Эрик Ластбадер - Вторая кожа
Теперь уже прокурор официально поклонился Николасу, закрепив таким образом их необычные и еще более окрепшие дружеские отношения.
— Вы в состоянии разговаривать сейчас с этим человеком? Если да, то вам понадобится все ваше внимание, — сказал Танака Джин, переходя к делу, и, когда Николас кивнул ему, провел его через потайную дверь, которая находилась по левую сторону от бара и сливалась со стеной. Когда она за ними закрылась, грохот музыки и вибрация почти исчезли и Линнер понял, что здесь используется какая-то особая звукоизоляция. На старом металлическом лифте они спустились в подвал, услышали где-то в глубине помещения медленную чувственную мелодию и, миновав прихожую, очутились возле круглого освещенного помоста. На нем на корточках стояла женщина с длинными волосами, рядом лежал обнаженный мужчина с собачьим ошейником. На женщине были кожаные шорты в обтяжку со множеством молний, уродливо выглядевший черный каучуковый бюстгальтер, кожаный капюшон и высокие ботинки на шипах. В одной руке она держала плетку-девятихвостку, в другой — поводок, прикрепленный к собачьему ошейнику.
Заметив новоприбывших, хорошо одетый японец с гладко зачесанными назад волосами и лицом наемного убийцы спросил:
— Чем могу помочь, джентльмены?
Женщина на помосте расстегнула молнию и начала мочиться на лицо лежащего человека.
— У нас встреча с Тенто-сан.
Японец внимательно оглядел Николаса и Танаку Джина.
— С Тенто-сан?
Это было шуточное прозвище, псевдоним. На жаргоне это слово означало мужской член в восхищенном состоянии и по не вполне понятным причинам вело свое происхождение от английского слова «тент».
— Он нас ожидает, — пояснил Танака Джин.
Невероятно, но обнаженный на помосте пил мочу женщины.
Человек с лицом наемного убийцы наклонился вперед:
— А как вас зовут.
— Вас это не должно интересовать. Скажите просто, что пришел Джин.
Японец исчез, у помоста прозвучал гром аплодисментов, и свет погас, чтобы дать возможность подготовить сцену для следующего номера. Николасу хотелось надеяться, что к тому времени они отсюда уже уйдут и не будут лицезреть эту мерзость. На сегодня с него вполне достаточно одного садо-мазохистского представления. Группа людей в мятых костюмах и с потными лицами прошла по направлению к лифту.
Появившийся возле них толстый человек в костюме из блестящей синтетики и с кольцами на всех пальцах отвесил им небрежный поклон. Это и был Тенто.
— Джин-сан, — сказал он высоким, почти женским голосом, — я думаю, нам будет удобнее поговорить у меня.
Его офис представлял собой квадратную комнатушку без окон, единственным настенным украшением которой был грязный вентилятор, за ним возились и пищали мыши. В комнате находился помятый и поцарапанный зеленый металлический стол, навевавший мысли об американском военном инвентаре, дешевое вращающееся кресло, а у противоположной стены два хлипких картотечных шкафа. Неужели таковы были понятия Тенто о комфорте? А может быть, об уединении?
Николас благоразумно отказался от предложенной толстяком выпивки. Пока Тенто продувал пыльный стакан, заляпанный отпечатками жирных пальцев, прокурор спросил:
— Тенто-сан, когда мы разговаривали с вами в последний раз, вы сказали мне, что перед смертью несколько раз видели эту женщину, Джай Куртц, у себя в клубе.
Тенто вытащил из ящика стола бутылку и плеснул виски себе в стакан.
— Совершенно верно.
Танака Джин вынул фотографию Джай Куртц и положил ее на стол.
— Вы абсолютно уверены в том, что это именно она?
Толстяк взглянул на фотографию, потом на прокурора.
— Есть две вещи, которые у меня получаются превосходно. Первое — это делать деньги. Второе — запоминать лица. Я могу заявить вам с полной ответственностью, что помню каждого, кто побывал у меня хотя бы один раз. — Он постучал пальцем по фотографии: — Она была здесь раз пять-шесть.
— На танцах или в этом подвале? — поинтересовался Николас.
— В «Ба». — Тенто выпил виски. — Так называется мое заведение. На французском языке это означает «Низ».
— Значит, ей нравились подобные представления?
Тенто наклонил голову и спросил прокурора о Николасе:
— Кто он такой?
— Друг семьи, — ответил прокурор. — Отвечайте, пожалуйста, на его вопросы.
Толстяк надулся.
— Вы, конечно, понимаете, что я с ней ни разу не разговаривал, но если вы спросите мое мнение, то я отвечу: нет, ей не нравились садо-мазохистские представления. Помню, она обычно отворачивалась. Но ее спутник относился к моему театру иначе.
