Титания Харди - Лабиринт розы
— Послушай, я плохо припарковался и уже опаздываю на работу, но за тебя я волнуюсь. Если нужно, чтобы я остался, то я позвоню и объясню, что у меня экстренный случай. Или же я могу звонить тебе время от времени.
Шан встретила взгляд его глаз — зеленых, а не светло-карих, как у брата, — и не сдержала улыбки: их неистощимая энергия не раз служила ей источником бодрости.
— Алекс, я как-нибудь справлюсь, а ты поезжай в свою больницу. Если что-то прояснится, я позвоню. И вообще, спасибо, что заглянул. Мне это было очень нужно.
— Ладно, потом поговорим. Сегодня я в колледже, а потом ужинаю с Люси. Но если нужно, звони. И выпей воды. Алкоголь обезвоживает, к тому же это сильнейший депрессант. Мне кажется, до вина было что-то еще?
Незаметно оглядывая кофейный столик в поисках отгадки, Алекс ждал, что она вспылит или проворчит что-нибудь, но Шан не приняла приглашения к откровенности, и он передумал читать ей нотацию.
— Приготовь себе что-нибудь на завтрак, а потом ложись в постель. Сегодня ночью ты забыла выспаться. — Он обнял ее на прощание и уже собирался идти, как вдруг обернулся: — Поужинаешь с нами завтра вечером? Ты не занята?
— Нет, конечно, если Кэлвин не появится.
— Тогда приходите оба. Я приведу Люси, и все вместе отправимся в какое-нибудь классное местечко. Она будет рада увидеться с тобой, а мне надо побеседовать с Кэлвином. Если к тому времени ничего не произойдет, мы подумаем, что делать. В любом случае я сначала позвоню, а зайдем мы за тобой примерно в семь.
Алекс не желал слушать никаких возражений. В мае он навестил ее через час после того, как Уилл возник на пороге его квартиры, чтобы сообщить о разрыве с Шан. Тогда Алекс испугался, как бы она в одиночку не натворила чего. Он застал ее в самом мрачном отчаянии, о чем, впрочем, не стал говорить Уиллу. Сегодня Шан, казалось, превзошла себя прошлогоднюю, и Алексу больших трудов стоило сохранить невозмутимость, чтобы она не догадалась о своем плачевном виде. За ней теперь был нужен глаз да глаз. Шан вообразила себя жертвой обмана и могла в любой момент слететь с катушек.
* * *— Владелец обладает дипломатическим статусом — вот все, что смог уточнить Джейми Мак. Руки у него связаны, и он, разумеется, не вправе соотносить эту машину с каким-то конкретным преступлением. Это запретная зона — до тех пор, пока не появится что-то конкретное. Сейчас нам известно только, что номера у машины римские и дипломатический статус у владельца французский.
Саймон рвал и метал. Он рылся в бумагах на столе Люси, в который раз изучая снимки, напечатанные с цифрового фотоаппарата Уилла, и наконец швырнул их обратно на стол поближе к Люси, как бы приглашая ознакомиться.
— А мое похищение не в счет?
— Ты не настояла на доследовании, а полицейский рапорт, как назло, куда-то запропастился. Очень удачно все сложилось.
— Мы просто вынуждены были уступить их требованиям не связываться с полицией. Наверное, зря Алекс так осторожничал. Значит, теперь к ним не подкопаться?
— Черта с два! Найдем слабинку и у этих! Попробуем достать их по другим каналам, вот и все дела.
Люси наконец бросила попытки закончить редактуру сценария. Надолго застрявший на мониторе текст был давным-давно закрыт скринсейвером, и она решила, что совершенно бесполезно сражаться с отвлекающими моментами. Зарывшись в лавровые листья Алекса и розы Дианы, ощущая незримое присутствие обладателя лаймового аромата, она не сразу заметила неожиданного посетителя. Саймон, завидев Люси, сорвался с дивана в холле постановочного офиса, и ей пришлось заверить его, что телом она на работе, а душой — где угодно. Ему, видите ли, не терпелось переговорить с ней сию же минуту с глазу на глаз, а не по телефону, и Люси, честно говоря, даже порадовалась вторжению.
— Как ты думаешь, Саймон, кто все-таки их финансирует? — заговорщицки понизив голос, спросила она.
— Колледж? Пожалуй, тут наши предположения сходятся. Его выпускники прибрали к рукам немало должностей при нынешнем политическом строе. Я уже прорабатываю эту версию. Но каким боком, черт возьми, причастен ко всему этому Кэлвин? Он изобрел для себя лазеек больше, чем сам Гудини!
Мобильник у Люси зазвонил так неожиданно, что она подскочила на месте. Она ждала звонка, но на телефон Алекса, а сигнал подала ее собственная трубка. Люси ответила на звонок, метнув на Саймона неловкий взгляд, но «Доброе утро» на другом конце линии несказанно обрадовало ее.
