Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы
«Не бойся». Его слова звучали миролюбиво. Успокаивающе. Если не вдумываться в смысл. «Не по себе». Ему не по себе. А ей – каково?
Но Рита не двинулась с места. Знала, чем это может грозить.
«Как ты думаешь, у него еще остался кусочек веревки, той самой, что так замечательно трет руки? Остался? Наверняка да».
Джордж покачал головой.
– Я же тебе говорил: «Иди обратно». Говорил? Я ОТПУСТИЛ тебя, девочка... А ты не пошла.
«Ну да, не пошла. Я хотела к людям...»
Она, кажется, забылась. На минуточку, на одну только маленькую минуточку она забыла, что все в этом мире происходит совсем не так, как она хочет. И, похоже, будет происходить всегда.
– Ну и что ты теперь собираешься делать? – Он-то, видимо, ничего не собирался. Просто сидел, развалясь, на своем мотоцикле.
– А... – пискнула Рита. Предательский комок подступил к горлу, она с трудом затолкала его обратно, в живот... Или – откуда берутся эти самые комки? На уроках анатомии в медучилище им ничего на эту тему не говорили. – А с чего ты взял, что здесь никого нет?
Джордж пожал плечами:
– Просто ЗНАЮ, и все. Рита недоверчиво усмехнулась:
– Мало ли чего ты знаешь!
«Он ЗНАЕТ, ЗНАЕТ... Он ЗНАЕТ даже то...» Заткнись! Она облизнула внезапно пересохшие губы. В нижней снова всколыхнулась боль, и это вывело Риту из себя:
– Ты ни хрена не знаешь, понял? Я сейчас пойду и проверю!
Она осторожно – надо держать ухо востро, вдруг этот чертов идиот только и ждет момента, чтобы наброситься на нее? – скосила глаза в сторону ближайшего дома. И... поняла, что ей вовсе не хочется идти и проверять.
Распахнутая дверь выглядела, как злобный оскал. На окне висели вышитые занавески, и даже непременный цветок стоял на подоконнике, но само окно было разбито, и осколки стекла походили на ощерившуюся пасть.
Сердце у нее в груди отчаянно забилось, и в висках застучало...
Джордж встал с байка:
– Ну что? Хочешь, пойдем вместе?
– Не подходи ко мне! – завизжала Рита. Она почувствовала, как слезы покатились у нее по щекам. Она пока не плакала, но слезы уже вовсю катились, словно первые капли дождя, предвещая близкую грозу. – Не подходи! – повторила она шепотом.
Она вдруг поняла, что не знает, как ей быть, если Джордж приблизится: она не могла заставить себя сделать хотя бы шаг в сторону дома, но и оставаться на месте тоже было нельзя. Куда?
Она с тоской посмотрела на небо, словно ожидая помощи оттуда. Какой угодно помощи – будь то Глас Божий или вер толет.
– Не надо... Не надо... – всхлипывала Рита.
Ее острые плечи тряслись, как в лихорадке. Несчастная девушка была слишком измучена гибельным и – необычайно стремительным – ходом событий.
Рита в изнеможении опустилась на траву и закрыла лицо руками: единственное укрытие, куда она могла спрятаться.
Увидев этот трогательный детский жест, Джордж почувствовал забытое... почти незнакомое чувство. Его переполняла жалость к этой девчонке: она выглядела беспомощной куклой, которую треплет жизнерадостный щенок.
Он подошел к ней и опустился рядом на колени.
– Ну? Что ты? – Он коснулся ее руки, и Рита вздрогнула, будто его пальцы были раскалены докрасна.
Честно говоря, он не знал, как ее успокоить. Он был из тех мужчин, на которых женские слезы действуют, как красная тряпка на быка. Эта соленая влага выводила его из себя.
– Я... – Он обнял ее за плечи и прижал к груди. Нужных слов так и не нашлось.
И тут Рита громко, в голос, разрыдалась.
Лицо ее распухло от слез и от этого казалось Джорджу еще более привлекательным – глупость, в которую он никогда бы раньше не поверил.
– Откуда... Откуда... – с трудом пытаясь пробиться сквозь рыдания, спрашивала Рита, – откуда... ты... узнал про... ребенка?
Он не знал, что ответить. Он просто хмыкнул и снова пожал плечами.
Не стоило ей говорить. Потому что тогда ему придется сказать кое-что еще. Кое-что, что он тоже ЗНАЛ. Или – думал, что ЗНАЕТ.
У него было такое ощущение, будто кто-то подвесил весь мир на тонкой струне, эта струна дрожала и тихонько звенела, угрожая вот-вот лопнуть. А он стоял в стороне и спокойно наблюдал: лопнет? Или нет?
И что самое странное, и тот, и другой исход его устраивал.
Или не устраивали оба?
– Не плачь, девочка... Не плачь. – Он гладил ее по волосам, удивляясь, что его рука может проделывать такие штуки – быть аккуратной и даже... нежной, что ли?
