Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
— Но его звали совсем не так. У него совершенно другая фамилия.
— Другая? Тогда почему тот человек, которого я подстрелил, громко позвал Мароника после того, как рухнул на землю? Вот поэтому-то я и решил, что именно Воробушка зовут Мароник. — («Полегче, без нажима, — подумал Малькольм, — главное сейчас — это не переиграть».) — Ну, теперь это уже не имеет никакого значения, так как времени остается мало. Те, кто ликвидировал сотрудников нашей секции, явно стремились узнать, что же знал Хейдеггер. Он рассказал всем нам о том, что обнаружил подозрительные несоответствия в финансовой документации. Он сказал, что намеревается сообщить об этом кому-то в Лэнгли. Вот почему я пришел к выводу, что там работает «двойник». Хейдеггер, как представляется, на самом деле передал эту информацию не тому, кому следовало. Послушайте-ка, я, кроме этого, обнаружил кое-что интересное на квартире Хейдеггера, но мне думается, что я смогу без посторонней помощи разобраться в этом вопросе, если вы только дадите мне время. Я уверен, что вы наверняка разыскиваете меня. Я боюсь в одиночку объявиться у вас в Лэнгли или дать вам возможность самим найти меня. Не могли бы вы приостановить розыск хотя бы до тех пор, пока я не выясню то, что мне стало известно и что заставляет настолько волноваться наших противников, что они жаждут моей смерти?
Митчелл выждал несколько секунд. Ответственный за «перехват» в это время лихорадочно подавал ему знаки, чтобы он заставил Малькольма продолжать разговор. Наконец он произнес неуверенно:
— Я не знаю, сумеем ли мы это сделать или нет. Может быть, если…
— У меня нет больше времени. Я позвоню вам, когда выясню еще что-нибудь.
Связь прервалась. Митчелл посмотрел на своего помощника, но тот в ответ лишь отрицательно покачал головой.
— Что вы поняли из всего этого, черт возьми?
Митчелл, сидевший в кресле на колесиках, покачал головой:
— Ничего я не понял. Кроме всего, это и не входит в мои обязанности: понимать и давать оценки. По крайней мере, таким вопросам.
Митчелл обвел взглядом комнату. Когда он остановился на сотруднике, которого знал как опытного ветерана секретной службы, он спросил:
— Джейсон, вам что-нибудь говорит фамилия Мароник?
Незаметный человек, которого звали Джейсон, медленно, как бы в раздумье, наклонил голову в знак согласия!
— Что-то я припоминаю.
— И я тоже, — сказал Митчелл и снял телефонную трубку. — Картотека? Пришлите мне все досье на людей по фамилии Мароник, которые имеются у вас. Любые варианты ее написания, какие только вам придут на ум. Нам, очевидно, потребуется несколько копий к концу дня, так что поторопитесь.
Митчелл нажал на рычаг, а затем набрал номер телефона заместителя директора…
* * *…Пока Митчелл ждал, чтобы его соединили с заместителем директора, Пауэлл связался со своим шефом.
— Наш друг отлично провел беседу, сэр.
— Рад слышать это, Кевин, очень рад.
Пауэлл продолжал, но уже более спокойным голосом:
— Немного правды вперемежку с отдельными пикантными сведениями, которые могут вызвать кое у кого определенное беспокойство и озабоченность. Это заставит ЦРУ начать поиски в нужном направлении. Только хочется верить, что они не додумаются, что это мы руководим игрой. Если вы окажетесь правы, то Мароник начнет нервничать. И тогда они еще больше будут стремиться найти нашего Кондора. А у вас есть какие-нибудь новости?
— Ничего новенького. Наши люди продолжают копаться в прошлом всех тех, кто интересует нас. Кроме нашей группы, только полиция знает о связи между Малькольмом и человеком, которого нашли убитым в квартире девушки. Полиция выдвинула официальную версию о том, что этот случай, как и исчезновение девушки, являются слагаемыми обычного, вполне заурядного дела об убийстве. Когда же наступит подходящий момент, эта маленькая деталь попадет в нужные руки. Насколько я могу судить, события пока развиваются точно по нашему плану. А теперь, судя по всему, мне придется присутствовать на очередном скучнейшем совещании, изображать внимание на лице и мягко подталкивать наших друзей в нужном направлении. Мне думается, что для вас сейчас лучше продолжать прослушивать линию «Тревога», но только прослушивать, а не перехватывать разговоры и в любой момент быть готовыми действовать.
