Джеймс Гриппандо - Вне подозрений
После встречи с Селестой ему было над чем подумать. Она рассказала ему о скандале на кладбище, вызвавшем раскол в семье. Синди так верила в то, что ложь сестры довела отца до самоубийства, что даже призналась Селесте в своем намерении отравить ее. Мать тоже ополчилась на Селесту, но с одной весьма существенной разницей. Сестры в конце концов помирились, и Синди поверила в то, что обвинения в адрес отца вовсе не являются вымышленными. Мать же так и не простила Селесту, хотя знала, что дочь не лжет.
Вновь раздался звон часов. Четверть третьего. Джек приподнялся из кресла, то тут же вновь опустился в него. Какой-то новый звук. Он прислушался. Да, именно этого звука он и ждал. В замке входной двери повернулся ключ.
Эвелин повесила зонтик на вешалку в прихожей и включила свет. С полудня лил дождь и хлынул точно из ведра, как раз когда она вышла из такси перед домом. Но даже ураган не удержал бы Эвелин от возвращения домой.
Из прихожей она прошла прямо на кухню. Судя по звуку шагов, весьма решительно. На протяжении целого часа сидела она в больнице, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься домой. Но это вызвало бы подозрения. Все это время она анализировала то, что сказал ей Джек, взвешивала свои возможности. Торопиться и предпринимать резкие шаги не стоило, зато теперь цель была ясна. Надо ехать домой, исправить досадную промашку.
Она включила на кухне свет. Взгляд тут же упал на разделочный столик. Он был пуст, и это неприятно удивило Эвелин. Сердце забилось. Она оглядела кухню, снова взглянула на столик.
Как же получилось, что его здесь нет?
Эвелин подошла к шкафчику, отворила дверцу. Тарелки, миски, миксер, открывалка — все на месте. Все, кроме того единственного предмета, который она искала.
Руки ее дрожали. Он должен быть здесь. Она заглянула в шкафчик под раковиной и увидела там лишь стойку для грязной посуды, моющие средства и бумажные полотенца. Тогда она начала открывать один шкафчик за другим, громко хлопая дверцами. Тарелки, хлебница, кастрюли, горшки и сковородки — больше ничего.
Тут в голову ей пришла мысль, и она бросилась в маленькую кладовую. Распахнула дверь и громко ахнула.
Там стоял Джек.
— Что ты… — начала она. И тут же осеклась, заметив, что он держит в руках. Продолговатую деревянную подставку, из которой торчали рукоятки ножей. Ее кухонный набор.
— Ты это ищешь, да, Эвелин? — спросил он.
Джек вышел из кладовой. Эвелин медленно отступила назад, в кухню. Он молчал — видно, ждал, что она заговорит первой. Она же продолжала отступать, пока не уперлась спиной в раковину.
— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты поехал в полицию на встречу со следователем.
Он поставил набор на кухонный стол.
— Никакой встречи. Я соврал.
— Что? — с нервным смешком воскликнула она.
— Я все придумал.
— Но зачем?
— Знаете, на днях произошла одна странная вещь. Я наблюдал за тем, как моя бабушка нарезает тесто на полоски. Она левша, так что нарезала его сверху вниз, справа налево. Короче, это помогло мне понять, что Джесси Мерил убил именно левша. Об этом говорит угол надреза на запястье.
— А твоя жена правша! Нет, только подумать, ты был готов обвинить в убийстве ее! Стыд и позор!
— Это вам должно быть стыдно. Я все понял — сразу после того, как мы встретились с психиатром в больнице. Вы оказали мне любезность, решили сами расписаться на бланке. И только тут я заметил: вы у нас, оказывается, левша.
— Да как ты смеешь!
Он покосился на набор ножей на столе:
— Каким именно ножом вы пользовались, а, Эвелин?
— Нет, это просто смешно! У полиции есть нож. И он взят с вашей кухни. Его нашли в ванной, рядом с телом Джесси. Где и должны были найти, поскольку это самоубийство.
— Я не говорю о ноже, которым перерезали запястье Джесси. Я говорю о ноже, которым вы исполосовали наши свадебные снимки.
Она молчала.
— Вы искали, верно? Я навел вас на мысль, что полиция будет проводить экспертизу. Сравнивать нож, которым убили Джесси, со следами порезов на снимках. И вы испугались, что полиция нагрянет к вам в дом, так?
— Не болтай ерунды.
— Переезжая к вам, мы с Синди захватили с собой кое-какие вещи, в том числе и альбом с фотографиями. И лишь позже, уже в новом доме, Синди вдруг заметила, что часть снимков испорчена. Кто-то изрезал их ножом.
— Может, эта шлюха Джесси.
— Нет, не она. Вы сделали это, когда решили, что нам пора убираться из вашего дома. Когда Синди предпочла остаться со мной, а не с вами.
