Андрей Воронин - Слепой. Защитнику свободной России
Этот вопрос на долю секунды застал Сиверова врасплох, поэтому он ответил не сразу:
– Дело в том, что я уже несколько лет не был в отпуске. Как-то и не думал об этом.
– Ты что, надо подумать о своем здоровье! – воскликнула Лаврентьева. – Нельзя работать на износ. А еще я хотела у тебя спросить.
– Спрашивай.
– Не мог бы ты на следующей неделе или чуть позже попросить у своего главного редактора отпуск? Тем более, как ты говоришь, не отдыхал уже несколько лет. Моя дочь мечтает побывать на море. Мы бы могли отправиться туда вместе.
– Звучит весьма заманчиво, но, к сожалению, в редакции сейчас скопилось столько дел… Поэтому я знаю точно, что в ближайшее время меня никуда не отпустят.
– Очень жаль. Если честно, я надеялась, – вздохнула Оксана. – Но ничего, работа есть работа. Главное, что ты приехал и мы снова увидимся. Я по тебе ужасно соскучилась.
– Я тоже скучал по тебе.
– Когда ты сегодня сможешь освободиться и приехать ко мне?
– Точно сказать не могу, но думаю, что ближе к восьми.
– Хорошо. Как только освободишься, сразу же приезжай.
– Конечно. Кстати, как там поживает Светланка?
– Домой с дачи я ее привожу только по воскресеньям, чтобы хорошенько отмыть в ванне. А так в город ее не тянет. Это и понятно. Летом там раздолье, тем более у нее там есть подружка-ровесница. Она приехала из Питера на отдых к бабушке, которая живет в милом деревянном домике неподалеку от нашей дачи. Так что все интересы Светы сейчас за городом. С одной стороны, это и хорошо. Она набирается сил.
– А что тебя волнует? – уловив настроение Оксаны, спросил Глеб.
– Мне не хватает Светы, ее задорного смеха, неподдельной детской радости.
– Я тебя понимаю.
– Ладно, заболтались мы. Мне нужно собираться на работу. С нетерпением жду тебя.
– До вечера, – закончил разговор Сиверов.
Он положил телефон на журнальный столик и стал делать специальный комплекс гимнастики, рассчитанный на проработку каждого сустава. Затем Глеб позавтракал в ресторане и позвонил психотерапевту Товарову. Глеб договорился с ним о встрече в шесть часов вечера. Раньше у психотерапевта не выходило, так как у него было много пациентов.
Сиверов подъехал к дому Товарова в условленное время. Андрей Васильевич показался на крыльце с одним из своих пациентов, что-то объясняя, при этом он выразительно жестикулировал руками. Увидев Глеба около «БМВ», психотерапевт приветственно вскинул правую руку вверх. Пациент, попрощавшись с Товаровым, ушел.
– Добрый вечер, Федор. Как поживаете? – пожимая подошедшему Глебу руку, спросил Товаров.
– Спасибо, Андрей Васильевич, не жалуюсь.
– Это очень хорошо. Пойдемте в дом, – пропуская в открытую дверь Глеба, произнес Товаров.
– Работы, как я понимаю, у вас хватает, – заметил Сиверов.
– Да, с этим проблем нет. Хотя летом люди гораздо реже обращаются к врачам. Отпуска, понимаете ли, дачи… А тут, как прорвало, звонят и приходят один за другим.
– Значит, это лето – исключение из правил, Андрей Васильевич, – улыбнулся Глеб, снимая кроссовки.
– Я бы сказал, что невероятное исключение. Если вы не против, пойдемте в мой рабочий кабинет. Там мягкий диван. Дело в том, что пару дней назад я потянул спину. Сидеть на диване мне будет удобнее.
– Хорошо, пойдемте в ваш кабинет.
Товаров открыл дверь и пропустил гостя вперед. Они устроились на диване.
– Итак, я слушаю, Федор. Что вас привело в мое скромное жилище? – с присущей ему деликатностью спросил психотерапевт.
– Я слышал, Андрей Васильевич, что вы осматривали Петра Андреева, друга погибшего в лощине писателя Левитова.
– Откуда вам известно, что именно я осматривал бедолагу Андреева? – удивился Товаров.
– У журналистов свои источники, Андрей Васильевич, – уклончиво ответил Сиверов.
– Да, я осматривал его.
– Пожалуйста, расскажите мне, что вы думаете по поводу этой трагедии? Дело резонансное, ведь Левитов был известной личностью, – пояснил свой интерес Сиверов.
