Хорошая девочка должна умереть - Джексон Холли

Выпрямилась, закрыла пакетик, убрала в карман. Придирчиво осмотрела Джейсона, мысленно представляя разыгравшуюся здесь сцену. Мужчины поссорились, затеяли драку. Опрокинули стеллаж на складе. Джейсон ударил Макса по лицу, оставив синяк под глазом и, возможно, вырвав у него прядь волос. Смотрите, вот они, застряли под ногтями и в складках кожи. Макс ушел очень злой, потом вернулся с молотком и подкрался к Джейсону сзади. Сгоряча пробил ему затылок. Успокоился и понял, что натворил. Завернул тело в брезент, утащил в лес. Постарался отмыть место преступления, но не догадался прикрыть голову. Стер отпечатки с орудия убийства и прочих поверхностей, а про волосы, бедолага, совсем забыл. Не подумал, растерялся. Запаниковал.

Пиппа ногой накинула брезент на Джейсона. Ногой в кроссовке Макса. И несколько раз обошла вокруг тела.

Эх, Макс, тебе не следовало надевать кроссовки со столь необычным рисунком на подошве! И уж конечно, не стоило оставлять телефон включенным, пока ты убивал человека.

Пиппа развернулась и зашагала обратно. Мертвый Джейсон ничего не сказал ей вслед.

Она зашла на склад и отряхнула с кроссовок грязь.

— Эй, я только что пропылесосил! — нарочито возмутился Рави.

Он хотел успокоить ее, сделать вид, будто не происходит ничего необычного. Пиппа понимала это, но ей было не до того: она погрузилась в свои мысли, старательно перебирая оставшиеся пункты плана.

— Это Макс принес грязь, когда вернулся, — тихо сказала она и шагнула вперед к луже крови. Поставила ногу на пятку и вдавила носок прямо в красную подсохшую жижу.

— Зачем? — удивился Рави.

— Макс на обратной дороге случайно наступил в кровь, — ответила она, присаживаясь на корточки и окуная в лужу краешек рукава. На серой ткани осталось красное пятнышко. — Пара капель попала на одежду. Дома он попытается застирать пятно, но ничего не выйдет.

Она снова вытащила из кармана пакетик и оставшиеся волоски вытряхнула в лужицу липкой крови.

Потом подошла к Рави, оставляя левой кроссовкой красные следы, к третьему шагу почти исчезнувшие.

— Ясно, — сказал Рави. — Можно вернуть Пиппу обратно? Не хочу видеть перед собой Хастингса.

Пиппа встряхнулась, подняла на него отсутствующий взгляд, и глаза у нее потеплели.

— Да, конечно.

— Вот и хорошо. Багажник я вымыл. Пропылесосил четыре раза. И верх, и крышку. Протер с мылом все пластиковые детали. Двигатель выключил, ключи тоже помыл. Пылесос и моющие средства вернул на место. Грязные тряпки сложил тебе в рюкзак. Надо убрать все твои следы. И мои заодно.

Пиппа кивнула.

— Остальное за нас сделает огонь.

— Кстати… — Рави встряхнул канистру, которую держал в руке, и внутри заплескалась жидкость. — Мне удалось выкачать бензин из газонокосилки. Нашел на полке шланг; надо вставить его в бак, дунуть, и бензин потечет сам.

— От шланга тоже придется избавиться. — Пиппа мысленно добавила очередной пунктик в список улик.

— Да, конечно, вместе с твоей одеждой. Как думаешь, этого хватит? — спросил Рави, снова встряхнув канистру.

— Наверное, надо еще.

— Мне тоже так кажется. Ладно, пойдем.

Рави подошел к ближайшей газонокосилке, Пиппа помогла ему заправить в бак конец шланга, рукой в перчатке зажала отверстие и дунула в трубку.

Сильно запахло бензином, и желто-коричневая жидкость потекла по трубке. Наполнив канистру до краев, они взяли другую и перешли к следующей косилке.

У Пиппы начала кружиться голова — то ли от паров бензина, то ли от недосыпа, то ли от путешествия к смерти и обратно. Она помнила, что воспламеняются именно пары, а не жидкость. Еще чуть-чуть, и она неминуемо вспыхнет…

— Почти на месте, — сказал Рави, обращаясь то ли к ней, то ли к канистре в руках. — Надо чем-то разжечь…

Пиппа оглядела помещение, присматриваясь к содержимому на полках.

— Вот, — сказала она, подходя к коробке, набитой пластиковыми горшками для рассады. Оторвала несколько кусков картона и сунула их в карман.

— Отлично, — кивнул Рави, беря две полные канистры.

