Лорел Гамильтон - Черная кровь
Джейсон опять закричал одним долгим отрывистым воплем. Крик заставил мой пульс биться в глотке, а моё тело — вздрогнуть. Резкое вздрагивание заставило меня задуматься, что же удерживало мои запястья. Это был гибкий шнур. По существу, это было что-то вроде большущего добротно перекрученного шнура. Под раковиной с одной стороны располагался выдвижной ящичек.
Я встала и повернулась к нему спиной, чтобы открыть. Пожалуйста, пусть в нём окажется пилочка для ногтей, или что-нибудь в этом роде. Прошу!
Когда я повернулась и посмотрела, оказалось даже лучше. Там лежала пара маленьких маникюрных ножниц. Кто-то там наверху меня любит. Воспользоваться крошечными ножницами, чтобы разрезать путы у себя за спиной, звучит легче, чем на самом деле. Это выполнимо, но чертовски выбешивает из-за необходимости вглядываться в металлические лезвия, но как-никак, это урок по борьбе с унынием. Уныние, разумеется, было возможно, поскольку Джейсон продолжал кричать. Он вскрикивал, я дёргалась, и мне приходилось вновь приспосабливать ножницы на место. Наконец мне пришлось закрыть глаза, чтобы я могла сконцентрироваться только на ощущении ножниц на пластике шнура, и я заставила себя перестать вскакивать каждый раз, как Джейсон издавал крик. Какого чёрта они с ним делают? Я вынудила свои мысли следовать в другом направлении. У меня слишком живое воображение, чтобы быть полезным. Я освобожу руки, а затем мы спасём Джейсона. Просто, легко, надёжно.
Ножницы прорвались сквозь последнюю часть пластикового шнура, и мои руки оказались свободными. Я так старательно сконцентрировалась на этом, что секунду не шевелилась. Я перевела дыхание и открыла глаза. Затем я очень аккуратно передвинула руки вперёд. Иногда, когда вы режете что-то у себя за спиной и, наконец, освобождаетесь, вы теряете контроль на мгновение и можете пораниться. Ага, это были всего лишь маленькие ножницы, но я уже делала такое с ножами.
Я простояла так в течение секунды, свободная, наконец, а затем Джейсон опять закричал. Я бросилась на колени перед химикатами под раковиной. Я перебрала спирт, жидкость для мытья унитаза, ёршик и наполнитель для флакона жидкого мыла за водопроводным краном. Я расслышала шаги там, где я полагала, был коридор. Кто-то направлялся сюда. Опять раздался удалённый крик Джейсона, значит, не он; отсюда вывод: кто бы ни прошёл сквозь эту дверь, он мне не друг.
Хотела бы я иметь время, чтобы разработать план, но время на раздумья вышло. Настало время действовать. Я схватила бутылку со спиртом, сняла с неё крышку. Чьи-то руки коснулись двери и стали проворачивать ключ. Я замахнулась бутылкой. Если я промахнусь и не попаду в глаза, я его просто разозлю. Дверь открылась. Я разглядела лицо, и брызнула в него спиртом.
Он вскрикнул:
— Какого чёрта?! — а затем стал просто орать. Я не промахнулась. Его руки сжимались вокруг лица. Я отступила назад, чтобы иметь достаточно места, что позволило мне размахнуться как следует для удара ногой в его колено и раздробить сустав. У всех есть суставы, даже у вампиров.
Он закричал. Я услышала ещё один мужской голос из холла:
— Трой, какого чёрта ты там творишь?
Трой лежал на полу. Я видела пистолет у него на талии и запасную обойму. Я забрала и то, и другое. Кто-то шёл к нам по коридору. У меня была секунда, чтобы выбрать, в кого следует стрелять первым. Трой был ранен, второй парень — нет.
Я высунулась плечом из дверного проёма с пистолетом в руке и приготовилась. Я использовала край двери, чтобы принять стойку с оружием в одной руке, поскольку обойма была в другой. Вампир был залит кровью. Это была не его кровь. Он удивился, увидев меня.
Фактически, он позволил мне трижды выстрелить ему в грудь, пока он пялился на меня. Это было похоже на стрельбу по людям. Он повалился на колени, и я всадила ещё одну пулю ему в голову. То ли я прогрессирую, то ли он не так уж был хорош. Вампирская суть тебя всего лишь облагораживает; если ты был нулём, став «немёртвым» ты им и остался.
