Стивен Фрей - Афера
— Да, конечно, терять нечего.
— Кстати, Феникс, а как вы в конце концов разобрались с нашим другом мистером Праушем?
Феникс сделал глоток пепси-колы и улыбнулся.
— Его теперь зовут Борманом, и бедняга врезался на машине в скалу.
* * *Президент быстро прошел мимо своих помощников, выстроившихся в коротком переходе, ведущем в конференц-зал Белого дома. Он решительно поднялся на возвышение и, заняв свое обычное место на трибуне с президентской печатью, покровительственной улыбкой приветствовал собравшихся журналистов. От софитов было сегодня особенно жарко, но президент не подал вида. Это было бы самоубийством.
— Добрый вечер. Извините за небольшое опоздание, но сегодня, сами понимаете, день был тяжелый. — Президент полностью владел собой. — Я зачитаю короткое заявление, а потом отвечу на несколько вопросов. — Он сделал паузу и откашлялся. — Позвольте начать с того, что банковская система страны по-прежнему вполне здорова. Сегодня на протяжении всего дня должностные лица из нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы совещались с руководством Южного Национального банка. Он сейчас испытывает кое-какие проблемы с ликвидностью, но мы считаем, что все свои обязательства перед вкладчиками банк выполнит.
— А когда он снова откроется? — выкрикнул кто-то из задних рядов?
Президент слегка отвернулся от софитов и прикрыл глаза, пытаясь разглядеть, что это за наглец не дает ему дочитать до конца приготовленный текст заявления. Ничего из этого не получилось, и он про себя отметил: надо распорядиться, чтобы помощники выяснили и больше этого типа на подобного рода брифинги не допускали. Но кто же все-таки это? Уж не бандит ли какой-нибудь из «Кроникл»?
— Мы рассчитываем, что это произойдет в конце следующей недели.
По залу пробежал ропот. Только в конце следующей недели, да и то, судя по тону, президент даже в этом не вполне уверен.
— Вы должны понять, Южный Национальный — крупное учреждение и его преждевременное открытие может оказать разрушительное... — Президент прикусил язык, но было уже поздно.
— Разрушительное? — раздался тот же голос. — Как это понять — разрушительное?
Зазвучали и другие голоса, вопросы посыпались один за другим, распространяясь со скоростью пожара.
— Тихо! — Президент поднял руки и нервно посмотрел в сторону телекамер. Надо же быть таким болваном! И как только это слово вылетело у него изо рта? — Тихо! Позвольте мне дочитать заявление, иначе никаких вопросов.
Журналисты постепенно успокоились.
— Банки стоят прочно, Федеральная резервная система полностью контролирует ситуацию. По этому вопросу мне добавить нечего. Далее мне хотелось бы заявить, что я ни в коей мере не причастен к обыскам, имевшим место в штаб-квартире «Лоудстар инвестмент менеджмент» нынче утром. С Виктором Фаринхолтом я знаком давно, но тесных отношений с ним не поддерживаю. Моя жена и я, подобно нескольким членам Верховного суда, а так же конгрессменам, демократам и республиканцам, пользуемся услугами его фирмы, однако... — Уоррен улыбнулся, словно упоминание о других должностных лицах автоматически освобождало его от любых подозрений в совершении каких бы то ни было грехов, — абсурдно полагать, что я могу даже помыслить о том, чтобы оказать на кого-либо давление или незаконно использовать информацию в целях обогащения. — Сочетание «конфиденциальная информация» Уоррен не использовал, помощники дали ему на этот счет четкие инструкции. — Вот и все, что я имею сказать по этому поводу.
— Господин президент! Господин президент! — немедленно загалдели журналисты.
Президент обвел зал взглядом, и за лесом взметенных вверх рук отыскал наконец Синтию Дрюс, корреспондента «Ю-Эс-Эй тудей», аккредитованного при Белом доме. В своих материалах она никогда не писала ничего дурного ни о нем, ни о его политике. Между ними существовало взаимопонимание. Пусть она и начинает — тон задаст. Президент с улыбкой кивнул ей. Остальные притихли.
— Господин президент, что вы можете сказать о меморандуме Лейна и вашей личной причастности к использованию конфиденциальной информации? — Синтия сразу приступила к делу, и тон ее был резок и решителен.
Президент пристально посмотрел на Синтию и откашлялся. В зале внезапно наступила тишина — устрашающая тишина. Доныне президент чувствовал себя в этом зале как дома, расточал улыбки, дергал за ниточки. Но сегодня все было иначе.
— О содержании этого меморандума мне ничего не известно, поэтому и комментировать нечего. — Он вновь обежал взглядом помещение и остановился на политическом обозревателе «Вашингтон пост» Ричарде Эллете, еще одном своем всегдашнем союзнике.
