу…
— Ты вредная.
— Ага, мне молоко положено за вредность, — не без гордости сообщила Наталья.
Пришлось разжать ей пальцы. Она фыркнула и отвернулась. Он наклонился, чтобы чмокнуть ее в висок. Девушка дернулась, но потом передумала, снисходительно позволила завершить начатое. Отбросила простыню и приняла обворожительную позу. Мерцала свеча. Пришлось одеваться под тяжелым психологическим прессингом. Даже в этой драматической ситуации она издевалась над ним! Ну, ничего, он с ней поквитается. Вот вернется и поквитается. В принципе, Наталья ему нравилась. Гордая, независимая, смотрела свысока на всех мужчин. И чем ее пленил обычный парень из ГИБДД, имеющий за душой лишь домик с неухоженным садом и залатанные «Жигули» лохматого года выпуска? Он бы женился на ней. Возможно, так и сделает, хотя и понимает, что жизнь его с этого дня превратится отнюдь не в сахар. Месяц назад Наталья пришла к нему с вещами, заявив, что хватит бегать от дома к дому, нужно обрастать совместным хозяйством. А свой дом на улице Весенней она будет сдавать отдыхающим. Им же не помешает лишняя копеечка? Не на зарплату же инспектора им жить? Временами его психика не уживалась с его логикой, временами она так заводилась, что начинала на него орать. Разумеется, разве может быть два мнения в дружном коллективе из двух единомышленников? И все равно она ему нравилась. Он готов был смириться со всеми трудностями, с неуживчивым характером Натальи. Хотя…
— Все, ухожу, — сообщил Олег, накрывая Наталью простыней и чмокая в нос.
— Еще Есенин про таких писал, — уколола напоследок девица. — Выхожу один я на работу… Интересно, найдутся ли другие энтузиасты в такую погоду? Учти, дорогой, я буду постоянно тебе звонить и контролировать рабочий процесс. И осторожнее там, — выдавила она напоследок. — Вдруг действительно все так плохо?
К погодным катаклизмам инспекторам не привыкать. Под снегом, под дождем, в стужу, в зной торчат, как проклятые, зарплата дух не захватывает, да еще и получают по башке от так называемого общественного мнения… За крыльцом сыпал надоевший дождь. Он уже трое суток работает под этим дождем! Набросив на плечи хрустящую плащ-палатку, Олег пошел к навесу, где, кроме машины, имелась русская печь, нужность которой неоднократно ставилась Натальей под сомнение. Он не позволит ей отнять любимую «фамильную» печь! Подержанная «девятка», рыча натруженным движком, буравя воду, подкатила к воротам — они услужливо распахнулись. А вот закрывать их после выезда приходилось вручную (конструкция «полуавтомат», шутил Олег) — он покинул машину, замкнул ворота на задвижку и бросился обратно. В районе царила тьма, тучи плыли, почти касаясь крыш, и дождь лил, как из чаши изобилия. С соседнего участка выехала машина, развернулась к центру. Свет фар озарил проезжую часть, по которой бурными потоками неслась вода. Машина встала рядом — черный «Опель» — полуджип не первой свежести. Опустилось стекло, обрисовался озабоченный сосед — подполковник Горбатов из следственного отдела. Соболевский закрутил рукоятку — давно пора избавиться от этих «деревянных» ручек, да вечно недосуг…
— Тоже вызывают? — спросил Горбатов.
— Вызывают, сосед, — удрученно поведал Олег. — Снова на работу, как на праздник… Информацией владеешь?
— Улицы затопило в прибрежной зоне, людей собираются эвакуировать. Впрочем, у тебя другая будет задача… Спасибо, Олег, что подбросил сегодня Настю с Юлькой, — озабоченное лицо подполковника озарилось улыбкой. — Несладко бы им пришлось под этим душем.
— Да это фигня, — отмахнулся Олег. — Обращайся, поможем, чем сможем, — он ухмыльнулся. — За минимальное вознаграждение. Не решился еще жене колеса приобрести?