Я услышала, как позади меня двинулся Трой, и бросилась в коридор, начав стрелять в него, как только уткнулась спиной в противоположную стену. Две пули попали в его туловище, когда он припал к дверному проёму. У него изо рта брызнула кровь, и я подошла ближе, так, чтобы две следующие пули, которые я собиралась всадить ему прямо между глаз, вынесли мозг из его черепа. При стрельбе с такого расстояния именно так и вышло. Когда видишь, как такое огромное количество мозгов разлетается по округе, это значит, что недавно умерший вампир действительно умер. Просто тот факт, что сквозь черепную коробку просматривается мозг, не считается. Если мозг невредим и находится внутри черепа, вы по-прежнему будете иметь геморрой с вампирами, которые встанут и попытаются прикончить вас. Да, ещё: будьте осторожны, разнося головной мозг и забывая о двигательных центрах. В этом случае у вас получится упырь, а упырь — сплошная пакость (*выражение из словаря Мюллера, стоит пометка «жаргон»*). Кровососущая машина, как зомби, но не совсем.
Пришлось заменить обойму, чтобы пустить пулю в основание его черепа. Как я уже говорила, мозг необходимо расплескать хорошенько и от всей души, иначе эта гадость снова восстанет. Я не хотела оставлять в тылу что-нибудь живое. Согласно порядку, я обязана была убедиться, что сердце тоже было уничтожено, но я берегла патроны на случай, если они понадобятся для других плохих ребят. Это было рискованно, но вампиры были новообращёнными, так что я была достаточно спокойна по поводу этого решения.
Я подошла к парню в коридоре и обнаружила в его груди приличную дыру. Я попала в сердце, прекрасно. Я наставила дуло на основание его черепа и всадила ещё одну пулю. Это чтобы позаботиться о его двигательном центре и спинном мозге. Если бы я нашла достаточно большой нож или побольше патронов, я бы вернулась и убедилась, что вампиры больше не встанут, но в данный момент я хотела найти Джейсона.
Я нашла ещё один пистолет в кобуре этого парня. К нему тоже была запасная обойма. Ребята пользовались одним видом оружия. Отлично, теперь у меня есть ещё патроны.
Очень хотелось добежать до того места, где, как я думала, находился Джейсон, но я заставила себя сначала всё проверить. В конце коридора находилась дверь, похожая на входную. Недалеко от этой двери располагались ещё две по обе стороны коридора. Может, для начала мне следовало бы проверить все комнаты, убедиться, что мы одни, но я не знала, насколько тяжело ранен Джейсон. Если он истечёт кровью, пока я буду играть в суперкопа, то дотошность уже не будет иметь значения.
Я знала, чьей кровью был покрыт вампир в коридоре. Сожалела ли я, что убила его? Нет. Я шла вдоль по коридору, держась возле стены, пистолет наготове на случай, если там был ещё кто-то. Я искала вампиров той частью себя, которая любит смерть. Много лет назад я наблюдала, как мой наставник Менни Родригез ощущал вампиров внутри дома. Он никогда не ошибался. Будто магия вернулась: сейчас я посылала свою некромантию по всему дому, и не ощущала больше никого из вампиров. Если кто и был, то он был очень, очень хорош, лучше, чем я, в доме убито всего двое вампиров. Сейчас опасность представляли люди-слуги; я не могла ощущать людей так же, как вампиров.
Конец коридора упирался в просторную комнату. То, что я могла разглядеть, походило на обычную гостиную: диван, телевизор, светильник на полу. Я прошла сквозь вход, спиной прижимаясь к стене. Ближайший угол был чист, и я повернулась к нему спиной, пока прочёсывала комнату пистолетом.
Что-то находилось посередине комнаты возле дивана, вдалеке от кресла, стоявшего у противоположной стены. Это что-то лежало в луже крови, окрасившей серый ковёр чёрными пятнами. Мой разум не видел ничего, что относилось к тому, что лежало на полу. Он отказывался видеть это, думаю. Я позволила своему разуму забавляться трюками, так как знала, что именно я пыталась не замечать. Это был Джейсон. Это должен был быть Джейсон.
Это было одним из самых сложных дел из всех, что я совершала в прошлом — осмотреть эту комнату, не бросившись к Джейсону сразу, как только я увидела его. Я заставила себя оглядеть каждый угол, в том числе углы потолка. Я видела летающих вампиров; зависание под потолком — сущий пустяк для них. Я заставила себя не смотреть на Джейсона, до тех пор, пока я не удостоверилась, что комната чиста. Только тогда я позволила себе испустить звук, который застрял у меня в горле. Я не кричала, честно. Это было хуже, чем крик. Тот звук, который вы издаёте, когда произошло худшее, и ни одно существующее на свете слово не может выразить вашу боль. Ирландцы называют этот звук плачем.
Я знала, что на полу был Джейсон, благодаря его росту и крошечной части волос, не пропитанных кровью, но это были единственные подсказки, которые оставили вампиры. Ковёр хлюпнул, когда я свалилась на колени рядом с Джейсоном. Комната воняла, как сырой гамбургер, а ковёр представлял собой море черноты.
