Дурной ген - Кук Робин

— Никакое это не убийство, — провозгласил Винни.

— Откуда такая уверенность?

— Все эти кровоизлияния в мышцах шеи означают, что он был жив, когда зацепился воротничком рубашки за ворота, — объяснил Винни, который всегда наслаждался подобными совещаниями с Джеком. За годы совместной работы лаборант немало узнал о судебной медицине. — Ни разу не видел, чтобы людей убивали при помощи воротников.

Тщательно изучив шейный отдел, они обнаружили, что подъязычная кость и щитовидный хрящ, которые обычно повреждаются во время повешения, на этот раз целы. Помимо кровоизлияний в мышцы шеи, единственной патологией оказались закупорки левой сонной артерии и левой яремной вены, совпадавшие с глубокой бороздой на внешней поверхности шеи, которая тянулась вверх, к правому уху.

— Согласен, вероятность убийства ничтожно мала, — кивнул Джек. — Итак, что же мы скажем полиции?

— Не знаю, — ответил Винни. — Покойный вроде бы показался подавленным его другу, который упомянут в отчете. Я думаю, это может быть самоубийство.

— Без записки?

— На мой взгляд, это неважно.

— Рад слышать, потому что ты прав, — проговорил Джек. — Установлено, что две трети самоубийц записок не оставляют. Если парень был пьян и депрессовал, он, естественно, не стал искать ручку и бумагу Хочешь узнать, что, по-моему, с ним произошло, учитывая результаты вскрытия и отчет Дженис?

— Выкладывайте.

— Думаю, бедолага так надрался, что не смог открыть садовую калитку и осел прямо перед ней, не заваливаясь назад. Просто ноги стали как ватные, подкосились, и он зацепился воротником за щеколду. Остановить его щеколда не остановила, но воротник при этом пережал левую артерию и яремную вену. Тут и сказочке конец.

— Значит, несчастный случай, — сказал Винни.

— Да, мое толкование будет именно таким.

— Доктор Стэплтон! — позвал чей-то голос.

Джек обернулся и увидел Сэла Д’Амброзио, еще одного лаборанта.

— Прошу прощения, доктор, что беспокою, — начал тот, — но меня попросили передать, что пришел Барт Арнольд и хочет немедленно с вами поговорить. — Сэл показал на ведущую в коридор дверь. Хотя ее окошко и затягивала сетка, Джек смог разглядеть лицо Барта. Тот жестами подзывал судмедэксперта к себе.

— Черт, почему он не наденет фартук и не зайдет? — спросил Джек.

Будучи главой судебно-медицинских дознавателей, Барт регулярно появлялся в помещении для вскрытий.

— Не знаю, доктор, — отозвался Сэл. — Но он чем-то сильно взволнован.

— Господи боже, — пробормотал Джек.

Потревожить его посреди аутопсии значило наступить на любимую мозоль. В то же время он понимал, что сейчас провозился дольше обычного, затягивая процесс на тот случай, если для него больше ничего не найдется. Во многих отношениях зал для вскрытий служил Джеку убежищем.

Он положил тупоконечные ножницы, которыми орудовал во время вскрытия шеи, поручил Винни заняться черепной коробкой и направился к двери.

— Что такое? — спросил он, оказавшись лицом к лицу с Бартом, грузным и почти лысым: лишь от виска до виска тянулась по затылку полоска клочковатых седеющих волос. Обычно Барт отличался выдающимся спокойствием, поскольку за время карьеры судебно-медицинского дознавателя навидался всякого, но сейчас был заметно встревожен.

— Произошло кое-что неожиданное и неприятное, — сообщил Барт. — Один из интернов Нью-Йоркского университета, проходящих практику в бюро, то ли уже в здешнем холодильнике, то ли на пути в него.

— Боже мой! — выдохнул Джек. — Кто из них?

— Женщина. — Барт перешел на громкий шепот, хотя подслушать их было некому.

— Ты про доктора Николс? — в ужасе переспросил Джек.

— Именно про нее, — кивнул Барт. — Около часа назад пришло сообщение о жертве передозировки. По-моему, эта эпидемия фентанил-опиоидных отравлений подобралась к нам слишком близко, и я просто в шоке. Ведь эта женщина — практически одна из нас. Как бы то ни было, я подумал о вероятных последствиях и всяком таком и взялся за нее сам, а не отдал кому-нибудь из своей команды. Поехал на место происшествия и обнаружил типичную передозировку со всякими причиндалами из арсенала наркоманов на журнальном столике, включая шприц, которым воспользовалась жертва. По моей оценке, учитывая температуру тела и полное трупное окоченение, с момента смерти прошло восемь-десять часов.