— Да-да. Все ли сегодня цветут и пахнут?
— Макс пребывает в лучшем виде, а вот Шан окончательно расклеилась. Я ее проконтролирую. Судя по всему, вчера вечером она накачалась чем-то куда покрепче вина, но у меня не хватило духу сегодня утром снять с нее за это стружку. Шан пытается винить себя в недавних событиях, и совершенно напрасно. А у тебя как?
— Бедняжка Шан… Пока ничего, Алекс, гробовое молчание — если не считать Саймона, конечно. Он завалил мне снимками весь рабочий стол и тратит уйму сил на то, чтобы нарушить мою здоровую диету и протестантскую трудовую этику.
— О, брось ты это! Скушай печенюшку! — заревел Саймон нарочно, чтоб услышал Алекс.
Тот лишь рассмеялся:
— Думаю, на тебя можно положиться. А звоню я потому, что для меня кое-что вдруг прояснилось по поводу тех двух числовых квадратов. Один был в документах из первого тайника — помнишь? — а другой мы обнаружили под плиткой. Думаю, ты и сама догадалась, что оба они магически связаны с числом «тридцать четыре». Более древний из них известен под названием «таблицы Юпитера». Скорее всего, Ди использовал его для своих ангельских заклинаний, особенно слова вокруг этого квадрата — имена Господа или ангелов, необходимые для начертания магического круга. Ночью, пока я сидел с Максом, я перешерстил эзотерические книжки, которые были у Уилла. Оказывается, в старину считали, будто планетарное воздействие Юпитера и Венеры уравновешивает меланхолию, вызываемую Сатурном, а Сатурн, в свою очередь, покровительствует ученым в их размышлениях и магических ритуалах. Очевидно, что «таблица Юпитера» помогала им заручиться присутствием Господа. Историк Фрэнсис Йейтс[101] полагает, что именно по этой причине Дюрер изобразил ее на гравюре под названием «Меланхолия», где алхимик проводит ночь за ангелологической практикой, забыв о мирских удовольствиях. Таблица уберегает мага от чрезмерного увлечения волшбой и сохраняет в равновесии его рассудок, то есть защищает его силой Юпитера. Звезда на плитке тоже имеет отношение к числу «тридцать четыре». Выяснилось, что в древности ему приписывали магическую силу. Считалось, что оно имеет отношение к Богу и к золотому сечению. Это одно из чисел Фибоначчи.[102] Мне даже интересно, сколько отсылок к нему содержится в наших головоломных манускриптах.
Заинтригованная Люси осадила нетерпеливого Саймона, погрозив ему пальцем, и спросила:
— Ты думаешь, это число и есть отгадка?
— Да. Недаром Данте выбрал его как общее количество глав для своего «Ада». Между прочим, цитата на плитке под звездой — это последние слова его «Ада». Ты понимаешь, Люси? Эта фраза завершает тридцать четвертую песнь. Само же число — своеобразная ось мироздания и символ человеческого претворения, превращения человека в бога, если уж на то пошло. Поэтому я считаю, что оно служит нам отгадкой. Прочитай хорошенько текст об эмалях и живописных миниатюрах — там есть подсказка. И другой тоже — о «девочке из штата смерчей» и покрове Богородицы. В нем тоже прослеживается связь с числом «тридцать четыре». А если не найдешь, — лукаво усмехнулся Алекс, — можешь купить мне что-нибудь на ужин в качестве поощрения: ты ведь теперь независимая девушка и сама зарабатываешь! Между прочим, последний отрывок напечатан на старой бабушкиной машинке «Оливетти». У нее примечательный шрифт, и я сразу его узнал.
— «"Любопытно", — сказала Алиса». — Люси решила на всякий случай прозондировать почву. — Судя по всему, ты изрядно покорпел над снимками. Делаем вывод, что ты решил не передоверять поиски третьим лицам?
— «"Любопытно", — сказала Дороти», — так уместней выразиться в нашем случае. Думаю, ты обратила внимание, сколько там встречается «дочерей короля». Да, я тоже заинтересовался. Все, убегаю. Позвони, когда будут новости. Эмма клятвенно обещала тут же мне просигнализировать.
Люси порылась в кипе снимков, извлекла из нее два — те, о которых говорил Алекс, и положила их перед Саймоном:
— Вот, вникни. Алекс говорит, что где-то здесь присутствует число «тридцать четыре» и что его бабушка сама сочинила — или перепечатала — вот это. В любом случае печатная машинка точно ее. Моя гордость будет сильно ущемлена, если мы с тобой не отыщем связи.
Саймон проглотил остатки кофе и склонился над столом, разглядывая снимки с текстами.
