Сергей Бакшеев - Конкурс на тот свет
Но он сказал какие-то неправильные слова. Очень неправильные слова! Он все перевернул с ног на голову. Лизонька, ради счастья которой она так старалась, единственная доченька сама оказалась в смертельной опасности.
Спасти, спасти, спасти, любимую доченьку!
И она бросилась в пекло тушить зажженный ею огонь.
Глава 51. Схватка
Заколов и Евтушенко добрались из госпиталя к общежитию. Оба взглянули на фасад здания.
— Никто не спит. Все окна светятся, — сказал Сашка и поднялся по ступенькам.
Этими словами он прервал тревожные раздумья Тихона, остановившегося перед входом.
— Почти, — вымолвил Тихон, глядя на окно Наташиной комнаты, которое безжизненным видом навеяло тяжелое воспоминание.
Неожиданно слева из непроглядного мрака оттуда, где вдоль стены росли деревья и кусты, на него бросилась темная фигура. Тихон краем глаза заметил, как над головой взметнулось что-то длинное и узкое. Он успел чуть-чуть податься вперед, эти несколько сантиметров спасли ему жизнь.
Толстый железный прут, со свистом рассекая воздух, опустился сверху, но попал не в голову, а косым обжигающим ударом, сдирая кожу, чиркнул по спине. Заколов рухнул на каменные ступеньки, больно ударившись локтями. Сзади гулко стукнулась об асфальт тяжелая железка, отлетела высоко вверх, натужно вибрируя, и еще несколько раз со звоном подскакивала.
Потеряв грозное оружие, нападавший с криком кинулся Заколову на спину и с нечеловеческим остервенением вцепился в шею.
Тихон не успел ничего предпринять и беспомощно распластался на ступенях. Сверху брызгали ошметки слюны, горела поврежденная спина, дыхание разом перехватило, острые ногти с огромной силой впивались в кожу. Он попытался приподняться и стряхнуть нападавшего, но в глазах стремительно мутнело. Силы оставляли его.
Евтушенко, уже заходивший в общежитие, в первые мгновения ничего не понял. Он обернулся только на странный звериный рык, увидел жуткую картину и обомлел.
Сверху на лежащем Тихоне сидело нечто растрепанное всклокоченное и непонятное. Сашка видел лишь макушку этого человека, торчащие пакли обожженных волос и голые испачканные руки, звериной хваткой вцепившиеся в шею друга. С напавшего существа свисали клочья обгоревшей порванной одежды, по которым невозможно было понять, что это, — брюки или юбка, рубашка или платье. Одно было ясно, что этот монстр сильно пострадал от пожара, видимо, обезумел, и сейчас пытается убить Тихона.
Сашка рванулся на помощь другу, схватил за плечи нападавшего и попытался столкнуть его. Но не тут-то было! Обгоревший человек исступленно душил Тихона и держался как скала.
Евтушенко подналег, незнакомец рывком приподнял голову, и на Сашку из-под полностью выгоревших бровей взглянуло оскаленное лицо с безумными глазами.
В измазанном сажей оскале, Сашка с трудом узнал мать Лизы и отшатнулся от страха и неожиданности. Не может быть! Она же погибла! Под сценой найдено обгоревшее тело!
Валентина Герасимовна ощерилась исступленной улыбкой и с новой силой, как коршун в добычу, вцепилась в обмякшего Заколова. Сгорбленная фигура терзала лежащего человека. Сашке показалось, что женщина зубами вгрызается в шею друга. Он осознал всю серьезность ситуации и, пересиливая себя с каким-то болезненным рычанием, зажмурив глаза, ударил наотмашь по голове нападавшей.
Он раньше никогда не бил женщину, но сейчас перед ним был монстр. В удар он вложил все силы.
Валентина Герасимовна свалилась на бок. Тихон с трудом перевернулся на спину и тяжело с натужным хрипом задышал.
Сашка Евтушенко склонился над Заколовым. Тот постепенно восстанавливал дыхание, на дрожащих губах подсыхала густая слюна, из-под повязки на щеке сочилась кровь.
— Это она, — сообщил Сашка, помогая другу сесть. — Питоконда жива!
Заколов ощупывал израненное ногтями горло и уже понимал, кто на него напал. Он обернулся. Валентина Герасимовна, придя в себя, с искаженным злобой лицом метнулась к пруту, отлетевшему на верхнюю ступеньку. Тихон успел его оттолкнуть и поднялся. Обезумевшая женщина высилась над ребятами. Друзья плечом к плечу перекрыли ей дорогу к бегству. Дикий блеск ненависти сверкнул в глазах Валентины Герасимовны, она развернулась и бросилась внутрь общежития.
Заколов и Евтушекно устремились за ней. Подпружиненная дверь звучно хлопнула о косяк. Вахтерша Таисия Ивановна, вздрогнув, открыла слипшиеся глаза.
