Марк Олден - Власть
Приближался полдень. На два часа у Мартина Мэки была назначена встреча с ДиПалмой возле его телекомпании на Западной 57-й стрит. Им нужно о многом поговорить. О дискете, о смерти Чарльза Суя, об убийстве Нельсоном Берлином своей родной сестры и об убеждении ДиПалмы, что ван Рутен что-то скрывает. Студия телекомпании была в нескольких минутах езды, и у Мэки оставалось почти два часа, чтобы позабавиться с юным Джорджем. Этим он и займется сейчас. Мэки испытывал чрезвычайное сексуальное возбуждение.
Он познакомился с Джорджем в аэропорту Майами сегодня утром, в очереди на регистрацию пассажиров, вылетающих самолетом Американ Эйрлайнз. Джордж, стройный блондин лет двадцати пяти, любил поболтать и обожал скабрезные слухи. Он знал потрясающие пикантные подробности об интимной жизни некоторых рок-звезд, профессиональных спортсменов и государственных деятелей. Как и все, кто делает вид, что не признает слухов, Мэки нашел их занимательными.
Представившись фотографом и сочинителем песен, Джордж сообщил, что возвращается в Нью-Йорк после короткого пребывания у своего дяди в Ки-Уэсте. Мэки решил, что Джордж гомосексуалист, который провел веселую неделю во Флориде с пожилым и богатым любовником. Мэки был не против того, чтобы платить за секс деньги. С возрастом ему приходилось делать это все чаще и чаще.
Джордж был привлекательным и забавным, а иногда бесцеремонным, но это было естественно для американца. К тому же он обладал весьма соблазнительным задом.
Через несколько минут разговора в аэропорту каждый понял, что его собеседник гомосексуалист. Разумеется, им было по пути. У Джорджа была чисто американская привычка доверяться совершенно незнакомому человеку. Мэки, со своей стороны, стал изображать из себя уставшего от жизни бизнесмена, который заехал во Флориду, чтобы посмотреть, как работают его капиталы. Эта небольшая ложь помогла ему сохранить доверие Джорджа. У геев достаточно оснований, чтобы не любить полицейских. К тому же Джордж был так очарован его английским акцентом, что другие биографические данные не понадобились.
Они вместе сели в самолет и скоротали время полета за приятной беседой весьма фривольного содержания. К тому времени, как их самолет приземлился в нью-йоркском аэропорту Ла Гуардия, Джордж научил Мэки веселому четверостишию о девочке Элис из Далласа, которая никогда не видела фаллоса. Мэки в свою очередь поведал Джорджу правдивую историю об одном гонконгском банкире-гее, который наказал своего любовника за измену, приклеив член этого любовника к его ляжке.
Мэки также произвел сильное впечатление на Джорджа, показав ему фотографии своего дома в Кей-Бискайне, двух ресторанов, цветочного магазина и земельного участка на береговой полосе. Подняв глаза от фотографий, Джордж посмотрел на него долгим взглядом, замигал своими длинными ресницами и кокетливо заулыбался – верный знак того, что он готов броситься в объятия еще одного богатого дядюшки. Любовь и деньги всегда были для человека величайшими источниками радости.
Из аэропорта они вместе поехали на такси; на смену беседе пришло напряженное, полное ожидания, молчание. Когда Джордж пригласил Мэки к себе домой на чашку кофе, оба знали, что за этим последует. Мэки, как говорится, улыбнулось счастье.
В Кей-Бискайне ему было не до смеха. Он много трудился, готовя свой дом к переезду на постоянное жительство, и одновременно держал ухо востро в ожидании появления головорезов Линь Пао. К счастью, там у него было к кому обратиться за помощью в случае чего. У него сложились замечательные отношения с местными полицейскими, которым он щедро помог деньгами в организации благотворительных обедов. Флоридские копы приезжали в Гонконг, и он сделал все, чтобы они нашли его гостеприимным хозяином и хорошим советчиком.
Поэтому американцы поняли, когда Мэки сказал им, что у него проблемы с некоторыми китайцами, торговцами героином, и обещали подстраховать его в Кей-Бискайне. Когда он уезжал в Гонконг, они охраняли его дом и двух домоправителей – почтенную гаитянскую чету; и муж, и жена до нелегальной иммиграции в Америку были университетскими профессорами в своей стране.
С такими защитниками Мэки даже не ощущал потребности в оружии и был, возможно, единственным человеком во Флориде, который его не имеет. В этом штате законы об оружии граничили с безумством, и приобрести его было проще и дешевле, чем жевательную резинку. В Нью-Йорке он будет в гостях у ДиПалмы, и это тоже отобьет охоту у людей Линь Пао предпринимать что-либо против него.