Мозг Джека заработал с сумасшедшей нагрузкой, ища лучший способ справиться с ситуацией.

— Я уже позвонил доктору Монтгомери, — запнувшись, добавил Барт.

— Невезение какое, — поморщился Джек. За несколько часов до операции Лори совершенно не нужен такой вот дополнительный стресс.

— Я просто толком не понимал, что делать, — признался Барт. — Я помню, что у твоей жены сегодня днем операция, но…

— Мог бы позвонить Джорджу Фонтуорту, — напомнил Джек, — он сейчас за главного.

— Я пытался. Он был недоступен, и я оставил свое имя и номер телефона. Когда он не перезвонил, я решил, что нужно поставить в известность Лори. Ситуация-то чрезвычайная.

— Ладно, что сделано, то сделано, — махнул рукой Джек. — Что она сказала? Я должен ей позвонить?

— Она сказала, чтоб я поговорил с тобой напрямую, потому-то я и пришел, — объяснил Барт. — Ты должен взять это дело на себя и провести аутопсию.

Еще Лори велела попросить тебя позвонить доктору Хендерсону, удостовериться, что он в курсе происходящего. А еще она хочет, чтобы ты предупредил миссис Донателло, потому что отделу по связям с общественностью придется разбираться с прессой.

— Так Лори ничего не говорила насчет того, чтобы я с нею связался? — уточнил Джек.

Для него это был главный вопрос. Если Лори сильно расстроена или потрясена случившимся, надо ей позвонить. Если нет, незачем лишний раз беспокоить жену, у нее и без того забот полон рот.

— Мне не показалось, что она ждет твоего звонка, — ответил Барт.

— Ладно, хорошо, — сказал Джек. — Твой отчет уже готов?

— Прослежу, чтобы он был в материалах дела, — пообещал дознаватель. — Но могу тебя уверить, там никаких сюрпризов. Как я и сказал, типичнейшая картина передозировки.

— Спасибо, что предупредил и проделал весь этот путь до нашего отделения, — поблагодарил Джек. — Ценю. — Судмедэксперты, обитающие в относительной роскоши новой многоэтажки, редко отваживались заглянуть в свою старую берлогу.

— Всегда пожалуйста, — отозвался Барт. — Похоже, ее мать скоро приедет. Она живет в Гринвиче, штат Коннектикут. Если выясню что-то важное, дам тебе знать.

— Когда будешь подниматься, сделай доброе дело, пожалуйста, — попросил Джек. — Скажи доктору Эрнандес, что вскрытие Николс буду делать я.

— Конечно, — согласился Барт. — Сообщи, если найдешь что-нибудь неожиданное.

Ощутив внезапный прилив энергии, Джек вернулся в зал аутопсии. Безусловно, Барт принес ужасную новость, и Джек не желал смерти никому, даже тем, кого считал неприятными людьми, но от кошмарного сообщения все же был какой-никакой толк. Джек отчаянно нуждался в том, чтобы отвлечься от мыслей о Лориной операции, и шокирующая смерть Арьи Николс, несомненно, отлично оттягивала на себя внимание. Хотя лаборанты морга и не любили эту стажерку, Джек все равно смутно подозревал, что кое-кто в бюро, возможно, станет по ней скучать.

— Ладно, давай-ка с этим покончим, — сказал он, возвращаясь к столу номер один. Винни со своей обычной сноровкой уже сделал круговой надрез черепа, так что Джек мог снять его верхнюю часть, обнажив мозг.

Освобождая мозг, прежде чем вынуть его из черепа, Джек заметил, что Винни машет рукой у него перед лицом, привлекая к себе внимание.

— Что с вами, босс? Видок у вас очень напряженный, — заметил лаборант. Они так часто работали вместе, что знали друг друга как облупленных.

Джек выпрямился.

— Ни за что не угадаешь, зачем я понадобился Барту Арнольду.

— Глядя на вашу реакцию, даже пытаться не буду, — заявил Винни.

— Боюсь, доктор Николс не пришла ассистировать по уважительной причине: она наше следующее дело.