— Вернулись. Живые, — обрадовалась старушка, увидев ребят.
— Где она? — спросил Тихон.
— Я так переживаю за всех. Дверь не закрыла, жду, — продолжала твердить сонная вахтерша.
— Беги туда! — указал Тихон Саше в коридор. — Я позвоню в милицию. Какой номер госпиталя?
— Госпиталя? У тебя рана, — всплеснула руками Таисия Ивановна. — Не бойся, до свадьбы заживет. В войну и не такое было.
— Телефон приемной в госпитале? — взмолился Тихон.
— Вот, милок, вот, — вахтерша указала на листок под стеклом на столе. — Тут все телефоны.
— Девушка, девушка, — закричал Заколов в трубку. — Лейтенант Мартынов из милиции еще у вас? Ну, этот с подвязанной рукой. Срочно дайте его! — Когда Тихон услышал в трубке голос милиционера, он заговорил тихо, отвернувшись от вахтерши: — Это Заколов. Мы поймали ее. Срочно приезжай. К общежитию. Да, да, именно ту самую. Я не ошибся, когда писал. Она оказалась жива.
Тихон схватился за повязку на щеке, под которой нестерпимо болела растревоженная рана. Марля увлажнилась от выступившей крови, в нос шибал противный медицинский запах. Что там от швов осталось? Теперь на лице будет шрам. И шея в кровавых царапинах.
Но не это тревожило Заколова. Обжигал ужасный вопрос.
Кто же погиб под сценой?
Глава 52. Падение с крыши
Тихон бежит вверх по лестнице, с тревогой вспоминая темное окно в комнате Наташи. Может, она спит, надеялся он.
Евтушенко и Питоконды нигде нет, коридоры пусты. Он взбегает на самый верх. Над ним — черный квадрат в звездное небо и ночная крыша. Холод железных перекладин в ладонях, металлический скрип лесенки под ногами, ночная прохлада в потную грудь. В темноте ничего не разобрать. Только со стороны улицы высовываются мрачные макушки высоких тополей.
Потом появляется Сашка. Он уже здесь, а у края крыши шевелится зловещий призрак-убийца. Питоконда! Теперь ей некуда деться, остается дождаться милиции.
Тихон смотрит на безобразную Валентину Герасимовну и ему вдруг становится легче, что-то расслабляется и отпускает внутри. И он понимает, почему. До сих пор его тяготило сознание вины в гибели человека. Он обманом направил ее под горящую сцену и был уверен, что она погибла.
Он хочет поговорить с ней и делает шаги навстречу. Но в ответ взметается рука с кирпичом, Тихон чудом уворачивается, фигура проскакивает мимо, трещит сломанная решетка и пальцы с отточенными ногтями цепляются за край крыши. Тихон бросается на ее спасение искренне и безрассудно. Пусть она — жестокий убийца, но он — человек!
Их руки скованы мертвой хваткой, ее глаза обжигают гневом и мольбой. Тихон тащит убийцу из пропасти, мышцы работают на пределе, и когда она уже на крыше — он опустошен и счастлив.
А потом — подлый толчок в спину, падение с крыши и беспомощный крик друга.
— Нееееет! — отчаянно кричит Сашка.
Его голос стремительно удаляется вверх.
Очумевший от новой вести, полученной от непредсказуемого Заколова, лейтенант Мартынов бросился к автомобилю. УАЗик стоял на территории госпиталя, но Федорчука в машине не было. Или спать завалился, или за медсестрами волочится, с досадой подумал лейтенант.
Ждать было некогда. Он сел за руль и завел двигатель ключами, оставленными в замке зажигания. Права Мартынов получил еще во время учебы, но с тех пор водить машину ему не доводилось. Дернувшись при старте, а потом и при выезде из ворот госпиталя, лейтенант с трудом восстанавливал прежние навыки, но, несмотря на это, сильно давил педаль газа и быстро мчался по пустым ночным улицам. Он спешил оказаться первым около неуловимой преступницы, нагнавшей страху на целый город.
Немного мешала вывихнутая рука. Лишь на середине пути, он заметил, что забыл включить фары и едет по неосвещенной дороге. На ходу осмотрев незнакомые рубильники на панели приборов и не найдя нужный, милиционер плюнул. Недолго осталось, доедет как-нибудь.
Вот и общежитие. Лейтенант разогнался на длинной прямой и решил лихо затормозить около входа, как показывают в зарубежных фильмах о полиции. Машина неуклюже с большим опозданием среагировала на нажатие тормоза. Лейтенант припомнил, что Федорчук ругался, что надо два-три раза качнуть педаль, прежде чем тормоза схватят. Но от растерянности уже ничего не мог поделать. Вцепившись в руль, он испуганно смотрел, как несет неуправляемую машину.
![Гарольд Пинтер - Лифт [= Кухонный лифт]](/uploads/posts/books/271557/271557.jpg)