В тесной квартире Джорджа Мэки наблюдал, как молодой человек ставит кружку с водой на плиту, зажигает газ и насыпает ложкой растворимый кофе в две чашки, стоящие на буфете. Если вид красавчика Джорджа манил и возбуждал Мэки все больше, то этого нельзя было сказать о его жилище.
Квартира состояла из двух крошечных комнат, обставленных крайне непривлекательной мебелью, некоторые предметы которой, как признался Джордж, он притащил с улицы. Значит, многие ньюйоркцы обставляют свои квартиры таким образом, подумал Мэки и ужаснулся своей мысли.
Кухней служил приспособленный под нее угол гостиной. Туалет размером с чулан находился рядом с холодильником; нужно быть снайпером, чтобы не помочиться на молоко, подумал Мэки. Спальня, темная настолько, что впору расти грибам, выходила окном на вентиляционную башню – довольно удручающее зрелище.
Стены квартиры были увешаны большими черно-белыми фотографиями работы Джорджа, изображавшими безликие многоэтажки, потрепанных бездомных, бродячих псов и уродливые лица многочисленных ньюйоркцев. Никуда негодные фотографии. И этот мальчишка всерьез считает их искусством. Мэки решил кончить с критикой и перейти к сексу.
Они с Джорджем принялись пить кофе, сидя бок о бок на колченогой фиолетовой бархатной кушетке с выступающими пружинами. Ноги их соприкоснулись, глаза встретились, и Мэки почувствовал приятное тепло в паху – тепло ожидания. Он по-прежнему не мог поверить в свою удачу: ему удалось познакомиться с таким прелестным созданием. Молодые геи пользуются большой популярностью среди пожилых, и обольстить их непросто.
Мэки был в том возрасте, когда любовь часто можно было купить только за деньги. Любовь – удел молодых, а не стариков. И тот девяностолетний дед, который все еще бреет ноги, – величайший в мире оптимист.
Джордж не потребует у него почасовой оплаты, хотя в конечном счете обойдется ему недешево. Однако Мэки не собирался создавать с парнем холостяцкое хозяйство. Он все сделает быстро. Мэки был одинок и давно уже не наслаждался любовными утехами. Чужой в чужой стране, он хотел только с часок полежать в объятиях этого мальчика, забыв мирские заботы и беды.
Он поставил свою чашку, притянул Джорджа к себе и нежно поцеловал, ощутив на его губах вкус сладкого кофе. Сердце Мэки забилось быстрее, и поцелуй его стал более настойчивым. Улыбаясь, Джордж отстранился от него.
– Я думаю, нам следует уладить этот спор, – сказал он.
Оба рассмеялись. Незадолго до этого Джордж рассказал Мэки анекдот о двух пьяных геях в баре, которые уладили свой спор, выйдя на улицу и поколотив друг друга.
Поднявшись с кушетки, Джордж взял Мэки за руки и увлек в спальню. Пол в спальне был покрыт зеленой клеенкой. Еще одно свидетельство оригинального вкуса Джорджа, подумал Мэки и тут же забыл об этом.
Они разделись, поцеловались, Джордж легонько оттолкнул его и сказал:
– Я должен почистить зубы. Вернусь через секунду. Не уходи.
Обнаженный Мэки сел на кровать и стал водить ногами по зеленой клеенке. Оригинальный ковер, если не сказать большего. Нет, ньюйоркцы странный народ.
Мэки услышал шаги, поднял голову и увидел стоящих перед ним двух китайцев. Они были голыми.
Один из них держал в руках электропилу.
24
Манхэттен
Незадолго до полудня ДиПалма стоял в телефонной будке на перекрестке 57-й стрит и 9-й авеню и смотрел через дорогу на белое прямоугольное административное здание телекомпании, в котором работал. Он был в пальто, без головного убора и потягивал из пластмассового стаканчика черный кофе. Чернокожий курьер, проезжавший мимо на велосипеде, узнал его, улыбнулся и приветствовал, подняв сжатый кулак. В ответ ДиПалма поднял пластмассовый стаканчик, и в этот момент телефон зазвонил.
Он поднял трубку со вторым звонком.
– Грег?
– Рад, что ты в порядке, Фрэнк. Жив-здоров и все такое прочее. Как твоя поездка?
– Скажем так, я не скучал.
– Я уже слышал. Чуть не подох со смеху, как прочитал про тебя и эту карлицу. Как-то я трахал женщину весом четыреста фунтов. Хотел узнать, что это такое. У этой бабы волос на теле было больше, чем у гориллы. Мой адвокат сказал, что ты хотел со мной поговорить. Что случилось?
– Я знаю, что ты убил Тароко.
Несколько бесконечных секунд ван Рутен молчал. Потом сказал:
