Том Харпер - Затерянный храм
— И вернуть Марину, — напомнил ему Грант.
Джексон на секунду смутился:
— Ну да, Марину.
Он схватил щит обеими руками и попытался поднять. Частично неся, частично волоча его по полу, Джексон направился к двери.
— «Какой на твердыне больший лежал у забрал высочайших? Его не легко бы поднял руками обеими муж и летами цветущий», — пробормотал Рид и посмотрел на Гранта. — У вас пистолет с собой?
Грант вытащил «уэбли» и показал Риду.
— А что?
— Если мистер Джексон сделает еще один шаг, пристрелите его, пожалуйста.
Грант не мог поверить своим ушам.
— Простите?
— Спросите, что он собирается делать с металлом щита, если нам удастся отсюда выбраться.
Джексон смотрел на них с неприкрытой яростью:
— Ты что, с ума сошел? Опусти пистолет.
Пистолет в руке Гранта дрогнул.
— Профессор, о чем вы?
— Он тянет время, — прошипел Джексон. — Он в сговоре с русскими.
Рид спокойно посмотрел сначала на одного, потом на другого:
— Кажется, этот загадочный шестьдесят первый элемент теперь имеет название. Его назвали прометей.[67] Грант, вам знаком Прометей? Будучи одним из титанов, он украл у богов огонь и принес его людям.
— Откуда вы это знаете? — возмутился Джексон. — Эта информация засекречена.
— Не надо оставлять свои зашифрованные сообщения на столе в номере гостиницы.
Грант посмотрел на Рида, потом перевел взгляд на Джексона. Ноги того были скрыты щитом, а лицо закрывала тень.
— Вы хотите сказать…
Шум у двери не дал ему договорить. Забыв про Джексона, Грант повернулся к нему спиной и кинулся в главное помещение. Там было гораздо светлее, чем раньше, — купол заливал горчично-желтый свет, освещая нарисованных воинов и реальные сокровища у их ног. Грант взглянул на них лишь мельком.
Она стояла в нескольких футах от входа, подняв фонарь так, чтобы Грант мог видеть ее лицо. Оно было покрыто царапинами и запачкано грязью, правый глаз был окружен лиловым синяком — наверное, ее ударили в лицо, волосы были спутаны. На ней была та же одежда, в которой он видел ее в последний раз, — белая блузка и обтягивающая бедра черная юбка, теперь порванная и запачканная.
— Марина! — Грант кинулся к ней.
Она подняла голову и устало улыбнулась, как-то совсем безрадостно.
— Стоять. — Резкий холодный голос раздался из коридора у нее за спиной. Грант замер посреди комнаты, словно его остановили пинком в живот. — Бросьте оружие. Бросьте, или я прикончу ее прямо сейчас.
В дверном проеме появился высокий худой человек. Его ботинки стучали по каменному полу. Он был одет в зеленую военную форму с золотыми шпалами[68] полковника на погонах. У него были впалые щеки, зачесанные назад жидкие седые волосы, а единственный глаз скрывался в глубокой тени глазницы. Другая глазница пряталась под треугольной повязкой. В руках человек держал автомат Томпсона, направив его на Марину.
— Оружие на землю, — приказал он, дернув автоматом. — И американец тоже.
— И не думай, — сказал Джексон Гранту. — Она с ними заодно.
Грант не стал его слушать. Он посмотрел на Марину и увидел в ее глазах вызов.
— Ты же помнишь, как мы говорили во время войны, — произнесла она по-гречески. — Никаких компромиссов. Никаких сантиментов.
— Тогда это была наша война. А сейчас… — Грант замер. Его мускулы отказались ему подчиняться. За Курчатовым появились еще люди и рассредоточились по всему залу. Они были вооружены.
— Хорошо, — спокойно ответил Грант. — Ваша взяла. — Он наклонился и положил «уэбли» на пол.
Джексон рядом с ним медлил. Курчатов резко развернул свой автомат и уставил дуло на американца.
— Считаю до трех, мистер Джексон. А потом я убью вас. Один… два…
Грант услышал, как кольт звякнул о камни. Он оглянулся и оцепенел. В дальнем конце зала кто-то в темноте двигался к двери. Грант смотрел, не веря своим глазам.
— Мьюр?
Мьюр вышел на освещенное место. На лице его появилась неприятная улыбка. Он достал сигарету и закурил.
— Если вы думаете, что я пришел вас спасти, то будете очень разочарованы.
Курчатов повернулся к Мьюру и пожал ему руку:
— Молодец, товарищ. Товарищ Сталин будет доволен.
— Когда довезем щит до Москвы, нам будет что отметить.
— Мьюр! — Джексон топнул ногой. — Для таких, как ты, есть специальное слово.