Тот медленно поднялся с места.
— Господин президент, мне хотелось бы вернуться к вопросу, который задала мисс Дрюс. Скажите все же, что вам известно о меморандуме Лейна, в котором, по слухам, говорится о вашем звонке Питеру Лейну с просьбой купить для вас акции «Пенн-мар». Звонок якобы состоялся за несколько дней до начала тендера. — Эллет говорил агрессивно, словно ему не понравилось то, что президент ушел от ответа на вопрос коллеги.
— Дело расследуется. До окончания — никаких комментариев. — Буфорд Уоррен беспомощно оглянулся на помощников. Все как один, они беззвучно шевелили губами: «Заканчивайте, заканчивайте».
— Расследуется? — вскочил с места старший корреспондент «Уолл-стрит джорнал» Франклин Бреннер. — Кем расследуется? Имя независимого прокурора уже названо?
— Да нет же, нет! — Президент яростно замахал руками.
Но было уже поздно. Зал превратился в растревоженный муравейник: журналисты, помощники, телевизионщики, сам президент — все кричали, не слыша друг друга. Слова «расследование» и «независимый прокурор» произвели эффект разорвавшейся бомбы. И только корреспондент «Файнэншиал кроникл», сидевший в самом последнем ряду — это место было выделено ему еще во времена прежней администрации, — широко улыбался. Президент Уоррен всегда третировал его за слишком острые вопросы. Что ж, теперь пришла пора рассчитаться.
* * *Уэнделл Смит оглядывал зал заседаний. Скоро полночь, а большинство из присутствующих — членов КОР — прилетели в Вашингтон меньше часа назад срочно организованными чартерами. Чтобы принять их, пришлось продлить обычные часы работы Национального аэропорта. Вид у всех был угрюмый. Единственное исключение — Харолд Батлер. Он улыбался. Смит тоже улыбнулся ему.
Батлер наклонился вперед. Сейчас он сотрет эту чертову улыбку с лица Смита и, видит Бог, сделает это с большим удовольствием.
— Так, так, Уэнделл, говорите, Борман — предусмотрительный человек? — Батлер не скрывал насмешки. — Настолько предусмотрительный, что нынче утром врезался в скалу, вместо того чтобы слушать песни, которые сейчас все поют про его банк. Впрочем, вы, быть может, еще не видели последний выпуск новостей.
Все члены КОР посмотрели на Уэнделла Смита. Они верили ему. И вот что из этого вышло.
— Видел, — спокойно откликнулся Смит. — И приношу извинения всем присутствующим. Я допустил большую ошибку.
— Извинения, Уэнделл, — слова. Вам следует уйти в отставку, — прошипел Батлер, и кое-кто закивал. — А еще я хочу, чтобы соответствующий сенатский комитет занялся расследованием ваших дружеских связей с Уоллесом Борманом. По-моему, тут не все так невинно, как кажется на первый взгляд. — На сей раз закивали многие.
— Ясно. — Смит опустил глаза. — Боюсь, вы несколько торопитесь, Харолд.
— Едва ли, — самодовольно откликнулся Батлер.
Смит поднялся и неторопливо направился к камину. Став прямо под гигантским чучелом орла и пристально глядя на собравшихся, он заговорил:
— Дамы и господа, полагаю, вам известно, что Уорнер Джеймс, президент и исполнительный директор «Д.П. Морган и К°» — один из близких моих друзей. Быть может, кое-кто из вас помнит, что до перехода в Федеральную резервную систему я работал в правлении этой компании. Весь сегодняшний день я провел в переговорах с Уорнером, и вот к чему мы пришли. В принципе компания «Морган» готова приобрести Южный Национальный, причем за очень приличные деньги. Не забудьте о трудной ситуации, в которой оказался банк. Посредником в сделке выступит инвестиционный банк «Уинтроп, Хокинс и К°». Со всеми вкладчиками рассчитаются сполна, будут выполнены и обязательства перед зарубежными депозитариями. В случае вашего согласия соответствующее заявление будет сделано не далее, как завтра утром. Рынок, надо полагать, отреагирует на него самым положительным образом. Полагаю, индекс «Доу Джонс» вернет все или почти все, что потерял за минувшие два дня. — Смит доверительно улыбнулся собравшимся. — Разумеется, Уорнер хотел бы убедиться, что я остаюсь на своем посту. Ему нужны гарантии, ведь это гигантская сделка, даже по масштабам «Морган». Вряд ли ему понравится, если я уйду. — Смит строго посмотрел на собравшихся. Если они хоть слово скажут против него, о «Морган» можно забыть.