— Думаю, — ухмыльнулся Горбатов. — Много и часто. Дело даже не в деньгах, можно и хлам взять на первое время. Как представлю, что моя Настюха где-то там одна, на трассе, беззащитная, в окружении злобных мужиков… Не, отставить, — он передернул плечами. — Пусть пешком ходит. Ладно, будь здоров, сосед, удачной ночи.
Оба зажмурились — дальний свет слепил глаза. Приближался какой-то хам на мощном внедорожнике. Он двигался к северным предместьям. Вода крутыми валами неслась из-под колес. Пространства для проезда было предостаточно, однако водитель сдал в сторону, наехав левыми колесами на тротуар. Черный «Хаммер», поблескивающий хромированной «доработкой», промчался мимо, окатив стоящие машины.
— Вот сука… — не сдержался Соболевский.
— Сука и есть, — проворчал Горбатов, провожая глазами габаритные огни. — Первый заместитель Ухтомского, глава комитета по строительству и недвижимости Глазурин. Был под уголовным делом о хищении бюджетных средств, вышел сухим исключительно молитвами адвоката. Еще и извиняться заставил следователей…
— Куда это он сорвался?
— Не он первый, — отмахнулся Горбатов. — Многие крысы сегодня удирают с корабля — чувствуют, что городок потреплет… Ладно, сосед, прощаемся, ночка та еще намечается. Удачи.
Город под черными небесами был пуст. Электричество отключили по всему Таманску. Шквалистый ветер раскачивал кроны деревьев. По воздуху метались какие-то пакеты, ветки, ошметки рекламных баннеров. Вода бурлила по проезжей части, по тротуарам, топила подвалы жилых домов. Ближе к центру уплотнялось движение, мельтешили люди под дождем. Ветром повалило дощатый забор — было видно, как люди перетаскивают скарб по наружной лестнице на второй этаж. Машина с трудом прорывалась по водному слою — разогнаться в этой жиже было нереально. До райотдела, расположенного во дворах за центральной площадью, Олег добрался без приключений. Только на улице Маршала Василевского пришлось объезжать упавшее дерево: скопился затор, машины переползали через бордюр, калеча бамперы и изгибая выхлопные трубы. Центральная площадь Таманска с расходящимися лучами улиц находилась на возвышении. Попасть под затопление она не могла. Но ветер и ливень натворили здесь дел. Из заборов выбивало штакетины, рушились целые секции, валялись вырванные ветром деревья. Тени людей колыхались в сумрачном пространстве. В соседнем квартале завывала сирена «Скорой помощи». Столкнулись две машины — ругались водители. Олег аккуратно объехал место происшествия, покатил дальше — уж как-нибудь разберутся. У райотдела бурлила жизнь. Подъезжали и отъезжали машины, сновали люди в форменных дождевых плащах. В фойе при свете фонарей разорялся живописным матом начальник райотдела подполковник Федин. Где люди?! Почему он должен по крохам собирать этих бездельников?! Куда они подевались?! Сотрудники перешептывались: то ли шеф еще не ложился, то ли по-прежнему всех людей ненавидит. Личного состава набиралось от силы сорок процентов — злые, кое-как одетые, заспанные, многие уже выпили — не планировалось, мягко говоря, ночное дежурство. Кто-то уехал из города, кого-то уже топило, и он плевал на работу с высокой колокольни! «За работу, касатики! — хрипел подполковник. — И если заставите меня страдать, то я заставлю страдать вас!» Спешно формировались патрули, капитан Бутырин сумбурно излагал оперативную обстановку и ставил задачу. Топит прибрежные улицы: Луначарского, Новороссийскую, Советскую. На правом берегу: Камышовую, Лагерную, Ильича. Подтоплены винзавод, стадион «Варяг». Информация получасовой давности, сейчас, возможно, половодье перекинулось и на другие улицы. Срочно выставить посты на выездах из города, усилить работу на южном и юго-западном направлениях — откуда несется вода. Помогать автомобилистам разруливать движение. Патрули на западный выезд, на восточный, разобраться с ситуацией на Новороссийском шоссе, где столкнулись три фуры и никто не может проехать… Всем работать, никому не спать!
