Майкл Коннелли - Последний койот
Гауди достал из своего автомобиля металлический ящик с инструментами и извлек из него устрашающие стальные штыри и скобы.
– Я нанял адвоката, – сообщил Босх. – Он урегулирует это дело с вашими людьми.
– Извините, но тут нечего урегулировать. Вы официально здесь уже не живете. Если вы сделаете попытку сюда проникнуть, вас арестуют. Равным образом вас арестуют, если я замечу повреждения на запорах, которые собираюсь установить. Я, мистер Босх, с вами не шучу и сегодня же поставлю в известность о своем решении подразделение «Северный Голливуд».
Впервые за все это время Босх подумал, что перед ним, возможно, разыгрывают некое представление и этот человек напрашивается на взятку. Вероятно, Гауди даже не подозревает, что Босх – полицейский. Большинство полицейских не могли себе позволить жить в этом респектабельном квартале, а если бы даже и могли – то не стали бы. Босх купил здесь дом, потому что заработал недурные деньги, выступая консультантом на съемках; фильма, сценарий которого основывался на расследованном им когда-то деле об убийстве.
– Послушайте, Гауди, – сказал он. – Я в таких делах мало что смыслю. Поэтому скажите мне прямо, что вы хотите, и вы это получите. Я стремлюсь сохранить этот дом. Это все, что мне нужно.
Гауди посмотрел на него в упор, и Босх понял, что ошибся на его счет. В глазах строительного инспектора полыхало негодование.
– Если вы будете делать мне такого рода намеки, то отправитесь прямиком в тюрьму. Но я вам скажу, что мне надо. Обещаю забыть о ваших словах, если вы...
– Извините, если что не так, – торопливо произнес Босх. – Но я и вправду очень хочу сохранить этот дом. Он единственное, что у меня есть.
– У вас есть много больше. Вы просто этого не осознаете. Но довольно. Даю вам пять минут, чтобы войти в дом и взять нужные вам вещи. После этого я заколочу двери. Извините, но избежать этого не удастся. Если завтра случится землетрясение и этот дом съедет вниз по склону, вы мне еще спасибо скажете за то, что я вас отсюда выставил...
Босх устало кивнул.
– Итак, пять минут. Время пошло.
Он вошел в дом и первым делом снял чемодан с верхней полки встроенного в стену холла шкафа. Потом положил туда запасную пушку, хранившуюся в том же шкафу, и засунул всю одежду, какую только нашел в гардеробе в спальне. Оставив чемодан в примыкавшем к кухне гараже, он вернулся в дом за новым грузом. Открыв ящики бюро, вывалил их содержимое на кровать, завернул все в простыню и связал узлом, который также вынес в гараж.
Пять минут прошло, но Гауди так и не появился. Босх слышал, как он орудовал снаружи молотком, заколачивая парадную дверь.
Через десять минут упорной работы в гараже скопилась целая куча принадлежавших Босху вещей. Среди них были обувная коробка со старыми фотографиями и письмами, небольшой переносной сейф со всевозможными документами и пачкой неоплаченных счетов, стереоустановка и две коробки кассет и дисков с коллекцией джазовой музыки. Оглядев свое имущество, Босх испытал мгновенное, но острое чувство бездомности и утраты. Кроме того, он осознал, что вряд ли втиснет в «мустанг» все эти вещи. С другой стороны, их оказалось до странности мало, учитывая, что прожил он на этом свете целых сорок пять лет.
– Можно приступать?
Это был Гауди. В одной руке он держал молоток, а в другой – длинную железную скобу. На широком кожаном поясе, стягивавшем талию строительного инспектора, висел на крючке большой замок с дужкой и вставленным в скважину ключом.
– Да, – ответил Босх. – Приступайте.
Он отошел в сторону, предоставляя инспектору возможность навесить засовы и запереть кухонную дверь. С первыми ударами молотка зазвонил мобильник, и Босх вспомнил о Кейше Рассел.
На этот раз мобильник лежал не в портфеле, а в кармане его пиджака. Достав телефон, Босх щелкнул крышкой и поднес его к уху:
– Босх слушает.
– Детектив? Это доктор Хинойос.
– Хм... Приветствую вас...
– Что-нибудь не так?
– Я, видите ли, ждал звонка от одного человека... Извините, но мне нельзя сейчас занимать линию. Можно, я перезвоню вам через несколько минут?
Босх посмотрел на часы. Было без пяти шесть.
– Хорошо. Перезвоните, – сказала доктор Хинойос. – Я буду у себя в офисе до половины седьмого. Хочу кое-что вам сообщить, а заодно узнать, что произошло в конференц-зале после моего ухода.
