Брэд Мельцер - Книга судьбы
— И для тебя тоже.
— Но в первую очередь для тебя, — вспылил он.
Лизбет вошла в кабину лифта и нажала кнопку второго этажа.
— Ты знаешь, что такое наша работа: чтобы тебя читали, ты должна презирать людей. Так что, пожалуйста, не расстраивай меня вконец и скажи, что, по крайней мере, записала все на пленку.
Когда двери закрылись и лифт пополз вверх, Лизбет оперлась спиной о стенку кабины и прижалась затылком к пластиковой облицовке. Еще раз мысленно прокручивая события прошедшего дня, она легонько стукнула затылком о стенку. Тук, тук, тук. Снова и снова.
— Эй, послушай, ты ведь записала все на пленку, правда? — снова спросил Винсент.
Открыв сумочку, Лизбет достала миниатюрную кассету, на которой была записана большая часть их разговоров. Конечно, она отдала Уэсу магнитофон, но при этом ей не составило особого труда вынуть из него кассету, пока он разорялся и буйствовал. Естественно, сейчас… нет, не только сейчас: Еще когда Лизбет начинала запись — проклятье, действуя на одних инстинктах! — другая часть ее сознания ошеломленно наблюдала за этими действиями. Инстинкт свойствен каждому репортеру. Но только не тогда, когда он разрушает идеалы.
— Последний раз спрашиваю, Лизбет: у тебя есть запись или нет?
Лифт мелодично звякнул, оповещая о прибытии на второй этаж, и Лизбет опустила взгляд на свою ладонь, потирая крошечную кассету большим пальцем.
— Извини, Винсент, — сказала она, опуская кассету назад в сумочку. — Я попыталась остановить Уэса, но он выбросил ее за борт.
— За борт, говоришь… В самом деле?
— В самом деле.
Когда она вышла из лифта и повернула по коридору налево, на линии воцарилась тишина. И длилась она намного дольше, чем раньше.
— Где ты сейчас? — холодно поинтересовался Винсент.
— Прямо позади тебя, — ответила Лизбет в трубку.
В открытую дверь из коридора, застеленного серым ковролином, ей было видно, как Винсент перестал расхаживать по кабинету и повернулся к ней лицом. По-прежнему прижимая телефон к уху, он облизнул усы цвета соли с перцем.
— Сейчас четыре часа пополудни. Мне нужна твоя завтрашняя колонка. Немедленно.
— Ты ее получишь… учитывая, как получилось с Уэсом, я по-прежнему считаю, что лучше подождать еще день-другой, прежде чем мы опубликуем статью, которая…
— Поступай как знаешь, Лизбет. Ты всегда делаешь так, как считаешь нужным.
Коротким движением руки Винсент с грохотом захлопнул перед ней дверь своего кабинета, отчего по коридору пошло гулять гулкое эхо, отразившись даже в трубке ее сотового. Провожаемая любопытными взглядами коллег, Лизбет потащилась в свою клетушку, находившуюся как раз напротив кабинета редактора. Бессильно опустившись в кресло, она включила компьютер, на экране которого появилась почти пустая колонка из трех столбцов. На углу стола валялась скомканная бумажка с жизненно важной информацией о том, что молодой Александер Джон одержал победу в крайне конкурентном мире высокого школьного искусства. В столь поздний час избежать неизбежного не представлялось возможным.
Расправив ладонью скомканный листок бумаги, Лизбет еще раз перечитала свои заметки и автоматически нажала кнопку включения голосовой почты.
— У вас семь новых сообщений, — послышался из динамика механический женский голос.
Первые пять посланий оставили местные метрдотели, надеявшиеся заполучить бесплатное упоминание в прессе о своих заведениях взамен исключительно важных сведений о том, кто и с кем обедал у них в последнее время. Шестое сообщение касалось все той же премии, выигранной Александером Джоном, это был контрольный звонок, так сказать. А вот последнее…
— Привет… э-э… это сообщение для Лизбет, — начал мягкий женский голос. — Меня зовут…
Женщина сделала паузу, отчего Лизбет, напрягшись, мгновенно выпрямилась в кресле. Самые интересные сведения всегда сообщали люди, пожелавшие остаться неизвестными.
— Меня зовут… Виолетта, — наконец выговорила женщина. «Имя явно вымышленное, — сразу же решила Лизбет. — Еще лучше».
— В общем… сегодня я читала вашу колонку… и когда я увидела его имя, мне стало так… это неправильно, понимаете? Я знаю, что он очень влиятельный человек…
Лизбет мысленно пробежалась по своей статье, вспоминая, кого же в ней упомянула. Первая леди… Мэннинг… неужели женщина говорит о Мэннинге?
