Ким Уозенкрафт - Разыскиваются полицией
— …по мне, так мир ничего не потерял от того, что в нем не стало Рика Черчпина.
— Что он тебе сделал? Мне казалось, в свое время он тебе нравился.
— Верно. Славный был паренек. Из него бы вышел хороший коп. Но его повело не в ту сторону. Кстати, он крупно меня подвел.
— Полагаешь, Рик сам себя убил? Или ему помогли?
— Ни у одного человека на свете не было ни малейших причин желать смерти этому недоумку. Кроме родителей тех трех несчастных детей. Нет, он сам это сделал.
Дайана размышляла, не погибли ли со смертью Черчпина шансы рассказать всему миру правду о нем, а значит, и о себе самой.
— Сегодня об этом передавали в вечерних новостях, — продолжил Эфирд. — Ты не слышала?
— Нет. Почему ты ушел из полиции?
Детектив, близоруко щурясь, поднял на нее покрасневшие от спиртного глаза. Но как бы плохо ни влияло на него виски, Дайана видела, что он не опустился — заботился о себе: брился, чистил зубы, мыл волосы.
— Из управления? Сыт по горло, вот и все. — Он оперся подбородком на руку, алкоголь все-таки ударил ему в голову. — Довольно с меня дерьма. У меня хватает денег, чтобы дожить до момента, когда я решу, что мне делать дальше. Мы с Джимми Рэем подумываем податься в частные детективы. Мы хорошо бы справлялись, зарабатывали деньги и не огребали постоянно дерьма от горлопанов из начальства, настолько тупого, что оно не в состоянии отличить собственной задницы от восемнадцатой лунки на поле для гольфа. Будем с ним напарниками. Настоящими.
— Звучит недурно, — промолвила Дайана. — Желаю удачи.
— Хочешь, станешь нашей первой заказчицей? Клиенткой.
— Ну, если только вы прямо завтра займетесь частной практикой. Иначе будет поздно. Время поджимает, надо спешить, во всем разобраться. Меня схватят, препроводят обратно в тюрьму и припаяют очень большой срок. — Дайана встала, потянулась и шагнула к дивану. Но дорогу к нему преграждала гора коробок.
— Это кухня, а там так называемая задняя спальня, — объяснил Эфирд. — Все остальное пространство в этой развалюхе завалено накопленным мною бесполезным барахлом. Негде даже присесть.
Дайана повернулась и со стуком поставила стакан на стол между собой и детективом.
— У тебя есть где переночевать? — спросил Эфирд.
— Да. Меня ждет друг.
— Могу догадаться, кто такой.
— Не догадаешься. И чтобы сэкономить время, сразу скажу, что это не Уилл Ренфро.
— Понятно. — Эфирд снова скользнул в кухню. Чтобы не удариться головой о низкий потолок трейлера, ему пришлось наклониться. — Его защищаешь, а я, значит, побоку? Пусть со мной делают все, что угодно?
— Я еще на улице сказала: могу уйти. — Эфирд примирительно манул рукой, и Дайана добавила: — Ренфро еще служит в полиции.
— А я, слава Богу, нет. — Он немного постоял, подбоченясь и засунув палец за ремень. — Ренфро знает, что ты где-то рядом?
— Нет. Я не хочу, чтобы знал.
— Разумно.
— Хотела попросить тебя нанести визит Черчпину, поскольку Ренфро я об этом попросить не могу. Чтобы ты попытался выяснить, что было в том письме, которое он написал матери.
Эфирд приложился к виски и тяжело вздохнул:
— Насчет письма ничего сказать не могу. Знаю одно: через руки Черчпина проходило много наркотиков. Люди, в том числе я, подозревали, что наркота попадала к нему от кого-то из управления шерифа.
Дайана ощутила, как в мозгу, точно подожженный капсюлем, взорвался заряд. Наверное, нечто подобное испытывает почуявшая след охотничья собака, подумала она.
— Линда намекала на это, — продолжил детектив. Когда он произнес имя погибшей любовницы, его голос дрогнул, взгляд стал тяжелым. — Перед тем, как вышибить себе глупые мозги.
— Эфирд, нехорошо так говорить о ней…
— Что произошло, то произошло. Я лишь констатирую факт.
В трейлере повисло молчание. Дайана услышала, как в лесу закричала сова.
— Управление шерифа распространяло наркоту — миленькое дельце! — воскликнула она.
— Да. — Детектив поерзал на сиденье, взял со стола солонку и попытался поставить на ребро. — Пара моих информаторов уверяли, будто замазан сам шериф Лоув. Изымал конфискованные наркотики и реализовывал через Черчпина.
