Джеймс Гриппандо - Когда сгущается тьма
ГЛАВА 65
Было около полуночи, когда Джек и Тео добрались до лодочной пристани Коконат-гроув. С залива дул легкий бриз, и у Джека покалывало уши от неумолчного жужжания колеблемых ветром снастей стоявших здесь многочисленных парусных лодок. Моторные катера и яхты всех форм и размеров спали сном праведников в своих закрытых эллингах; некоторые даже издавали подобие храпа в виде тихих хлюпающих звуков, производимых включенными помпами, откачивавшими воду из трюмов. Где-то вдали слышался приглушенный рокот дизеля следовавшего на малой скорости судна. И этот доносившийся с моря одинокий механический звук казался особенно зловещим в почти мертвой тишине, царившей на залитой лунным светом пустынной пристани. Фелипе не произнес ни единого слова, ведя их по пристани к пришвартованной в дальнем конце длинного, вдававшегося в залив мола сорокашестифутовой яхте типа «Гаттерас-Конвертибл».
Для профессионального политика мэр Мендоса чуть больше необходимого любил дорогие вещи. Хотя родовой особняк мэра трудно было назвать дворцом, его выдержанный в староиспанском стиле интерьер изобиловал предметами антиквариата. А яхта мэра, хотя и построенная лет двадцать назад, по-прежнему являла собой образец богатства и роскоши. Судно изначально задумывалось как рыбачья лодка, но мэр полностью переоборудовал его и перестроил кают-компанию в подобие светской гостиной с баром, резными тиковыми шкафами, клубными креслами и огромным телевизором с плоским экраном. Поздоровавшись с гостями, мэр предложил им занять места у старинного деревянного корабельного штурвала, усилиями дизайнеров превращенного в круглый столик со стеклянной столешницей и являвшегося наглядным примером того, что хороший вкус за деньги не купишь. Фелипе держался в стороне, словно происходящее мало его интересовало, но из салона не вышел.
— Что-нибудь выпьете, джентльмены? — спросил мэр, подходя к бару.
Он улыбался, однако показался Джеку излишне напряженным, а темные мешки под глазами, которые адвокат заметил у него во время их последней встречи в лимузине, похоже, увеличились вдвое. Цвет лица у мэра был нездоровый, а кожа приобрела пепельный оттенок. Если бы Джеку пришлось строить по этому поводу догадки, он бы предположил, что мэр не спал по меньшей мере трое суток.
— Спасибо, мне ничего не надо, — отказался Джек.
— Может, у вас есть фруктовые прохладительные напитки? — осведомился Тео.
Джек едва не закатил глаза к потолку.
— Чего нет, того нет.
Тео огляделся:
— Если заведу себе когда-нибудь лодку вроде вашей, то обязательно буду держать в баре прохладительные напитки. Малиновый, банановый, мятный…
Джек готов был его придушить.
— Клубничный, цитрусовый, из папайи…
— Тео, мы тебя поняли, — перебил адвокат. — К сожалению, у нашего хозяина ничего этого не имеется.
— Забавно, — подивился Тео. — У Фэлкона тоже не было прохладительных напитков. Удивительное дело, какие подчас странные желания бывают у человека, которого держат в заложниках. Мне, например, до смерти хотелось фруктовой воды. Но Фэлкон ничего не желал слушать. Говорил, что мои разговоры о еде и питье вызывают у него чувство голода… И знаете, о чем мы с ним беседовали?
Мэр налил себе в стакан виски и добавил лед.
— Не имею ни малейшего представления.
— Мы разговаривали о деньгах.
Джек заметил, как в глазах мэра промелькнула озабоченность.
— Неужели?
— Да, — подтвердил Тео. — Но я думал, вы об этом знаете. Разве Алисия не рассказала вам о нашем телефонном разговоре?
Мэр пальцем помешал лед в своем стакане.
— Алисия рассказывает своему отцу далеко не все, — заметил Джек.
— Она должна была сказать ему об этом, — упорствовал Тео. — Как иначе объяснить, что в бар вместо нее пришел Фелипе?
Джек посмотрел на Фелипе и предположил:
— Должно быть, кто-то прослушивает ее телефонные разговоры.
— Это ложь, — быстро сказал Фелипе.
Джек блефовал, но Фелипе слишком поторопился дать отрицательный ответ, и это вполне можно было принять за признание. В последние пять дней Джек увидел и услышал достаточно, чтобы сформировать собственную теорию. И появление на сцене событий старой аргентинки, которая привезла с собой документы, касавшиеся Аргентинской грязной войны, в том числе результаты новейших исследований по этому вопросу, только подтвердило худшие из его подозрений.