Едва Босх захлопнул крышку, мобильник зазвонил снова. Он даже не успел положить его в карман.
– Босх...
– Босх, у меня совершенно нет времени, поэтому говори коротко и по существу. – Это была Рассел. Судя по всему, она и впрямь торопилась, поскольку даже не посчитала нужным назваться. – Итак, моя статья основывается на информации, что убийцу Харви Паундса ищут внутри управления и детективы уже беседовали в этой связи с тобой на протяжении нескольких часов. Кроме того, они устроили у тебя обыск. По их мнению, ты в этом деле являешься важнейшим подозреваемым.
– Важнейшим подозреваемым? Полицейские детективы, Кейша, такое выражение не употребляют. Отсюда вывод, что эту информацию ты почерпнула у одного из придурков из ОВР. А эти типы не имеют никакого представления, как расследовать убийства. Они не способны выявить преступника, даже если тот явится к ним в отдел и начнет кусать их за задницы.
– Только не надо всех ругать и ходить вокруг да около. Скажи сразу: у тебя есть комментарий к моей завтрашней статье или нет? Если есть, говори. У меня как раз хватит времени, чтобы записать твой комментарий и сдать его в типографию вместе со статьей.
– Никакого комментария для печати не будет.
– А не для печати?
– Не для печати, и только для тебя одной, скажу так: ты, Кейша, собираешься публиковать совершеннейшую ерунду. Твоя статья не содержит ни слова правды. И если ты намереваешься печатать ее именно в этом виде, то завтра тебе придется писать другую, причем с диаметрально противоположным содержанием. Поскольку никакой я не подозреваемый и подозреваемых по этому делу вообще нет. Ну а потом начнешь искать новые темы для своих умствований.
– Это почему же? – с вызовом осведомилась она.
– А потому, что твоя нынешняя писанина поддерживает организованную ОВР грязную провокацию. И когда завтра твою статью прочитают в управлении, веры тебе больше не будет. Копы решат, что ты выступаешь на стороне таких ублюдков, как Брокман. После этого ни один уважающий себя полицейский из тех, что занимаются серьезной работой и являются главными источниками информации для репортеров из отдела уголовной хроники, не захочет иметь с тобой дело. Я, кстати, тоже. Так что тебе придется переключиться на официальные реляции и пресс-релизы. Правда, останется Брокман, который, организуя очередную провокацию, чтобы очернить какого-нибудь честного копа, не преминет к тебе обратиться. Он снимет трубку, наберет твой номер и скажет тебе, что и как писать.
В трубке воцарилось молчание. Босх взглянул на небо и заметил, что оно стало розовым, а солнце клонится к закату. Потом он посмотрел на часы. До сдачи статьи в печать оставалось не более минуты.
– Ты еще здесь, Кейша?
– Босх, ты меня пугаешь...
– А ты не пугайся. В твоем распоряжении еще целая минута, чтобы принять очень важное для всей твоей дальнейшей жизни решение.
– Скажи мне одну вещь. Ты и вправду напал на Паундса две недели назад и выбил его головой стекло?
– Для печати или нет?
– Не важно. Мне нужно получить от тебя ответ. И быстро.
– Если не для печати, то эти данные более или менее соответствуют действительности.
– Такое впечатление, что именно из-за этого ты превратился в подозреваемого. Не понимаю, почему...
– Кейша, меня не было в городе три дня. Я вернулся в Лос-Анджелес только сегодня. Брокман привез меня в управление и разговаривал со мной меньше часа. Мое алиби проверили, после чего меня отпустили. Так что я не подозреваемый. Я разговариваю с тобой, стоя перед своим собственным домом. Слышишь стук молотка? У меня работает плотник. Когда, скажи на милость, «важнейших подозреваемых» отпускали домой на ночь глядя?
– Кто мне подтвердит всю эту историю?
– Сегодня? Никто. Тебе придется выбирать. Слово Брокмана против моего слова. Но завтра ты можешь позвонить заместителю начальника управления Ирвингу и получить подтверждение – если, конечно, он захочет с тобой разговаривать.
– Черт! Босх, я просто не в силах во все это поверить. К тому же, если я сейчас скажу выпускающему редактору, чтобы он срочно подыскивал материал на предназначенное для моей статьи место, он меня с работы уволит. Тогда мне и впрямь придется писать на другие темы и в другом печатном органе.
– Не беспокойся, Кейша. В этом мире каждый день что-нибудь происходит. Так что твой редактор найдет чем заполнить первую страницу. В любом случае твои заслуги не будут забыты. Я расскажу в управлении о твоей принципиальности и профессиональном подходе к делу.
