Дж. Фридман - Против ветра
Тот случай меня напугал, показав истинное положение дел. Оказывается, при всей своей напускной независимости я обеспокоен тем, как воспринимают меня другие. Судя по всему, лестным для меня это восприятие не назовешь. Нужно этим заняться и либо перестать быть заложником собственного эгоизма, либо не обращать больше внимания на то, как относятся ко мне окружающие. А если сделать и то и другое? Выходит, я работал, создав вокруг себя нечто вроде защитной оболочки, а когда она исчезает, получается, что не такой уж я храбрый, как думал.
Эта мысль тревожит меня. Раньше я не испытывал такого ощущения. Нет, не так: я никогда не признавался себе, что такое ощущение существует.
Сейчас я раскаиваюсь за все годы, растраченные впустую. Надеюсь, за это мне воздастся сторицей.
5
— Привет, незнакомец.
— Привет, незнакомка.
Я и не знал, что она стоит у меня за спиной.
— Ты неплохо выглядишь, Уилл. Такой подтянутый, стройный. — Она ударяет рукой по мускулам на моей руке. Удар получается довольно-таки увесистый, сильный.
— Сбросил несколько фунтов, — отвечаю я, расслабляя мышцы. Я и не знал, что она такая сильная. — В общей сложности, около десяти. Работы было хоть отбавляй.
— Судя по твоему виду, она пошла тебе на пользу. Впрочем, я не хочу сказать, что раньше ты выглядел хуже, — поправляется она.
— Ты тоже неплохо выглядишь, Мэри-Лу.
— Большое спасибо, сэр, вы очень добры. И куда же ты собрался?
— В Денвер[19]. Есть там одно дело в суде. — Черт побери, она на самом деле хорошо выглядит. Строгий деловой костюм с иголочки, как у Патриции, но на ней он выглядит естественно. Может, дело в том, что я смотрю на нее иначе, чем на свою прежнюю жену. От нее так же приятно пахнет, она стоит прямо за мной, пассажиров на рейс много, я невольно чувствую аромат духов, смешивающийся с запахом ее тела, несмотря на то что сейчас раннее утро и пару часов назад она еще стояла под душем.
— А ты?
Мы стоим в очереди за билетами в аэропорту Альбукерке. Помимо «дипломата», у нее еще небольшой чемодан и складная сумка с одеждой.
— Туда же.
— Тоже в Денвер? А зачем? — Черт!
— Там устраивают небольшой семинар — ответственность производителя за выпускаемую продукцию. Он продлится два дня — сегодня и завтра.
— Верно, я совсем забыл. Я сам туда собирался, но сейчас мало приходится этим заниматься, так что отказался. — Ничего не могу с собой поделать, надо показать ей, что я снова начал работать. Что, как и раньше, я весь в делах.
— Счастливчик! А у меня там со скуки сиськи отвиснут.
— Надеюсь, нет, — отвечаю я, машинально переводя взгляд на ее грудь.
— Сегодня вечерком мог бы и проверить! — поддевает меня она. И тут же добавляет: — Я шучу, шучу, Уилл.
Наверное, сейчас у меня на редкость глупый вид. Она меняет тему разговора.
— Где ты остановишься?
— Нигде. К трем часам я уже управлюсь. Туда-сюда, и все дела.
Она улыбается при этих словах. В былые времена, когда я еще работал в фирме, я бы задержался, хорошенько поел, провел бы вечерок, развлекая какого-нибудь потенциального клиента. Теперь, когда приходится жить на собственные деньги, я становлюсь экономнее. Не очень-то приятное чувство, оно напоминает мне о детстве, когда я время от времени выбирался с родителями в ресторан, где мне разрешалось заказывать только самые дешевые блюда в меню — гамбургер с бифштексом, спагетти или биточки, тогда как мне хотелось жареного цыпленка или телячью котлету, запеченную в сухарях, что обошлось бы в лишние двадцать пять центов. От этого чувства я так и не избавился.
— Я забронировала номер в «Браун-палас». Сегодня вечером там устраивают коктейль. Почему бы тебе туда не прийти, когда покончишь с делами? Уверена, ты знаком с большинством из тех, кто там будет.
Я тоже уверен, в этом-то все и дело.
— Ладно, о'кей, может, и приду. — Я откровенно лгу, она должна это понимать.
— Я очень расстроюсь, если не придешь. — Она смотрит на меня в упор. В чем-чем, а в настойчивости ей отказать нельзя.
Купив билеты, мы переходим в зал и ждем, когда объявят посадку на рейс. Я наливаю себе еще чашку кофе, мельком просматриваю заголовки в «Уоллстрит джорнэл».
— Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? — вдруг спрашивает она.
— У меня сейчас никого нет.
Она недоуменно вскидывает брови.