— …словом, это неправильно, понимаете? Особенно после того, что он сделал.
А она очень осторожна в выборе слов. Женщина явно знает, как причинить неприятности, но при этом боится перегнуть палку.
— Впрочем, если бы вы смогли перезвонить мне…
Судорожно нацарапав номер, Лизбет схватила свой сотовый и не медля ни секунды принялась нажимать на кнопки. От предчувствия удачи у нее загорелись уши.
Ну, давай же… сними трубку, сними трубку, сними трубку…
— Алло? — послышался женский голос.
— Привет, это Лизбет Додсон из колонки светских новостей. Я бы хотела поговорить с Виолеттой.
Секунду или две на линии стояла мертвая тишина. Лизбет ждала. А что ей оставалось делать? Новым информаторам всегда требовалось несколько лишних секунд, чтобы принять окончательное решение.
— Привет, милочка. Подождите одну секундочку, пожалуйста, — сказала женщина.
Лизбет расслышала в трубке негромкий перезвон и внезапный шум ветра. Очевидно, Виолетта была в магазине, но теперь вышла наружу, чтобы никто не мешал. А это означало, что она хочет и готова говорить.
— Вы… вы ведь не записываете наш разговор, правда? — наконец спросила Виолетта.
Лизбет бросила взгляд на цифровой магнитофон, который всегда стоял наготове у нее на столе. Но не потянулась, чтобы включить его.
— Никаких записей.
— И вы не выдадите меня? Потому что если муж узнает…
— Мы беседуем без протокола, как говорят в полиции. Никто даже не узнает, что я вам звонила. Обещаю.
На линии в очередной раз воцарилась тишина. Лизбет тоже молчала, чтобы не спугнуть женщину.
— Я хочу, чтобы вы знали: я не доносчик, — произнесла Виолетта, и голос ее сорвался.
Проанализировав интонацию и темп речи, Лизбет быстро нацарапала в блокноте: «Лет тридцать с небольшим?».
— Понятно? Я не хочу этого. Он просто… увидев его имя в вашей статье… и такой счастливый… Люди не понимают, что у него есть и другое обличье… а то, что он сделал той ночью…
— Какой ночью? — приступила к расспросам Лизбет. — Какого числа это случилось?
— Не думаю, что он плохой человек, правда, не думаю… но когда он злится… словом… он злится даже без всякого повода. А когда он по-настоящему выходит из себя… Вы ведь знаете, какими бывают мужчины, верно?
— Конечно, знаю, — согласилась Лизбет. — А теперь почему бы вам не рассказать, что произошло той ночью?
Глава семьдесят вторая
— Я не хочу говорить об этом, — упорствую я.
— Она все время записывала вас? — растерянно спрашивает Рого. Он явно в шоке, и голос у него срывается, что слышно даже по телефону.
— Рого, может быть, мы не будем…
— Может быть, на самом деле все было не так, как тебе показалось. Я имею в виду, она ведь дала тебе свою машину и свой телефон, верно? Может быть, ты неверно интерпретировал ситуацию.
— Я слышал на пленке свой собственный голос! Как еще это можно интерпретировать?! — кричу я во весь голос, сжимая руль обеими руками и еще сильнее нажимая на педаль газа. Проскакивая мимо искривленных стволов банановых деревьев, растущих по обеим сторонам Каунти-роуд и закрывающих дорожное полотно от солнечных лучей, я слышу, что тон Рого изменился. Поначалу он был удивлен. А теперь уязвлен. И вдобавок, смущен и растерян. А ведь обычно он никогда не ошибается в людях.
— Говорил я, она спалит нас не задумываясь — и что, кто в результате оказался прав? — доносится до меня шипение Дрейделя. Он почти шепчет, а это значит, что рядом с ними есть кто-то посторонний.
— Она сказала, почему? — спрашивает Рого. — То есть я понимаю, что Лизбет — репортер, но…
— Может, хватит на сегодня, а? Сколько еще я буду повторять одно и то же? Я не хочу сейчас говорить об этом!
— Где ты находишься? — интересуется Рого.
— Не обижайся, но не скажу. Ну, ты понимаешь, на случай, если нас кто-нибудь слушает.
— Уэс, ты просто мешок дерьма! Где ты находишься? — Рого явно теряет терпение.
— На шоссе US-1.
— Врешь, ты не мог попасть туда так быстро.
— Я не вру.
— Ты снова поспешил. Прекращай свои игры, Пиноккио, — мне знакомо твое заикание и замешательство, когда ты врешь напропалую. Просто скажи, где ты находишься.
— Ты должен понять, Рого, он…
— Он? Он? Опять его величество Он, — простонал Рого, разозлившись пуще прежнего. — Ты собираешься встретиться с Мэннингом?