– Вы правильно заметили, что это трагедия, причем страшная. Иных слов и не подберешь. Меня вызвали в больницу утром, хотя у меня в этот день был выходной. Я еще подумал: что за срочность такая? Когда же приехал, в коридоре больницы меня встретили два офицера из полиции. Один из них, видимо главный, вкратце рассказал, что случилось в лощине. По их мнению, Андреев заманил туда своего друга, страстного путешественника и любителя всяких тайн, и по какой-то причине застрелил Левитова из пистолета. Также они сказали, что подозреваемый что-то постоянно бормочет, кричит и периодически хохочет. Когда я зашел в кабинет, на кушетке, прислонившись к стене, сидел Петр Андреев. Позже от его родителей я узнал, что он поседел за ночь. В общем, его седые волосы были взлохмачены. На лбу – запекшаяся кровь. Руки изодраны. Сам весь в грязи, с ног до головы. Глаза безумные. Казалось, что он собирается наброситься на меня. Но нет, он отвел взгляд в сторону и, потрясая кулаком, заорал: «Медведь-монстр явится за всеми вами и растерзает вас в клочья! Ждите и бойтесь его!» А потом внезапно расхохотался. Словом, даже без осмотра было ясно, что человек в результате какого-то сильнейшего потрясения сошел с ума.
– Вы пробовали разговаривать с Андреевым? – поинтересовался Глеб.
– Конечно. Но он только бессвязно что-то бормотал, а потом кричал, что видит медведя-монстра в этой комнате. Это было ужасно, в моей практике я с подобным не сталкивался. Я осмотрел его. На удивление он вел себя в эти минуты спокойно, только глаза безумно рыскали по кабинету, как будто что-то искали.
– Андрей Васильевич, вы считаете, что он убил своего друга Левитова, будучи в здравом уме, а потом сошел с ума? – задал вопрос Сиверов.
– Нет, я так не считаю. Андреев испытал невероятно сильное нервное потрясение. Просто от убийства, тем более если человек к нему готовился, специально заманивал друга в лощину, как утверждали в разговоре со мной полицейские, такого бы не было. Он не сошел бы с ума. Я беседовал с его родителями, приехавшими из Москвы. Они сказали, что Петр был жизнерадостным, общительным человеком, с Левитовым дружил с детства. Позиция полиции понятна. Им удобно все списать на сошедшего с ума Андреева. Что с него возьмешь? А они отчитаются перед начальством и закроют дело. Никаких проблем. Во всех новостях, что я смотрел по телевизору, утверждалось, что Андреев был в здравом уме, когда убивал Левитова, а затем сошел с ума, не выдержав содеянного. Между нами говоря, – Товаров понизил голос, – один из полицейских, когда я изложил им свои выводы после осмотра больного, сказал, чтобы я заткнулся и не общался с прессой. Иначе у меня могут возникнуть серьезные неприятности. Он намекнул на мою частную практику. Но это, Федор, строго конфиденциально.
– Можете не беспокоиться, Андрей Васильевич, об этом никто не услышит от меня ни слова.
– Я вам доверяю и рассчитываю на вашу порядочность.
– Забудем об этом, – твердо произнес Сиверов. – Вернемся к нашему разговору, Андрей Васильевич. Как вы считаете, что могло так сильно повредить рассудок нормального, здравомыслящего человека, программиста? Может, вы что-то уловили после осмотра Андреева?
– Скажу откровенно, Федор, – Товаров замолчал ненадолго, по его лицу было видно, что он испытывает сильное волнение. Наконец он продолжил: – Я был, как вы знаете, скептиком в отношении медведя-монстра. Считал это сказкой, выдумкой. А все случаи в лощине – просто каким-то трагическим стечением обстоятельств. Но после того как я послушал и осмотрел Андреева, я твердо уверен, что он видел медведя-монстра. Это реальное существо, у меня нет ни капли сомнения.
В кабинете воцарилась тишина.
– Значит, Андрей Васильевич, ваш скепсис улетучился после осмотра Андреева? – прервал молчание Сиверов.
– Должен признать, что да. Следовательно, я неправильно лечил пациентов, которые на самом деле видели чудовище. Тактика лечения должна была быть совсем другой. Хотя можно понять и меня. Какой человек в здравом уме поверит в какого-то мифического медведя, про которого люди сложили страшную легенду? Выходит, в наших краях действительно живет чудовище, некий зверь, неизвестный современной науке. Так что все эти случаи в лощине Сатаны – не случайность. Лесник Павел Корягин тоже видел его и, не справившись с колоссальным стрессом, застрелил себя. Сейчас мне это понятно как дважды два, – заключил психотерапевт. – Так что ваши будущие статьи, Федор, ждет колоссальный успех. Вас они прославят. Но вот в чем беда… – Товаров замолчал и взглянул на Глеба.
– Продолжайте, Андрей Васильевич, кажется, вы что-то хотели сказать.
– Дело в том, что в наши края, чтобы увидеть медведя-монстра, понаедет еще больше народу. Поэтому новых смертей и людей, пострадавших от встречи с чудовищем, к сожалению, не избежать. Так уж устроены люди. Их, как магнитом, влечет все непознанное и таинственное, – заключил Товаров и тяжело вздохнул.