Третья досталась ей. Она оказалась неожиданно тяжелой: мышцы до сих пор ныли от груза мертвого тела.

— Нужно развести огонь и здесь, — сказала Пиппа, обливая бензином ряд газонокосилок и оставляя за собой шлейф, ведущий на склад химикатов. — Пусть пожар разгорится посильнее. Заодно выбьет окна, чтобы мое не бросалось в глаза.

— Ага, не хватало еще лишних подозрений, — согласился Рави, локтем выключив свет.

Пиппа облила верстак, Рави шагнул к перевернутому стеллажу и, высоко подняв канистру, плеснул бензином на полки, щедро разбрызгивая жидкость по пластиковым чанам.

Они облили все помещение: и стены, и пол, — проложили ручеек рядом со средством от сорняков, стекавшим в желоб. Канистра Пиппы почти опустела; последние капли она выплеснула на землю, когда огибала лужу крови: нельзя, чтобы та тоже сгорела. Огонь должен привести сюда полицейских, а кровь — направить их по следу Джейсона. Тогда эта ночь наконец закончится: огнем и страшной находкой в лесу.

Рави вылил остатки содержимого канистры и бросил ее на пол.

Пиппа вышла на улицу и подставила лицо ночному ветру, вдыхая его до тех пор, пока в голове не прояснилось. Рави встал рядом и взял ее за руку, простым и обыденным жестом вернув в реальность. В другой руке он держал последнюю канистру.

Пиппа кивнула.

Рави повернулся к внедорожнику Джейсона. Начал с багажника: смочил ковровое покрытие пола и пластиковые стенки. Плеснул на мягкий потолок. Облил кресла. Канистру оставил на заднем сиденье, где прежде лежал Джейсон; на донышке плескалось немного бензина.

«Бум!» — изобразил он руками.

Пиппа натянула бейсболку Макса поверх своей шапочки — аккуратно, чтобы та не касалась кожи с волосами и на ней не осталось следов. В рюкзаке лежал еще один, самый нужный им предмет. Пиппа достала зажигалку, которой мать каждый вечер поджигала в доме свечку с пряностями.

Зажав ее между пальцами, она вытащила из кармана клочок картона.

Щелкнула зажигалкой, и на конце расцвело маленькое голубое пламя. Пиппа прижала его к уголку картона. Тот занялся. Пока огонь набирал силу, она что-то тихо шептала ему, приветствуя в этом мире.

А потом бросила картонку в багажник.

С громким ревом вырвался вихрь ярко-желтого пламени. Невыносимо жаркого, горячего настолько, что пересыхало в глазах и во рту.

— Ничто не очищает лучше огня, — сказала Пиппа и протянула зажигалку со вторым куском картона Рави.

Тот зашагал к складу.

Колесико щелкнуло, и новорожденное пламя медленно, словно нехотя ухватилось за картон. Рави бросил его в реку жидкости, и крохотный огонек взметнулся стеной выше человеческого роста. Взвыли призраки: пламя расплавило пластик и принялось скручивать металл.

— Всегда втайне мечтал спалить какой-нибудь дом, — признался Рави, возвращаясь к Пиппе и снова беря ее за руку.

Пальцы сплелись. Гравий хрустнул под их ногами, пламя за спиной вспыхнуло сильнее.

— Что ж, — хрипло сказала Пиппа: горло все-таки обожгло. — Поджог — еще одно преступление, которое можно вычеркивать из списка задуманных дел.

— Хороший комплектик мы собрали сегодня, — кивнул Рави.

Они зашагали к машине Макса, стоявшей возле распахнутых ворот.

Металлические столбы с шипами больше походили на разинутые челюсти, бессильно выплевывающие добычу, пока туша монстра корчилась и горела.

Проходя сквозь ворота, Пиппа моргнула, представляя, как эти самые ворота будут выглядеть через несколько часов, обмотанные желтой полицейской лентой. Вокруг в дымных сумерках будут гудеть голоса и трещать рации, а еще скрипеть колесами каталка с продолговатым черным свертком.

Полиции надо просто идти на свет и следовать подсказкам. Больше от них ничего не требуется.

Отныне все, что будет дальше, от Пиппы не зависит.

Она села за руль, а Рави лег на заднее сиденье. Ему показываться нельзя. Они поедут в Литтл-Килтон по трассе, стараясь засветиться на каждой камере, что есть по пути. Только за рулем будет не Пиппа, а Макс Хастингс, который едет домой после того, как проломил человеку голову и спалил место происшествия. Вот он — сидит в толстовке с накинутым капюшоном и в бейсболке, камеры видят в окнах его силуэт. Он вдавливает кроссовки в педали, оставляя на них кровавые следы.