Эд Макбейн - Преступная связь
— Это твой муж установил «жучки» в моей квартире?
Он все еще не смотрел на нее, полностью сосредоточившись на дороге.
— Я же говорила тебе: я понятия не имею, чем ты...
— Сара, постарайся понять серьезность своего положения. Если ты знаешь, кто я, то ты должна знать и то, что я могу с тобой сделать. Лучше скажи мне правду.
— Ну хорошо, — вздохнула она.
— Так это он?
— Да.
— Очень мило. Он использовал свою собственную жену, чтобы...
— Нет, — остановила его Сара. — Все не так.
— В самом деле? А как?
— Я не знала о прослушивании. Благодаря прослушиванию он узнал о нас с тобой.
— Но теперь он знает.
— Да.
— И ты по-прежнему бегаешь ко мне на свидания. Значит, Сонни что-то пропустил, там еще что-то осталось. Иначе зачем бы твой муж...
— Да, там кое-что осталось.
— Когда ты узнала про меня?
— В День Матери.
— Ты знаешь обо мне с середины мая и все еще встречаешься со мной. И ты еще говоришь, что все не так. Ты...
— Я встречаюсь с тобой потому, что...
— Потому что ты работаешь на него, ты тащишь меня в западню...
— Я встречаюсь с тобой потому, что я люблю тебя.
— Ложь. Ты выуживаешь из меня...
— Нет...
— Да, ты осведомительница, ты хочешь отправить меня за решетку!
— У меня не оставалось выбора, — ответила она.
Она думала, что он решил убить ее. В кино она видела, как осведомителей отвозили за город, вроде как на прогулку. В его глазах — она просто осведомитель.
— Нет, у тебя был выбор, — сказал он. — Ты могла сказать мне. Ты могла...
— Я говорю тебе сейчас.
— Только потому, что я уже знаю!
— Я и так собиралась тебе сказать.
Она не знала, правду она говорит или нет.
Он задавался тем же вопросом.
— Ты понимаешь, что я могу приказать убить тебя в любую минуту? — спросил он.
Значит, сам он убивать ее не собирается. Но это вовсе не исключает возможности, что он везет ее в миленькое местечко в Коннектикуте, где парочка веселых мордоворотов давно уже ждет с веревками и бензиновыми пилами в руках.
— Не думаю, что ты это сделаешь, — сказала она.
— В любую минуту! — повторил он и, сняв правую руку с руля, щелкнул пальцами. Он до сих пор ни разу не взглянул на нее, только на дорогу. — Осведомительница! Стукачка! Ты знаешь, как мы поступаем со стукачами?
Потом он надолго замолчал, прикидывая, где можно свернуть с Брукнер-шоссе на какую-нибудь боковую улочку. Минуты через три он отыскал нужный поворот, проехал мимо дизельной заправочной станции и вскоре оказался на залитой солнцем улочке, по обеим сторонам которой тянулись хилые деревца и чистенькие белые домишки. В конце улицы виднелся незастроенный участок, обнесенный забором с пропущенной поверху колючей проволокой. За забором высилась груда ржавых и битых машин. Вокруг не было ни души. Эндрю подъехал к забору и выключил двигатель. На улице царила тишина, нарушаемая только гулом машин, доносившимся с шоссе. Наконец он повернулся к ней.
— На тебе есть «жучки»? — спросил он.
— Нет.
Она до сих пор не сняла темные очки. Он не мог видеть ее глаз.
— Сними очки, — приказал он.
Она повиновалась. Открыла сумочку и положила очки в футляр.
— Посмотри на меня, — приказал он.
Она повернулась к нему.
— Ответь еще раз. На тебе есть «жучки»?
— Нет, Эндрю.
— Расстегни блузку.
Она без колебаний расстегнула пуговицы на блузке. Он засунул руку ей за лифчик, провел пальцами вокруг грудей, ощупал живот, бока, ягодицы, бедра и лобок. Это были не те руки, что еще недавно ласкали ее.
— Вынь все из сумочки.
Она завороженно, как кролик на удава, уставилась на него, затем подняла сумочку и высыпала все ее содержимое. Пока он копался в женских мелочах, разбросанных по сиденьям, Сара застегнула блузку. Футляр с темными очками, кошелек, связка ключей, пачка жевательной резинки, губная помада, расческа, книжка в бумажной обложке, несколько монет. Он перелистал книжку, чтобы убедиться, что внутри ничего не спрятано. Затем вывернул наизнанку саму сумочку, встряхнул ее, провел рукой по швам. Ему не удалось найти ничего, что хоть отдаленно напоминало бы записывающее устройство.
— Ну хорошо, — произнес он наконец, отвернулся от нее и завел машину.
