Линн Шоулз - Апостолы Феникса
— Вы говорите по-английски? — обратился Мэтт к женщине, которая сидела рядом с ним.
Она утвердительно кивнула.
— Не могли бы вы перевести мне, что там говорят? — показал он на экран.
Она прислушалась и стала переводить.
— Это крупное религиозное событие. — Пауза: она слушала, что говорит ведущий. — Сначала этот человек из Миссии Феникса будет держать речь.
Мэтт стал смотреть, как говорит Хавьер Скэрроу. В простом белом одеянии он стоял у основания сооружения под названием Храм мира Миссии Феникса, перед ним — громадная толпа народа. Как на концерте группы «Ш», только больше.
Женщина сделала глоток пива, послушала.
— Он говорит, что сейчас устроит жертвоприношение.
— Жертвоприношение?
— Да.
— Что же он хочет принести в жертву?
Она пожала плечами.
— Он говорит, что примет смерть — принесет в жертву себя, чтобы спасти мир.
Мэтт похолодел. Или она чего-то не поняла, или сейчас этот тип покажет какой-то фокус. «Очень интересно, что за фокус и как он заставит людей в него поверить?»
— Вы уверены?
— Я понимаю, это звучит странно. Но он так сказал.
«Не собирается ли он принести в жертву и Сенеку?»
— А теперь что он говорит?
Женщина наклонила голову, слушая.
— Что-то насчет объединения всего мира. И что его жертва предотвратит страшную катастрофу.
Мэтт не отрывал глаз от экрана. Скэрроу стоял на платформе у подножья ступеней, ведущих на вершину храма. Вот появились мужчины, одетые в черное, окружили его. Вот часть платформы начала медленно подниматься, и показался большой круг с выгравированными на нем древними знаками и символами. Мэтт прикинул — футов двадцать в диаметре.
— Диктор говорит, что это деревянная реплика календаря ацтеков, — перевела женщина. — Его еще называют Камень Солнца, или, точнее, Сосуд орла Куаушикалли.
Мэтт подался к ней, чтобы лучше слышать в гомоне бара. Посетители стали посматривать на экраны и заговорили громче, обсуждая прямую трансляцию шоу в Теотиуакане.
— Что означают эти знаки?
— Они рассказывают о верованиях ацтеков — о начале мира и о том, когда ему придет конец. Это очень сложно.
— И когда же ему придет конец?
— Если верить ему, — указала она на Скэрроу, — то он говорит, что все древние календари указывают на двадцать первое декабря.
Мэтт почесал переносицу.
— Во всех старинных предсказаниях конца света фигурирует 2012 год. И он нагнетает страсти в преддверии приближающейся даты?
— Он говорит, что докажет свою правоту, и после сегодняшнего вечера ни у кого не останется сомнений. Даже закоренелые скептики пойдут за ним, когда завтра утром взойдет солнце.
— За ним — мертвым? — то ли фыркнул, то ли вздохнул Мэтт.
Уровень закадрового шума в баре возрастал. Видимо, народ реагировал на то, что сказал Скэрроу. И, посмотрев на экран, он понял, почему. Большой круг приподнялся и наклонился под углом примерно в двадцать градусов. В нижней его части Мэтт увидел две полочки, прикрепленные к поверхности круга почти перпендикулярно. С помощью мужчин, одетых в черное, Скэрроу стал на эти полочки ногами, откинулся на деревянный круг и обратил лицо к массам и телекамерам.
Потом случилась удивительная вещь.
Скэрроу раскинул руки. Двое в черном вскарабкались по лестницам и потянулись к его ладоням. В руках у них были длинные гвозди и большие молотки.
Через мгновенье шум в баре стих — люди в черном вонзили острия гвоздей в запястья Скэрроу и занесли молотки.
— Издеваетесь? — сказал Мэтт.
Молотки ударили синхронно. Посетители бара ахнули, кто-то вскрикнул.
Двумя ударами молотков люди в черном вогнали гвозди в руки Скэрроу по самые шляпки. Его страшный вопль подобно пуле прорезал пространство бара.
Палачи аккуратно спустились с лестниц и двинулись к ступням Скэрроу, покоящимся на полочках. Взяли в руки по гвоздю, коснулись острием кожи и с силой вогнали их в живую плоть, пригвоздив ступни Скэрроу к дереву.
И снова весь бар ахнул. Двое в черном отступили, и огромный круг ацтекского календаря стал медленно подниматься, пока не расположился вертикально. На древние знаки лилась кровь из ран Скэрроу, окрашивая дерево в красный цвет. На его лице, крупным планом возникшем на телеэкранах, застыла гримаса боли, глаза закатились.
