А. Квиннел - До белого каления
Гравелли и Дикандиа молча кивнули. В следующий момент оба они были ошарашены – Кантарелла оторвал фотографию от обложки и бросил ее через стол.
– Я хочу, чтобы завтра в утреннем выпуске всех газет страны на первой полосе была крупным планом напечатана эта фотография.
Дикандиа опомнился первым.
– Дон Кантарелла! Но ведь тогда газетчикам придется выкладывать всю эту историю. Разумно ли это?
– Раньше или позже они все равно до всего докопаются, – ответил босс. – Им и так уже почти все известно. Это только Сатта зажимает информацию в своем департаменте, чтоб в мутной воде рыбу ловить. Рожа эта запоминающаяся – посмотрите на его шрамы и глаза. Его же для нас ищут тысячи людей. Чтобы нам самим распространить этот снимок, потребуется несколько дней. А газеты это сделают вместо нас за день.
– Как бы нам из него героя не сотворить, – предупредил Гравелли.
– Тогда это будет мертвый герой, – резко сказал Кантарелла. – А о мертвых скоро забывают.
* * *Пэдди вышла из «мёбекса» и потянулась всем своим большим телом. Ее рост создавал свои неудобства, например, во время путешествия часто затекали руки и ноги. Уолли вышел вслед за ней, обернулся к раскрытой двери и спросил:
– Тебе что-нибудь нужно?
Кризи покачал головой.
– Обедайте себе на здоровье. Вы точно не хотите, чтобы я вас подхватил после ресторана?
– Нет, прогулка пешком нам совсем не повредит, – сказала Пэдди. – Мы после обеда хотим здесь немного послоняться, по магазинам пройтись. Не беспокойся, мы не потеряемся.
По восточному побережью страны они проехали от Пескары до Бари. Пэдди думала, что через три дня Кризи надоест ее более чем простая кухня. Кроме того, ей хотелось слегка размяться и купить пару шерстяных свитеров – зима уже не за горами.
Кризи, однако, отказался с ними идти. Он сказал, что поедет на специальную стоянку для автотуристов, расположенную у южного выезда из города. Пэдди заметила, что он старался как можно реже выходить из «мёбекса», даже на стоянках. Это еще больше разжигало ее любопытство. Она немного говорила по-французски и в первый вечер путешествия попыталась слегка разговорить его. Он улыбнулся и что-то ответил. Потом она перешла на английский. Он снова улыбнулся и спросил, не хочет ли Пэдди устроить ему экзамен. Она обратила внимание на его американский выговор.
– Нет, – ответила Пэдди. – Просто не очень-то ты на француза смахиваешь.
В разговор вмешался Уолли, сказал, чтоб она не приставала к человеку и дала ему уснуть. Так что свое любопытство она не удовлетворила.
На автостоянку в Риме, где они условились о встрече, Кризи пришел с двумя большими кожаными чемоданами и брезентовой сумкой. Уолли помог ему затащить багаж в узкую дверь фургона. Как-то, спустя время, в разговоре с Пэдди он заметил, что сказать об этом малом, будто он путешествует налегке, никак нельзя.
Болтливым их попутчика назвать тоже было трудно. Он лишь ткнул на карту в какое-то местечко неподалеку от Авеццано и предложил там остановиться. Они провели там две ночи. Почти пустая автостоянка была расположена в очень живописной, поросшей лесом долине. Он объяснил, что устал и торопиться ему некуда.
* * *– Вот магазин, – Уолли указал на противоположную сторону оживленной улицы.
– А там – ресторан, – сказала Пэдди, указывая чуть дальше, за магазин. – Давай сначала поедим, а то я помру с голода. – Она усмехнулась. – Знаешь, может быть, как я наемся, мне на размер больше свитер покупать надо будет.
– Больших размеров не существует, – съязвил Уолли и проворно отскочил в сторону, по опыту зная, что игривый шлепок ее огромной ручищи мог свалить его на мостовую.
Однако она пропустила его замечание мимо ушей. Они как раз проходили газетный киоск, и Пэдди остановилась около него как вкопанная. Уолли проследил за направлением ее взгляда.
С первых полос газет на них в упор смотрел Кризи.
Часом позже они оживленно спорили. Уолли насмерть стоял на своем.
– Деньги и паспорта у тебя с собой в сумке. Мы сейчас пойдем прямо на эту чертову железнодорожную станцию и возьмем билеты на этот чертов поезд. Все, что нам нужно, купим в Бриндизи. А завтра утром сядем на этот чертов паром, который идет в Грецию.
Она покачала головой.
– Я поездом не поеду.
Уолли вздохнул и отодвинул от себя тарелку.
– Пэдди, не сентиментальничай – тебе это не идет. Он – самый настоящий убийца. Мы ему ничем не обязаны – «мёбекс» у него. Он нас хочет использовать в качестве прикрытия.
Она снова покачала головой. Тогда он взял газету и сунул ее Пэдди под нос.
– Его повсюду разыскивают – сотни, может быть, тысячи людей. А когда его найдут, мы будем вместе с ним.
– Ладно, Уолли Уайтмен, отваливай тогда лучше сам по-хорошему.
В ресторане было много народу, и Пэдди произнесла эту фразу тихо, однако ее слова как будто пригвоздили Уолли к спинке стула. Она приблизила к нему искаженное злостью лицо и сказала:
– Так оно и есть – он нас использует. А почему бы и нет? Он один. Все это он сделал в одиночку. Сотни, говоришь? Тысячи? А про всю полицию страны забыл? Ему надо помочь. И я ему помогу. А ты можешь делать все, что хочешь.
– Но объясни мне почему? – безнадежно спросил он. – Нас это все вообще никаким боком не касается. Что ты лезешь не в свое дело?
Она презрительно фыркнула.
– Где это ты, интересно, слышал, чтобы австралийцу нужен был повод в драку лезть? – Она слегка стукнула пальцем по газете. – Они убили девочку. Эти сволочи изнасиловали ее и убили. Ей только одиннадцать лет было! Теперь они за преступление свое расплачиваются – это он их платить заставляет. И если ему нужна совсем небольшая помощь, он получит ее от Пэдди Коллинз. Я его в этом деле одного бросать не собираюсь.
Внезапно Уолли усмехнулся.
– Ладно, корова глупая, успокойся.
На какой-то миг она потеряла дар речи, но миг этот был очень кратким.
– Так ты согласен?
– Да, согласен.
– С чего бы это ты так быстро решение свое поменял?
Он пожал плечами.
– И вовсе не быстро. Мне так мой внутренний голос подсказал, хоть это и чертовски опасная затея. Хрен бы с этим малым, да вот девчушку – ты права – жалко.
Пэдди улыбнулась, протянула к нему огромную руку и потрепала по волосам.
– Мне очень нравится, когда ты таким рыцарем становишься. Пошли.
Когда они оказались на улице, он вдруг пробормотал:
– Как думаешь, что он отмочит, когда узнает, что нам все известно? Может, психанет и решит, что мы сдать его решили, или еще чего? Пэдди, имей в виду, этот малый совсем не промах.
Женщина покачала головой и взяла Уолли за руку.
– Я в этом очень сомневаюсь. Теперь, когда его физиономия во всех газетах красуется, ему любая помощь сгодится. Он это отлично понимает. А что до того, какой он крутой, так я тоже не из пугливых.
– Правда?
Пэдди усмехнулась, глянув на него сверху вниз, и сказала:
– Уолли, когда ты со мной и я уверена в твоей защите, мне ничего не страшно.
* * *Сатта повернулся к Гвидо и Беллу.
– Почти наверняка это сделал Кантарелла, – сказал он. – Все газеты получили информацию приблизительно в одно и то же время.
– Зачем ему это? – спросил Гвидо.
Ответил на вопрос Беллу.
– Это еще один показатель нынешнего состояния Кантареллы. Он попытался самым быстрым способом раскрыть личность Кризи, чтобы его как можно скорее убрали. – Он вопросительно взглянул на Сатту и спросил: – Что теперь, полковник?
Сатта как-то загадочно посмотрел на помощника, и Гвидо внезапно почувствовал в воздухе напряжение. Беллу снова задал вопрос:
– Может быть, полковник, нам стоит поговорить с глазу на глаз?
Сатта вздохнул.
– Нет, не стоит.
Он снова набрал номер управления карабинеров в Риме. Довольно долго Сатта давал точные инструкции, потом повесил трубку.
– Какая же ты циничная сволочь! – сказал ему Гвидо.
Сатта сделал протестующий жест руками.
– На самом деле все это не имеет ровным счетом никакого значения: если его до сих пор не нашел Кантарелла, нашим людям и подавно его не найти. – Полковник окинул взглядом разбросанные на журнальном столике газеты. – Теперь у него уже почти не осталось шансов. Лицо это узнать очень легко. Остается надеяться, что мы его найдем первыми.
Гвидо поднялся со стула, подошел к окну и стал смотреть на оживленную улицу. Моросил мелкий дождик. Грибы зонтиков скрывали очертания движущихся людей.
– Поверь мне, Гвидо, шансов действительно почти не осталось. Теперь мы должны сделать все, что в наших силах. Ты же слышал, о чем я беседовал по телефону.
Сатта говорил, будто извинялся. Никогда раньше Беллу не доводилось слышать, чтобы начальник обращался к кому-нибудь таким тоном.
Не оборачиваясь, Гвидо с горечью спросил:
– Теперь он свою миссию выполнил? Тебя, небось, скоро в генералы произведут?