На ходу Сара принялась складывать свои вещи в сумочку — одну за одной, медленно, аккуратно, сердито. Когда они снова выбрались на шоссе, она сказала:
— Что ж, очень милый маленький обыск.
— Какого черта, — взорвался он. — По-моему, это твой муж работает в прокуратуре, а не мой!
— Ну теперь-то ты удовлетворен?
— Да.
— Убедился, что на мне нет «жучков»?
— Да.
— И что я здесь только потому, что я хотела быть здесь?
— Да.
— Тогда сбавь скорость. Я не желаю погибнуть в автокатастрофе.
Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, кивнул и убрал ногу с педали газа.
— Я и не знал, что еду так быстро.
— Ты едешь как псих.
На протяжении минут десяти — пятнадцати они не обменялись ни единым словом. Наконец он нарушил молчание:
— Он знает, что ты сегодня встречаешься со мной?
— Да. Он хочет, чтобы наши отношения продолжались. Пока он не получит все, что ему нужно.
— Как много он уже знает?
— Не могу сказать точно.
— Что ты имела в виду, когда говорила, что у тебя нет выбора?
— Моя дочь...
— Какое она имеет от...
— Он грозится отнять ее у меня.
— Он в состоянии так поступить?
— Возможно. Я больше не могу сказать, что знаю его. У него есть видеопленка, на которой заснято, как я захожу к тебе, у него есть...
— Видеопленка! Господи, что еще у них...
— Они следили за дверью на Мотт-стрит, — пояснила она. — И снимали всех, кто туда заходил.
Похоже, она говорит правду. Записывающего устройства на ней нет. Она рассказывает чистую правду.
— Он показал мне пленку, — продолжала она. — И у него есть записи всего, что мы с тобой говорили друг другу. Он дал мне их прослушать.
— А еще?
— Кто еще их слышал? Наверное, люди, с которыми он...
— Нет, какие еще записи у него есть?
— Не знаю. Он ждет, пока наберется на пожизненное заключение. Понимаешь?
— Понимаю.
— И он пригрозил, что если я не сделаю то, что он хочет, то он использует пленки как свидетельство на бракоразводном процессе.
Эндрю кивнул.
Несколько минут он молчал. Потом заговорил снова:
— Они требуют, чтобы я приказал тебя убить. Они знают о твоем муже и думают, что ты могла...
— Но как они узнали?
— Обратились к детективу.
— Наняли частного детек...
— Нет, им помог обыкновенный нью-йоркский коп. Наш человек. Тогда они уже знали о нас с тобой. Откуда — не пойму.
— Билли, — догадалась она сразу же.
— Возможно, — кивнул он. — Они думают, что ты осведомительница. Стукачка. А осведомителей принято примерно наказывать. Чтобы другим неповадно было.
— Осведомителей принято убивать, вот что ты хочешь сказать?
— Да, — подтвердил он. — Осведомителей надо убивать.
— Даже осведомителей со связями?
— Особенно осведомителей со связями.
— Я имею в виду не мужа. И совсем другие связи.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Я имею в виду тебя, — пояснила она.
С обеих сторон их обходили грузовики.
— Что это значит? — спросил он.
— Ты предлагал мне выйти за тебя замуж.
Слева от них просвистел огромный автофургон, подняв тучу пыли и заставив их обоих вздрогнуть.
— Ты тогда говорил серьезно? — спросила она.
— Совершенно серьезно.
— Тогда я отвечу: «да», — сказала она.
* * *Она вышла из ванной совершенно нагая, только сумочка болталась у нее через плечо. Она положила сумочку на ночной столик у кровати и сразу же бросилась в его объятия.
При виде его у нее всегда возникало совершенно неконтролируемое желание. Едва ощутив его тело, она моментально растворилась в той дикой, первобытной страсти, которую она испытывала с ним всегда, начиная с самого первого раза. Даже сейчас, когда она знала, кто он такой и какие силы он представляет, она оставалась совершенно безнадежно и отчаянно влюбленной в него. Да, она любила его всей душой.
Гостиница стояла на берегу узкой речушки с маленьким водопадом. Прямо под окнами их номера на втором этаже, в тихой заводи перед водопадом, как в пруду, плавали лебеди. Сара и Эндрю лежали, обнявшись, на широкой кровати и слушали шум падающей воды.
Он весь бурлил вопросами, планами, предложениями, буквально горел от возбуждения и говорил, не переставая, как будто журчала вода в водопаде за окном. Когда она скажет мужу? Как быстро она получит развод? Согласится ли он? Может ли она переехать к нему жить уже сейчас? А как насчет ее дочери?
«Действительно, как насчет моей дочери?» — подумала Сара.
— Я знаю, что я ей нравлюсь, — сказал он, — но...
— Она от тебя без ума.
— Но тут совсем другое дело, все-таки развод, у нее появится новый отец...
— Я понимаю, все непросто.