— Алисия боится узнать правду. Потому и не пришла. Не отважилась рассказать отцу о своем телефонном разговоре с Тео. Она просто не хочет знать, что Сайке — ее отец.
Фелипе подошел поближе и угрожающе произнес:
— Попридержи язык. Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Все нормально, — кивнул мэр своему телохранителю. — Пусть мелет. Я хочу его послушать. Итак, продолжайте, мистер Свайтек. Все это очень интересно.
— Глупое какое-то слово — «интересно», — усмехнулся Тео. — Сочетается с самыми разными, противоположными подчас понятиями. Например, секс — это интересно. Или холокост — это интересно.
— Или шантаж, — добавил Джек.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился мэр.
— То самое. В данном случае речь идет о шантаже, верно? Ведь именно по этой причине в депозитную ячейку Фэлкона в Багамском банке были положены двести тысяч долларов. И положили их туда вы, мистер мэр. Правда, под вымышленным именем. Только при таком условии Фэлкон согласился сохранить в тайне тот факт, что вы взяли у него ребенка одной из «исчезнувших». Это был чистой воды шантаж, который, правда, в конце дал сбой. Фэлкон решил не пользоваться этими деньгами. Он попросил прощения у дочери женщины, которую убил, и передал деньги ее бабушке, разыскивавшей свою внучку почти четверть века.
— Вот она — правда грязной войны, — сказал Тео.
— Грязная правда грязной войны, — уточнил Джек.
— И с этими домыслами вы решили сюда заявиться? — еще больше разозлился Фелипе. — Сочинили смехотворную историю о шантаже, чтобы нагреть на этом руки.
— Мы сюда пришли не за деньгами, — покачал головой Джек.
— И очень плохо, — сказал мэр, доставая из-под стола чемоданчик и открывая его. — Ибо ничего, кроме этого, я вам предложить не могу.
Джек сглотнул. В чемоданчике стройными рядами лежали пачки новеньких стодолларовых купюр.
— И сколько здесь? — осведомился Тео.
— Сто тысяч долларов. На эти деньги можно купить много прохладительных напитков.
— Нам не нужны ваши деньги.
— Лодка — еще куда ни шло, но деньги… — поддержал Тео.
Джек толкнул его под столом ногой.
— Послушайте, — сказал мэр. — Если договор возможен, мы это дело так или иначе урегулируем.
— Мы с вами ни о чем договариваться не будем. Мы пришли сюда, чтобы узнать правду, и вы сообщили нам ее в тот самый момент, когда открыли этот чемоданчик.
— Какие же цели вы преследуете? Хотите меня уничтожить?
— Мы хотим, чтобы эта проблема выплыла на поверхность. А решать ее должны Алисия и ее бабушка. Ее биологическая бабушка.
— Вы не понимаете, что делаете. Ничего хорошего из этого не выйдет. Вы просто уничтожите счастливую семью. До тех пор пока Фэлкон не позвонил мне и не потребовал двести тысяч долларов, я не имел представления, что Алисию отобрали у ее родной матери.
— Еще одна ложь, — уличил Джек.
— Как вы можете так говорить?
— Могу. Потому что знаю: вы удочерили двухнедельную девочку, хотя в свидетельстве о рождении значилось, что ей два года. Вы сознательно подделали свидетельство, чтобы кровным родственникам было труднее ее разыскать.
Мэр молчал, но красноречивое выражение его лица говорило о многом. Неожиданно стала очевидной его причастность к куда более серьезным преступлениям. Это было так же легко увидеть, как лежавшие в открытом чемоданчике деньги.
— Мэр, вам нет необходимости выслушивать болтовню этих ублюдков, — подал голос Фелипе.
Лицо мэра посерело.
— Вам лучше взять эти деньги, мистер Свайтек.
— Нам не нужны ваши деньги.
— Возьмите деньги, — сказала мэр. — Очень вас прошу.
— Мы уходим, — поднялся Джек с места.
— Ничего подобного! — Фелипе достал пистолет и направил его на Джека. — Сидите, где сидели.
— Фелипе, — дрожащим голосом произнес мэр, — это не решение проблемы.
— Это сработало, когда вы послали меня на набережную отвадить Фэлкона от Алисии. Это сработало и в тот раз, когда вы отправили меня в Нассау, чтобы я сделал Райли внушение о необходимости держать язык за зубами насчет источника тех денег.
— Я никогда не просил тебя угрожать чьей-либо жизни. Сейчас же убери свою пушку.
— Я никому не угрожаю. Просто защищаю нас с вами, мэр. Полагаю, сейчас вам самое время сойти с яхты на берег.
— Послушай своего босса, Фелипе, — сказал Джек. — Убери пушку.