— Слушаюсь, сэр. — Пауэлл положил трубку, оглядел своих улыбающихся сотрудников, находившихся в кабинете, а затем устроился поудобнее в кресле, чтобы наконец-то насладиться чашечкой кофе…
— Черт меня подери, если я хоть сколько-нибудь понимаю, что все это значит! — Офицер ВМС с силой прихлопнул ладонью по столу, как бы подчеркивая этим свои слова, и откинулся назад в огромном мягком кресле. В кабинете было душно. Подмышки у офицера вспотели, и на его кителе проступили темные пятна. «Нужно же, чтобы кондиционер испортился именно сегодня», — подумал он.
Заместитель директора терпеливо пояснил:
— Никто из нас также не уверен в том, что все это значит. — Он прокашлялся и продолжил с того самого места, на котором его прервали. — Как я уже сказал, кроме информации, полученной нами от Кондора, какой бы точной она ни была, в действительности мы не продвинулись ни на шаг вперед со времени нашей последней встречи.
Офицер ВМС склонился вправо и громко прошептал своему соседу, представителю ФБР, чем привел его в явное замешательство:
— А зачем тогда нужно было созывать это чертово совещание?
Испепеляющий взгляд заместителя директора не произвел на офицера никакого впечатления.
Заместитель директора продолжал говорить:
— Как вам известно, досье на Мароника исчезло. Мы запросили у англичан копию. Самолет ВВС должен доставить ее сюда через три часа. Я приглашаю вас всех высказать свое мнение и любые замечания, которые вы сочтете нужными сделать.
Представитель ФБР сразу же заявил:
— Я считаю, что Кондор частично прав. В рядах сотрудников ЦРУ орудует противник. — Его коллега, представитель из Лэнгли, сделал при этом кислую мину. — Однако, мне думается, мы должны говорить об этом факте в прошедшем времени, то есть — орудовал противник. Вне всякого сомнения, Уэзерби был «двойником». Вероятно, он использовал свой отдел, как базу для проведения какой-то операции с курьерами. Хейдеггер случайно узнал о ней. Когда Уэзерби обнаружил это, было решено ликвидировать сотрудников секции. Кондор остался единственной уцелевшей «ниточкой», которую требовалось «завязать». Но Уэзерби при этом допустил промах. Не исключено, что отдельные члены этой группы уцелели и продолжают действовать внутри управления, но я думаю, что судьба позаботилась об этом и источник утечки информации ликвидирован. Как мне кажется, сейчас самое главное для нас — это найти Кондора. Используя сведения, которые он может нам дать, мы попытаемся взять уцелевших членов группы — в том числе и этого Мароника, правда, если он вообще существует, и выяснить таким образом объем утечки.
Заместитель директора обвел взглядом кабинет. Он уже собирался объявить совещание закрытым, когда весьма пожилой человек привлек его внимание.
— Можно мне сделать несколько замечаний, господин заместитель директора?
— Конечно, сэр. Мы всегда приветствуем, когда вы высказываете свое мнение.
Присутствующие устроились поудобнее на своих местах и приготовились внимательно слушать. Офицер ВМС тоже подвинулся в кресле, хотя по его виду можно было судить, что он сделал это из простой вежливости, в которой так и сквозило явное разочарование и раздражение.
Прежде чем заговорить, весьма пожилой человек взглянул с любопытством на представителя ФБР.
— Я должен заметить, что я не согласен с нашим коллегой из бюро. Его объяснения весьма правдоподобны, но я вижу в них несколько несоответствий и слабых мест, которые вызывают у меня определенное беспокойство. Если Уэзерби являлся ведущим агентом группы, то как и почему он умер? Я знаю, что это спорный вопрос, по крайней мере, до тех пор, пока специалисты из лаборатории не закончат проведение тщательных и всесторонних исследований, которыми они сейчас занимаются. Я уверен, что, в конечном счете, они придут к выводу, что Уэзерби был убит. Такой приказ о его ликвидации мог быть отдан только с самого верха. Кроме того, я чувствую, что что-то здесь не вяжется с предполагаемой схемой «агент-двойник и курьеры». У меня нет ничего конкретного, просто интуитивное ощущение. Я считаю, что в целом нам следует действовать в том же направлении, в каком мы это делали до сих пор — только с двумя незначительными поправками. Во-первых, следует разобраться в прошлом всех тех, кто интересует нас, и посмотреть, где перекрещиваются их пути. Кто знает, что мы можем обнаружить при этом? Во-вторых, давайте дадим Кондору возможность «полетать». Он ведь может обнаружить еще что-нибудь. Давайте сократим наши усилия по его розыску и сконцентрируемся на детальном изучении прошлого тех лиц, которых мы подозреваем. У меня есть еще несколько идей, над которыми мне хотелось бы поработать к следующей нашей встрече, если, конечно, у вас нет возражений. Вот и все, что я сейчас хотел сказать. Спасибо, господин заместитель директора.