По всему бару слышались рыдания, крики ужаса и отвращения. Хотя слов Мэтт не понимал, было совершенно очевидно, что вид распинаемого человека поразил буквально каждого. Мэтт поискал глазами свою переводчицу. В самом дальнем углу бара она плакала, закрыв лицо руками.
— Это безумие! — Мэтт посмотрел на часы. Несколько минут первого ночи, а он беспомощно сидит в баре, забитом потрясенными до глубины души людьми. «Неужели Сенеку уже не спасти?»
АНОНИМНЫЙ ЗВОНОК
2012, Мехико
Мэтт вывел взятую напрокат машину из международного аэропорта Бенито Хуареса и повернул на запад, к центру города. Фонари вдоль проспекта прорезали темноту оранжевыми пятнами света. Он взглянул на Эла, который сидел на пассажирском месте.
— Я хотел попасть на это шоу Скэрроу, но в новостях объявили, что дороги перекрыты, всюду стоят посты полиции. Я бы и близко не подобрался, так что я смотрел трансляцию по телевизору в баре. Это не укладывается в голове.
— Могу себе представить. То есть, наоборот, не могу. Никогда не видел, как распинают человека, кроме как в фильме с Мэлом Гибсоном.
— Неприятное зрелище. — Ранним утром дорога была свободна, и Мэтт прибавил скорости. — Он умирал почти три часа.
— Меня удивляет, что телекомпании показывают такие вещи.
— Это повышает их рейтинг.
Эл не спорил.
— Но я чего-то не понимаю. Если он хочет спасти мир, почему он решил себя распять?
— Хороший вопрос. Когда Скэрроу сняли с этого диска, международная команда врачей признала его мертвым. У них была тонна всякого медицинского оборудования. И они не обнаружили никаких проявлений жизни.
— Ты думаешь, это какой-то фокус?
— Все может быть. Но его руки и ноги снимали крупным планом. Очень близко. И было видно, как течет кровь — под разными углами и с высоким разрешением. Мне показалось, что он мертв. Миллионы людей видели эти крупные планы, все они свидетели.
— И что с ним сделали?
— Такое сделали, что просто мурашки по коже. Тело сняли и уложили в прозрачный пластиковый или стеклянный гроб. Тут же все камеры нацелились на него. Когда я выходил из гостиницы, никаких признаков жизни он не подавал.
— А народ что делает?
— Кто молится, кто плачет, кто спит. Не знаю. Огромные толпы верующих чего-то ждут. Что-то должно случиться, ты понимаешь не хуже меня.
— А про Сенеку ничего?
Мэтт покачал головой.
— С тех пор как ты позвонил, я все думаю. Когда ты мчался на самолет, то был не в себе. Расскажи, пожалуйста, еще раз, что случилось.
— Мне кто-то позвонил и сказал, что видел Сенеку и разговаривал с ней, и она попросила связаться со мной и сообщить мне, где она находится. Он утверждал, что ее везут сюда и ей угрожает непосредственная опасность. Ее захватил этот тип из Миссии Феникса, Хавьер Скэрроу, которого, ты говоришь, распяли. И еще он сказал, что Скэрроу хочет принести ее в жертву.
— Что он имеет в виду?
— Я пытался выспросить подробности, но больше он ничего не сказал.
— И ты ему веришь?
— А что остается?
Зазвонил мобильный, и Эл вытащил его из кармана. Глянув на экран, сказал:
— Анонимный звонок. — Потом, нажав на кнопку, ответил. — Палермо. — Послушал. — Подождите! О чем вы? Кто…
— Что случилось? Кто это? — повернулся к нему Мэтт.
— Тот самый тип. Велел встречать его на площади Сокало.
— Зачем?
Эл пожал плечами.
— Не знаю. Сказал только, что встречаемся в пять утра.
Мэтт посмотрел на часы.
— Не много времени он нам оставил. А почему такая таинственность?
— Должно быть, есть причины.
— А что, если все его причины — отвлечь нас от попыток найти и спасти Сенеку? Ты не знаешь, кто он, и не знаешь, действительно ли он говорил с Сенекой. Если она и впрямь у Скэрроу, нам надо поднапрячься и найти способ попасть туда.
— Вот поэтому я и склонен ему поверить, — сказал Эл. — Он знает про Скэрроу не понаслышке, явно тесно с ним связан. Плюс он сказал, что это он звонил Сенеке в Париж и намекнул насчет Эль Ягуара.
— Ну да, и потом нас чуть не убили.
— Но это привело нас к библиотеке Флореса и затем к Гровсу. Хотя бы поэтому я склонен ему поверить.
— Может быть. Не знаю.
— Не забывай, у него был номер моего мобильного. Кто кроме Сенеки мог ему дать?
— И все же, Эл, мне это не нравится. Мы должны найти способ добраться до Скэрроу.
— Мне кажется, мы должны послушать этого типа. Он наша единственная зацепка.