Мьюр нахально улыбнулся:
— Я всегда был безнадежным романтиком.
— Ты хоть представляешь, что они собираются делать с этим щитом?
— Делать с ним? А зачем, ты думаешь, мы все это, мать твою, затеяли?
Из коридора вошел еще один человек, и Мьюр обернулся к нему. Вновь пришедший ступил в полосу света, и Грант узнал крепкую фигуру Бельцига и его соломенные волосы. Кажется, немец был по-прежнему одет в тот же самый коричневый костюм, который был на нем тогда, в Афинах. Значит, решил Грант, и Бельциг здесь тоже пленник.
— Он здесь? — Даже его грубый голос окрасился детским благоговением, когда Бельциг принялся осматривать зал под куполом. — Mein Gott, ist das schön![69] Вы нашли щит?
— Он там. — Мьюр указал в соседнее помещение. Русский, немец и шотландец выбрали для разговора английский язык как общий для всех. — Смотрите под ноги, когда войдете.
Бельциг заторопился в комнату, выхватив фонарь из рук Марины, когда проходил мимо нее. Пригнув голову, он нырнул в проем. Под куполом прокатилось эхо восхищенного восклицания, раздавшегося из маленького помещения.
— Это еще не все. — Мьюр взял фонарь у одного из русских солдат и посветил на черную кучу на полу. Потом поднял какую-то вазу и покрутил ее в руках. — Может, это все похоже на мусор, но золота в этой комнате больше, чем в Английском банке. Хорошая премия.
— Да, верно. Немало понадобится времени, чтобы все это отсюда вытащить. Американцы заставили нас попотеть, чтобы взять долину.
— У них кто-нибудь в живых остался?
Курчатов пренебрежительно мотнул головой:
— Нет. Даже те, кто сдался. — Он оглянулся на центр комнаты, где Грант, Марина, Джексон и Рид стояли, прижавшись друг к другу. — А что делать с нашими пленниками?
Мьюр пожал плечами:
— Они все работали на британскую разведку, даже профессор. Пусть на Лубянке выбьют им зубы и узнают, что им известно.
Курчатов поджал губы, потом кивнул:
— Да. Но сначала — щит.
Он резко сказал что-то по-русски, и двое его людей, положив автоматы, бегом бросились в соседнее помещение. Грант посмотрел на автоматы. Слишком далеко.
Солдаты вернулись со щитом. За ними следовал Бельциг. Щит подняли повыше, словно спортивный трофей, чтобы Курчатов мог его рассмотреть.
— Значит, это щит бога Ахилла. Первого героя в великой войне между Востоком и Западом. Только нынче победил Восток. — Он погладил металл кончиками пальцев и отдернул руку, словно обжегшись. Потом посмотрел на Мьюра: — А это безопасно?
— Бог знает. — Мьюр выдохнул струю дыма в сторону щита. — Вам надо будет проверить в лаборатории.
— Тогда его надо отсюда вытащить.
Солдаты принесли два проложенных свинцом одеяла. Щит уложили между ними и подвязали веревками, после чего отнесли к выходу в коридор. Грант равнодушно смотрел, как исчезает щит, а Джексон рядом с ним дрожал от злости.
— Уберите куда-нибудь пленников, пока мы собираемся.
Оставшиеся солдаты стали загонять четырех пленников в боковое помещение, стараясь держаться от них подальше. Им это почти удалось, когда их остановил шум у выхода. Все оглянулись. Бельциг и два солдата вернулись. Щит был по-прежнему с ними.
— Не проходит в отверстие, — пояснил Бельциг.
Лицо Курчатова вспыхнуло от злости.
— Должен пройти. Как же он сюда попал?
Бельциг вытащил носовой платок и вытер пот со лба.
— Возможно, был еще один вход. Или они построили храм вокруг щита, чтобы никто не мог его утащить. Его невозможно вынести.
— Может быть, рассверлить отверстие? Сделать его шире?
— Это три фута сплошной скалы, — заметил Мьюр. — Быстро его никак не пробуришь. Особенно если нет специального оборудования.
— Тогда надо разрезать щит.
Бельциг, услышав такое, вскрикнул:
— Нельзя! Это самое ценное сокровище на земле, доказательство величайшего мифа в человеческой истории. Его надо сохранить, чтобы ученые могли изучить его.
— Зачем? Щит переплавят, как только его изучит товарищ Сталин. Металл — вот что действительно ценно. — Увидев ужас Бельцига, Курчатов жестоко рассмеялся. — Вы хотите возразить, товарищ? Вам надо вести себя тихо, чтобы мы и вас в расход не пустили.
Мьюр хихикнул:
— Ближе к делу. Вы можете его разрезать. Под всей этой мишурой — толстое железо. Вы горелку с собой принесли?