Ну да, по-другому и не скажешь. Так он иногда поглаживал бензобак своего байка. Нет, пожалуй... Неожиданное чувство, проснувшееся в его душе по отношению к этой девчонке, было чуть-чуть теплее.
Джордж вздрогнул и с трудом заставил себя убрать руку, ему казалось, что он совершает маленькое предательство.
– Соберись, – сказал он с напускной грубостью. – Хватить разводить сырость. По-моему, нам не стоит рассиживаться. А? Как думаешь?
Рита кивнула. Она еще не могла связно ответить ему, но рыдания стали тише.
Конечно, это вовсе не означало, что она стала успокаиваться. У нее не было причин для того, чтобы успокаиваться. Ни одной. Но сидеть и плакать, ожидая, что вдруг... Она поежилась.
Страх... Он неотвязно преследовал ее. Ее сердце металось, как шарик от пинг-понга – то на одну, то на другую сторону стола – и никак не могло остановиться.
Кому-то нравилась эта игра. Кто-то забавлялся, глядя, как она дрожит.
– Я все-таки пойду посмотрю, что там, – сказал Джордж.
Он медленно поднялся, отряхнул джинсы. Внимательно осмотрел притихшие дома, пялившиеся на него пустыми глазницами окон...
– Пойду! – повторил он, пытаясь придать себе решимости. Он сделал шаг вперед и... почувствовал, как тонкие пальцы цепко ухватились за штанину.
– Не надо, – гнусавым от слез голосом произнесла Рита. Волосы облепили ее мокрые щеки, она была похожа на спаниеля, выбравшегося из воды, но... Все равно она казалась Джорджу красивой. Именно сейчас.
Он взял ее тонкое запястье и мягко, но уверенно отцепил руку.
– Рита... Надо выяснить, в чем дело. Понимаешь? Узнать, что здесь происходит. Чего нам следует ожидать. Я быстро. Ты просто сиди здесь и никуда не уходи. Я... сейчас.
Она смотрела на него расширившимися от ужаса глазами, казалось, до нее никак не мог дойти смысл его слов.
– Не ходи, – тихо сказала она.
– Успокойся. Все в порядке. – Он улыбнулся ей. Как мог. Улыбка вышла несколько натянутой, но все же это лучше, чем ничего.
Он пошел по бетонной дорожке к ближнему дому, и подковки на ковбойских сапогах звонко цокали: цок-цок, цок-цок...
– Все в порядке, – прошептал Джордж, чувствуя, как напрягаются мышцы спины. – Все в порядке.
Это звучало, как заклинание. Монотонное повторение слов, которые в данной ситуации не имели ровным счетом никакого смысла, чуть-чуть его успокаивало.
Носок сапога поддел что-то... Что-то легкое и невесомое, с тихим звяканьем откатившееся в сторону. Джордж нагнулся, пошарил рукой в густой траве и нащупал полый латунный цилиндрик – стреляную ружейную гильзу.
Она была еще теплой. От нее едко пахло сгоревшим порохом.
Джордж застыл. Что, если... Что, если он ошибается, и здесь все-таки кто-то есть? Что тогда? Из какого окна на него смотрит сдвоенная труба ружейного ствола? И какую мелодию она ему сыграет?
Он вытер пот, внезапно выступивший на лбу, повертел гильзу в пальцах и выкинул ее куда подальше. Какой от нее прок?
Медленно... словно боясь спровоцировать невидимого стрелка... Джордж поднялся и двинулся дальше.
– Джордж! – раздался пронзительный окрик.
Джордж застыл, будто это был не голос, а выстрел. На какую-то долю секунды он забыл про Риту, забыл совершенно, она просто вылетела у него из головы, и расплата не замедлила последовать.
Он дернулся и замер. Затем медленно обернулся, лицо у него было белее простыни в пятизвездочном отеле.
– Все в порядке... – Губы сами произнесли универсальные слова. Они подходили на все случаи жизни.
Джордж заставил себя поднять тяжелую, как брезентовый шланг, набитый песком, руку и помахать девушке.
– Какого хрена... – пробурчал он под нос. – Я чуть было не навалил в штаны куриного салату. Если она и дальше собирается так орать... – Он недоговорил. Снова двинулся вперед по дорожке.
До калитки оставалось немногим более пяти шагов. Но было что-то, заставившее его остановиться. Он подумал, что похож, должно быть, на машину, у которой кончается бензин. Передвигается точно так же – рывками.
Справа от калитки висел почтовый ящик. Обычный почтовый ящик, нежно-зеленого, в тон ограде, цвета. Но... Будто кто-то хотел его перекрасить и бросил дело на полпути.
Четыре красные горизонтальные полосы тянулись поперек ящика. Они менялись прямо на глазах, застывали и становились бурыми.
«Да тут, похоже...» Он не стал додумывать эту мысль, ей не за что было уцепиться. Здесь ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО. Это и так было понятно, но ЧТО именно?
Что? ЧТО?!
«А ничего. Набили морду почтальону, чтобы не носил повестки из милиции...» Джордж перевел дыхание и отворил калитку.