— В самом деле. Честное слово. Я ни с кем не встречаюсь… наверное, уже месяца два. — Я и понятия не имел, что так долго.
— Тем более есть повод, чтобы встретиться.
Я делаю глоток из чашки. Кофе такой горький, что невозможно пить.
— А ты?
— Случается.
Я пожимаю плечами, надеюсь, глядя со стороны, можно сказать, что меня это не особенно трогает.
— У тебя кто-нибудь есть?
— А если бы был, ты стал бы меня ревновать? Да, черт побери, конечно, стал бы!
— Да нет, просто любопытство разобрало. Считай, что я тебя об этом не спрашивал. Меня это не касается. — Ладони у меня вспотели. Я чувствую, что краснею.
— Как жаль! А я-то надеялась, ты будешь меня ревновать. Хоть чуть-чуть.
Она ничего от меня не скрывает. При этой мысли я замираю. Мне тоже не нужно от нее ничего скрывать.
— Пожалуй. Разве что чуть-чуть.
Кончиками пальцев она дотрагивается до моей руки. Мне до смерти хочется ее поцеловать.
— Задержись сегодня на вечер.
— Я не взял запасного костюма.
— Я тебе его куплю.
6
Теперь я понимаю, что Патриция развязала мне руки. Она сделала это бессознательно, явно ничего не планируя заранее, в сущности, если бы она об этом подумала, то могла бы поступить иначе, если учесть, с какой завистью она относится к Мэри-Лу, не только к ее участию в сенсационном деле об убийстве и связанному с этим продвижению по службе, но вообще к ее близости со мной — как в работе, так и в личном плане. Мэри-Лу не только начала работать со мной (к чему Патриция стремилась изо всех сил многие годы, добиваясь от меня профессионального признания, убеждая себя в принадлежности к избранному кругу, чему она сама не верила, пока жила в Санта-Фе… а как ей хотелось пробиться в высшую лигу или, по крайней мере, в то, что считалось высшей лигой в наших краях… хватит заниматься самоуничижением, старина, ведь те дни уже миновали, помнишь? Конечно, такое дело давало пропуск в высшую лигу, я был звездой, несмотря на то что проиграл его), она также стала моей любовницей, да, всего на одну-единственную ночь, но я нутром чую, что она будет принадлежать мне гораздо дольше; теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что никогда с ней не расставался с того самого момента, когда мы впервые коснулись друг друга, засидевшись допоздна у меня в кабинете. Теперь я понимаю, что был не нужен Патриции, мы оба это понимали уже давно, но по каким-то важным, серьезным причинам не хотели в этом друг другу признаться. Как и я, она не хотела, чтобы кому-то доставалось то, что было недоступно ей самой, пусть даже она в этом не нуждалась, не могла нуждаться.
А может, все дело было во мне самом, в том, что я всегда выплескивал на нее всю душевную муть, все накопившееся раздражение.
Так или иначе, но ее переезд в Сиэтл, то, что она увезла с собой Клаудию, разлучив со мной, перемены в ней самой, перевоплощение в новый образ, который незнаком мне и пугает, отталкивает меня, теперь дает мне возможность заниматься с Мэри-Лу любовью не так, как я делал это на протяжении последних десяти лет, почитай, с тех пор, когда мы с Патрицией были еще вместе и я думал, что по-настоящему люблю ее.
Мэри-Лу выходит из ванной голышом, перекинув через руку аккуратно сложенную одежду. Положив ее на один из вычурных стульев в стиле королевы Анны, она юркает под одеяло, ложась со мной рядом. В ванной она поставила себе резиновый колпачок, стерла с лица остатки косметики и зачесала волосы назад. Ее матово поблескивающая кожа издает слабый аромат и отливает еле заметным румянцем.
— Ты что, возишь с собой колпачок? — раздраженно и ревниво спросил я, когда она сказала, что будет готова через минуту.
— О Боже! Почему ты такой недоверчивый?
— Просто у меня такое ощущение, что я малость…
— Непрофессионален? — засмеялась она.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Выходит, ты готова трахнуться, если подвернется мужик, способный тебя разжечь? Куда же девалась настоящая любовь?
— Ты помнишь, как я звонила из салона самолета, на котором мы с тобой летели? Я попросила подругу сходить ко мне домой и тут же выслать мне его быстрой доставкой по «Федерал экспресс». Я получила его час назад. Хватит ревновать, Уилл, у тебя же все на лице написано, я занимаюсь любовью только с теми мужчинами, по которым схожу с ума, и у меня никого не было с тех пор, как мы с тобой спали!
Есть книжка, которая называется «Последний страстный поцелуй», написал ее человек по имени Джеймс Крамли. Я прочел ее много лет назад и уже не помню, о чем там речь. Да это и не важно, название крепко засело у меня в памяти, но до этого момента я толком не сознавал, что же оно значит на самом деле.
