Дэниел Силва - Сезон Маршей
— Отсоедините.
— Теперь второй. Вы слишком предусмотрительны, чтобы обойтись одним.
Майкл шагнул к книжной полке, снял томик Пруста и достал второй микрофон.
— Отключите.
Делярош бросил быстрый взгляд на Майкла.
— У нее пистолет в сумочке.
Майкл подошел к креслу, в котором сидела Моника, опустил руку в сумку и извлек «браунинг».
— С каких это пор директор ЦРУ носит при себе оружие?
— Всегда, когда чувствует опасность.
Майкл поставил пистолет на предохранитель и бросил его Делярошу.
— Итак, начинайте.
Эдриан Картер был по натуре человеком беспокойным, что плохо сочеталось с работой, предполагающей отправку агентов в не самые спокойные уголки мира и ожидание их возвращения. За годы карьеры Майкл стоил ему не одну бессонную ночь. Особенно запомнились две, которые он провел в 1985 в Бейруте, когда Осборн ушел на встречу с агентом в долине Бекаа. Тогда существовала реальная опасность, что Майкла возьмут в заложники или просто убьют на месте. Эдриан уже не надеялся увидеть его живым, когда друг, покрытый пылью и пропахший овцами, ввалился наконец в номер отеля.
И все же сейчас Картера мучило особого рода беспокойство: его агент вступил в открытую схватку не с кем-нибудь, а с директором ЦРУ. Он не очень встревожился, когда Моника потребовала отключить первый микрофон — как опытный оперативник Майкл предусмотрел такой вариант и запасся лишним козырем.
Потом он услышал, как Моника требует отсоединить второй, услышал скрежет и стук… и тишину. Поняв, что остался без связи — пусть и односторонней, — Эдриан Картер сделал то единственное, что мог сделать в такой ситуации хороший контролер.
Он закурил и приготовился ждать.
— Вскоре после моего назначения в ЦРУ со мной связался человек, называвший себя не иначе, как Директор. — Моника говорила тоном усталой матери, рассказывающей вечернюю сказку отказывающемуся засыпать ребенку. — Он спросил, не хочу ли я вступить в элитный клуб, объединяющий высших офицеров разведслужб многих стран, финансистов и бизнесменов и ставящий своей целью сохранение глобальной безопасности. Разумеется, я сразу заподозрила неладное и подала соответствующий рапорт в службу контрразведки. Там подумали и решили, что игра с Директором может стоить свеч. Перед началом операции я попыталась получить одобрение самого президента. С человеком, называющим себя Директором, у меня было три встречи: две в Северной Европе и одна в Средиземноморье. При третьей встрече мы достигли определенного согласия и я вступила в Общество.
У Общества разветвленная структура и огромные возможности. Оно способно проводить тайные операции практически в любой точке мира. Разумеется, я сразу же начала собирать информацию о его составе и оперативных планах. Нам удалось принять определенные меры по противодействию Обществу, хотя в некоторых случаях мы были вынуждены оставаться в стороне и ничего не предпринимать, чтобы не вызвать подозрения в мой адрес.
Майкл внимательно слушал Монику и невольно восхищался ею: спокойная, собранная, рассудительная, она как будто читала заранее подготовленную речь перед собранием акционером — встречать таких замечательных лгунов ему еще не приходилось.
— Кто такой Директор? — спросил он.
— Не знаю и думаю, что Делярош не знает тоже.
— Вы знали, что его наняли убить моего тестя?
— Конечно. — Она даже едва заметно пожала плечами.
— Тогда почему не позволили мне заниматься его делом? Зачем вообще был нужен тот спектакль в столовой?
— Меня попросил об этом Директор, — бесстрастно ответила она и добавила: — Позвольте объяснить. Он посчитал, что Делярошу будет легче выполнить задание, если вы займетесь другими делами. Убрав вас, я незаметно приняла меры к обеспечению безопасности вашего тестя. К сожалению, этих мер оказалось недостаточно.
— Если вы все знали, то почему же не приставили к нему в Вашингтоне дополнительную охрану?
— Директор уверил меня, что Делярош не рискнет приехать в Америку.
— Почему же вы ничего не сказали мне?
— Мы опасались ваших поспешных, импульсивных действий, которые могли бы поставить операцию под угрозу. Целью операции было выманить Деляроша на открытое пространство и уничтожить. Окружив Дугласа Кэннона телохранителями или спрятав его в бронированный сейф, мы бы только спугнули киллера.
Майкл посмотрел на Деляроша. Тот покачал головой.
— Она лжет. Директор обеспечил все: транспорт, оружие, деньги. Он специально выбрал для операции Вашингтон, потому что знал — здесь посол более уязвим, чем в Лондоне. К тому же убийство посла было решено приурочить к проведению конференции по Северной Ирландии, чтобы сорвать или по крайней мере осложнить мирные переговоры. — Он посмотрел на Монику, потом снова на Майкла. — Говорит складно, но лжет.
Моника, как будто не слыша Деляроша, смотрела на Осборна.
— Вот почему мы не хотели брать его живым и сажать в тюрьму. Он готов на все, чтобы спасти свою шкуру. И, конечно, всегда найдутся люди, готовые поверить любым измышлениям, любой клевете. Проблема в том, что ему веришь ты. Теперь понятно, что наши опасения были небезосновательны. Похоже, вы, Майкл, клюнули на его крючок.
— То, что я рассказал, правда, — сказал Делярош.
— Вам бы следовало получше сыграть свою роль, Майкл. Отомстить за Сару Рэндольф и убить этого человека. Вместо этого вы заварили кашу, создали проблемы для Управления и самого себя.
Моника поднялась, показывая, что разговор окончен.
— Если вы выбрали такой вариант поведения, мне ничего не остается, как изложить свои подозрения контрразведке и Федеральному Бюро Расследований. Следующие два года вами будет заниматься Управление. Вы пройдете через испытания, сравнимые разве что с китайской пыткой водой. Потом вас отдадут на растерзание Сенату. Вас разорят возмещением судебных издержек. Вы никогда больше не будете работать в государственных учреждениях. Вас не допустят на Уолл-стрит. Вас просто уничтожат, Моника.
— У вас нет никаких доказательств, Майкл. Вам никто не поверит.
— Зять посла Дугласа Кэннона и сотрудник ЦРУ обвиняет своего шефа в причастности к покушению на убийство. Это же сенсация. В Вашингтоне за нее ухватится любой репортер.
— Вы предстанете перед судом за разглашение информации государственной важности и нанесение ущерба безопасности страны.
— И все же я рискну.
Дверь открылась, и в комнату вошел Эдриан Картер. Моника мельком посмотрела на него и снова перевела взгляд на Майкла.
— Охота за ведьмами нанесет непоправимый вред Управлению, возможно, даже погубит его. Вы это знаете. Ваш отец поддерживал Энглтона[20] в его охоте за «кротами» и этим едва не погубил свою карьеру, верно? Вы мстите ЦРУ за отца? Или так и не простили, что я однажды отстранила вас от оперативной работы?
— Можете говорить что хотите, Моника, но вывести меня из равновесия вам не удастся.
— Что вы предлагаете, Майкл? Что я должна сделать, чтобы вы оставили свои безумные измышления при себе?
— В подходящее время вы должны уйти в отставку, а до тех пор будете делать то, что скажем вам мы с Картером. Кроме того, вы поможете мне остановить Общество. Вывести его из бизнеса.
— Боже мой, да вы и впрямь наивный глупец. Остановить Общество невозможно. Его бизнес охватывает весь мир. Чтобы контролировать Общество, нужно быть его частью. — Она бросила взгляд на Деляроша. — Что вы собираетесь делать с ним?
— Делярошем я займусь сам. — Майкл опустил руку в карман и достал магнитофонную кассету. — Запись сделана сегодня. Есть несколько копий. Здесь полный отчет о вашей роли в Обществе, правда о рейсе 002 и покушении на Дугласа Кэннона. Если с Делярошем, с Эдрианом или со мной что-то случится, копии этой записи будут отправлены в «Нью-Йорк Таймс» и ФБР. — Он опустил кассету в карман. — Ход за вами, Моника.
— Я отдала Управлению шесть лет жизни. Я делала все что в моих силах, чтобы укрепить его и защитить от таких, как вы — динозавров, не понимающим новой роли Управления в новом мире. Игру сыграли без вас, Майкл, а вы оказались настолько глупы и близоруки, что даже не заметили этого.
— Вы пользовались Управлением как инструментом для достижения собственных целей и защиты собственных интересов. Я забираю у вас этот инструмент.
Она повесила сумку на плечо, повернулась и направилась к выходу
— Ход за вами, Моника, — повторил Майкл, но она не оглянулась и не остановилась. Хлопнула дверь. Немного погодя взвыл двигатель вертолета. Майкл вышел на веранду. Вертолет Моники поднялся над лужайкой и через несколько секунд исчез где-то над водами залива.
Весь следующий день прошел в ожидании. Картер стоял на веранде с полевым биноклем на шее, вглядываясь вдаль, как солдат на берлинской стене. Майкл кружил у дома, прочесывал каменистое побережье и даже шарил по лесу, отыскивая следы вражеского присутствия. Делярош наблюдал за ними с некоторым изумлением, как нечаянный виновник чуть ли не вселенской катастрофы.