— Почему же ты…
— Господи! — Голос детектива взлетел до визгливых нот. — Вспомни, что случилось с тобой! Неужели ты считаешь, будто я решусь обвинить шерифа округа Брирд в махинациях с наркотиками, основываясь на информации жалкого ханыги, которому определили испытательный срок за то, что он надрал задницу своей шлюшонке? Позволь мне как-нибудь лучше распорядиться своей жизнью. — Эфирд поднялся, оперся о кухонный стол и осушил стакан. — Правда, пока не знаю, как именно, — рассмеялся он и осторожно опустил пустой стакан.
В этом жесте — медленном, подчеркнуто аккуратном — Дайана вдруг уловила скрытую угрозу. Внутри все сжалось, словно ей нацелили удар в солнечное сплетение. Откинулась на спинку скамьи и, создавая иллюзию беспечности, положила на нее ладони, открыв живот: мол, смотри, я не жду агрессии.
— Поэтому ты ушел из полиции?
— Хочешь сказать, ушел, обладая информацией, которая меня мучила? — Эфирд состроил гримасу, будто хотел плюнуть. — Ничего подобного. Я объяснил, почему ушел. Наглотался дерьма по самое горло. Опостылела бумажная волокита, надоело лизать начальству задницы и надоело, что повышают одних лизоблюдов. — Он наполнил стакан, собрал оставшийся в формочке лед и бросил в виски. — Так ты не собираешься в Шри-Ланку? А то бы я не раздумывая рванул вместе с тобой. Кстати, что там носят? Юбки из травы? Это ведь где-то в тропиках?
Дайана улыбнулась:
— Эфирд, я не могу ничего предпринять, пока не обелю свое имя и не сниму с себя обвинений.
— Понимаю, — посерьезнел он. — Однако не уверен, что у тебя получится. На твоем месте я бы бежал куда-нибудь подальше без оглядки.
Воцарилось молчание, и стало слышно, как в ночи к двери на свет прилетают майские жуки, монотонно бьются о трейлер и их твердые коричневые панцири глухо ударяются о металл.
Дайана посмотрела сквозь дверное окно и пожала плечами:
— Не знаю.
— Хотел бы рассказать тебе больше, — произнес детектив, — но ничего нет.
Она сделала глоток виски и поставила стакан в образовавшуюся на столе круглую лужицу.
— Никаких соображений, кто мог убить его мать?
Эфирд покачал головой:
— Помнится, расследование взял на себя шериф.
— А мне помнится, ты сказал, что у него нет ни малейшего шанса отобрать у тебя дело.
— С властями предержащими в городе не поспоришь.
— Разумно, Эфирд. Очень разумно.
— Послушай, нечего меня подковыривать. К тому же у меня имелись свои основания избавиться от этого расследования.
— Ты прав. — Голос Дайаны сделался мягче. — Я просто расстроена. Постарайся меня понять. Полагаю, дело до сих пор не закрыто?
— Насколько мне известно, нет.
Дайана встала, шагнула к раковине, поставила стакан на кухонный стол и опять посмотрела на горы коробок на диване и в гостиной.
— Наверное, нет смысла распаковывать, если ты рассчитываешь в скором времени переехать. — Она подошла к двери, но, прежде чем открыть, постучала по стеклу, прогоняя майских жуков.
Эфирд шагнул следом и дружески обнял Дайану.
— Сколько же тебе пришлось пережить. — Он отстранился, покачал головой и улыбнулся. — Как я могу с тобой связаться, если всплывет что-нибудь новое?
— Никак. Я постоянно перемещаюсь из одного места в другое. Но перед тем как навсегда убраться отсюда, непременно заскочу к тебе. А пока не знаю, что предпринять.
— Обращайся, если что-либо потребуется. Все, что угодно. Я помогу.
Дайана кивнула и направилась к машине. Пристегнулась ремнем. Она видела силуэт Эфирда за дверным стеклом. Детектив положил ладони на оконную раму, точно пытался раздвинуть ее. Прощаясь, махнул рукой, закрыл сетчатую дверь и скрылся в глубине трейлера.
Глава семнадцатая
Стоило Гейл услышать стук, как она тотчас оказалась у двери. Она давно встала, оделась и с самого восхода ждала, испытывая душевные муки от того, что приходилось выбирать между верностью подруге и собственной безопасностью. Она заснула с надеждой, что ее разбудит звонок Дайаны, а проснулась с ощущением смутного счастья от того, что до сих пор не в камере, но затем возникло сильное беспокойство — ее тревожило опрометчивое поведение подруги.
С курьером, который, как и в прошлый раз, явился в обличье бизнесмена, она едва перекинулась парой слов. Приняла пакет, его протянул курьер с любезной улыбкой. Заверил Гейл, что все расходы взял на себя Мэл.
Вот и все. Чемодан упакован, завтрак съеден, мобильный телефон заряжен. Гейл открыла конверт и проверила паспорта. Паспорт Дайаны тоже там. Но на ее паспорте приклеена новая фотография, Дайана еще не видела ее. Документы выглядели безукоризненными. По крайней мере Гейл на это надеялась. Но какими бы надежными ни казались бумаги, главный экзамен на их достоверность — таможня.