— Ошибаешься.
— Разве? Тогда, надеюсь, вы не возражаете, если я возьму эти ножи в полицию на экспертизу! Я заметил, что у одного из них очень характерное зазубренное лезвие. Должно быть, к этим зазубринам прилипли микроскопические частички фотобумаги. Надо сказать, эксперты в лаборатории способны творить настоящие чудеса.
Но тут бравада его несколько утихла. Эвелин смотрела на него презрительно и злобно.
— Это ты во всем виноват!
— То же самое говорила и Синди.
— Если б ты по-настоящему любил ее, то отступил бы, дал бы ей шанс начать новую жизнь, без тебя. И без ночных кошмаров, где ее преследует этот твой клиент-убийца.
— Герой ее кошмаров не я и не Эстебан. Ей снится ваш муж. Я знаю. Я говорил с Селестой.
— С Селестой! — Она словно выплюнула это имя. — Вы с ней — два сапога пара. Я вижу тебя насквозь. Ты не любишь Синди. Тебе просто нравится спасать ее через каждые два месяца, полгода, год, как только начинаются эти кошмары. Вот что такое твоя любовь.
— Да что вы знаете о любви!
— Знаю достаточно. И давно знаю одно: Синди никогда не будет с тобой счастлива.
Джеку казалось, он слышит слова жены, даже интонации были ее.
— Вы внушили ей этот бред! Вы убедили Синди, что именно я источник всех ее страхов.
Эвелин злобно улыбнулась.
— Мне не пришлось убеждать. За меня все сделала Джесси, когда рассказала о вашей связи.
— Джесси лгунья. Так она рассчиталась со мной за то, что я отказался помочь ей выпутаться из истории с инвесторами. Это она разрушила мой брак.
— Она была очень убедительной.
— Хотите сказать, что слышали ее выдумки?
— Я сидела рядом с Синди в машине, когда она позвонила. И слышала все. Все! Синди не хотела верить. Но она сказала, что у нее есть доказательство. И хотела встретиться с Синди у вас в доме, чтобы передать.
— Запись?
— Да, запись.
— Так вы вместе с Синди поехали на встречу?
— Нет. Я поехала одна.
Джека потрясло это признание.
— И вы сидели там и ждали, когда придет Джесси? — спросил он после паузы.
— Чего только не сделает мать для единственной дочери!
От внимания Джека не укрылось, с каким нажимом она произнесла это слово, «единственной».
— И что же именно вы сделали?
Она заговорила, расхаживая по комнате, но не нервно, а как профессор перед студентами, явно получая удовольствие от собственной речи.
— Я была очень вежлива. Попросила ее снять всю одежду, залезть в ванну и выпить кварту водки. Ну а потом она отключилась.
— Как вам удалось заставить ее?
— А ты как думаешь?
— Вы угрожали ножом?
— Ну, ножом вряд ли получилось бы. — Она сделала еще несколько шагов, остановилась перед разделочным столиком. Выдвинула ящик, резко развернулась и нацелила на Джека револьвер. — Вот этим.
Джек отступил на шаг.
— Не надо, Эвелин.
— Ты не оставил мне выбора.
— Вам это с рук не сойдет.
— Сойдет. Я пришла домой, ты меня насмерть перепугал, я приняла тебя за грабителя. Какая трагедия! Пристрелила собственного зятя!
— Это не решает проблемы.
— Очень даже решает. Мне поверят. И потом, мы с тобой здесь одни. Никаких свидетелей.
— Не совсем.
Она еще крепче сжала рукоятку револьвера, потом нервно заморгала, сообразив, что Джек приготовил ей еще один неприятный сюрприз.
— Боюсь, на этот раз вы плохо рассчитали время, — сказал Джек. — Застигли меня на середине очень важного телефонного разговора.
— Что?..
Джек кивком указал на настенный телефонный аппарат возле холодильника. Мигающая оранжевая лампочка говорила о том, что трубка снята.
— Ты еще здесь, Джерри?
— Здесь, — послышался из микрофона голос. Это был Джерри Шейфиц из федеральной прокуратуры. Джек набрал его номер, как только услышал, что в двери поворачивается ключ.
— Ты меня слышишь, Майк?
Майк Кэмпбел ответил не сразу, а потому Джек сказал:
— Нажми кнопку громкой связи, дружище.
В микрофоне пискнуло, затем прорезался голос Майка:
— Я тебя слышу.
— А теперь скажите мне, друзья мои, вы слышали все, что здесь говорилось?
— Извини, Джек, — ответил Майк. — Знаю, что подслушивать неприлично, но просто не мог удержаться. Мне очень стыдно, но я слышал каждое слово этой, с позволения сказать, дамы.