— Опишите его, пожалуйста, — попросил Танака Джин.
— Но я уже...
— Еще раз.
Тенто подробно описал человека, который, несомненно, был Миком Леонфорте.
— Ему нравился садо-мазохизм? — спросил Николас, когда Тенто закончил.
— Вне всякого сомнения. — Толстяк налил себе еще виски. — Он просто упивался им. Вы знаете, у меня тут бывает масса народа, поэтому я таких узнаю сразу.
— Каких таких? — уточнил Танака Джин.
— Сексуальных маньяков. — Тенто осторожно отставил пустой стакан в сторону. — Иногда этот парень возвращался после представления уже без женщины и платил за то, чтобы забрать с собой некоторых исполнительниц, иногда по две-три одновременно.
— И чем они занимались? — спросил Николас.
Тенто сделал возмущенное лицо:
— А я откуда знаю? Я же не извращенец и не хочу знать, что они там друг с другом делают.
— Вы можете еще что-нибудь добавить?
Тенто на минуту задумался.
— Только одно — исполнительница Лонда, которая нравилась ему больше всех, ушла из моего заведения три месяца тому назад. У меня такое впечатление, что тут не обошлось без этого парня.
— У вас есть ее адрес? — спросил Николас.
— Есть, хотя эта тварь могла и куда-нибудь переехать. — Тенто сел за стол и пошарил в ящиках. Потом вытащил длинную узкую книгу, полистал ее и, написав нужный адрес на листочке блокнота, протянул его Николасу.
— Тогда все, — сказал Танака Джин, взял со стола фотографию Джай Куртц и направился к двери, но Линнер опять повернулся к толстяку.
— Вы сказали, что иногда этот мужчина возвращался без женщины.
— Да.
— Но ведь он возвращался и с ней?
Тенто кивнул:
— Да. Тогда он всегда брал Лонду, и они уходили втроем.
— Вас это не удивляло?
Толстяк с жадностью взглянул на бутылку виски.
— Эта троица? Нет. А почему это должно было меня удивлять? Такое случается сплошь и рядом.
Когда они шли обратно к лифту, Танака Джин спросил:
— И что вы об этом думаете?
— Не знаю. Следующий акт представления, по счастью, еще не начался. Но для Мика секс и смерть каким-то образом неразрывно связаны между собой. Я ясно почувствовал это в тот вечер в доме Куртцев. Кажется, мне стоит заняться этой Лондой.
Танака Джин покачал головой:
— Только не в одиночку.
— Послушайте, Джин-сан, эта исполнительница вращается в очень подозрительном мире. — Они уже поднялись на лифте из подвала и снова очутились среди оглушительного шума дискотеки. — Лонда может иметь вполне легальную работу, но если она связана с Миком Леонфорте, то наверняка находится по другую сторону закона. Не думаю, что ей захочется иметь с вами дело. — Они прошли мимо бара. — Кроме того, у меня появились кое-какие сведения, которые касаются ваших служащих, лучше займитесь ими.
Танака Джин хотел было продолжить, но тут заработал его пейджер. Он прочитал появившееся на экране сообщение, и лицо его загорелось.
— Пойдемте, — сказал он несколько возбужденно. — Произошло нечто, что может представлять для нас интерес.
На улице снова шел дождь. На темных мокрых улицах отражались пастельные мазки огней неоновых реклам. Линнер следовал за машиной Танаки Джина. Они мчались с запада Токио на северо-запад через великолепие Роппонжи, суперсовременное гетто для иностранцев и скитающихся банд нихонинов — мотоциклистов, название которых было японским эквивалентом слова «нигилист». Наконец они въехали на боковую улочку, оцепленную кордоном из полицейских машин, разноцветные огни их мигалок разбрасывали блики по стенам окрестных домов и блестящим от дождя мостовым.
Николас слез со своего мотоцикла. Прямо перед собой он увидел белый «мерседес», на длинном капоте которого лежало распластанное тело мужчины. Танака Джин провел Николаса сквозь строй одетых в форму полицейских, и он получил возможность заглянуть в освещенное мертвенно-бледным светом лицо трупа. Несмотря то, что изо рта убитого торчала какая-то темная масса, а на лбу был вырезан полумесяц, он сразу узнал этого человека.
— Икудзо-сан!
Танака Джин встрепенулся:
— Вы его знаете?
— Да. Он был главой «Икудзо ниппон стил энд металлуржи». — Линнер подошел поближе к телу. — И членом «Денва партнерз».
— Из тела вырезаны сердце, печень и что-то еще, — сказал Танака Джин. — Что там у него торчит изо рта?
