Лорел Гамильтон - Черная кровь
Криспин кивнул.
— Проверь, может он все еще в гостинице. Твой багаж тоже может быть здесь. Там твоя одежда. Пойди и сделай, что я прошу.
— Я получу поцелуй на прощанье?
Ричард и я хором сказали «Нет».
Я впилась взглядом в Ричарда, но сказала:
— Алекс, уведите его отсюда.
Я проследила, как удалились тигры, и направилась туда, где был мой багаж. Мне нужно было одеться.
— Что произошло, когда ты только что до него дотронулась? — спросил Ричард.
— Мне не хотелось, чтобы он уходил. Это было что-то вроде облегченной версии того, что ты со мной сделал, вроде проекции его эмоций на меня. Я думала, что только ты такое творишь, но если Криспин выдал пусть и бледную версию того же, могу предположить, что Мамочка Тьма одарила скорее меня чем-то новым.
— Чем именно? — спросил он.
— Я не знаю. — Я положила браунинг возле чемодана и начала вытаскивать одежду.
— Ты должна выяснить, что она с тобой сделала. — Это уже был Шанг-Да.
Я была удивлена, что он был так обеспокоен, что посчитал нужным это прокомментировать.
— Мне надо позвонить Жан-Клоду.
— Ты не можешь просто открыть метки? — спросил Ричард.
— Могу, но когда я пожирала твой гнев, он закрылся. Он не был уверен, что сможет его переварить. Я думаю, что стоит воспользоваться телефоном.
— Ты боишься, что случившееся может распространиться на Жан-Клода, — согласился Ричард.
— Да. — Теперь у меня, наконец, было столько одежды, сколько могло заставить меня себя почувствовать счастливой. Оставалось только одеться. Если бы тут был один Ричард, я, может, просто оделась бы, но я не хотела делать этого при Джамиле и Шанг-Да. Я понимаю, что это поражает. Я хочу сказать, что я бывала голой перед ними, и они спокойно к этому отнеслись. И почему же я не могу при них одеться? Не знаю, почему, но это так. Мне не нравится, когда за процессом моего одевания наблюдают мужчины, которые не являются моими друзьям. Всегда бывает момент, когда в их глазах читается, что они наблюдают за тобой, а не просто безразличны. Или может это только мои заморочки, но мне хотелось немного личного пространства.
— Ты собираешься идти в ванную, чтобы одеться? — спросил Ричард.
— Или я ухожу в ванную, или Джамиль и Шанг-Да уходят в холл.
— Ты же уже голая, Анита, — возмутился Джамиль, — большего нам при всем желании не увидеть.
Я пожала плечами.
— Такая уж я забавная.
Мужчины обменялись взглядами, потом Джамиль сказал:
— Ты хочешь, чтобы мы вышли в холл или пусть она идет в ванную?
— Я бы не хотел оставлять ее наедине с Джейсоном в душе.
Я может и стала бы возражать, но у всех нас есть слабости. Вид обнаженного, влажного, привлекательного мужского тела — одна из моих.
Джамиль пошел к двери, и Шанг-Да последовал за ним. Никто и спорить не стал. Дверь закрылась за ними, и внезапно мы остались одни. Тишина была намного плотнее, чем должна была бы быть.
Я поглядела на него, и было что-то в его глазах. Это взгляд принадлежал настоящему Ричарду. Он большую часть времени был образцовым бойскаутом, хорошим мальчиком, великолепным сыном, прекрасным учителем, достойным человеком. Иногда, когда мы оставались наедине, он смотрел на меня этими темными глазами. В этом взгляде под всем совершенством, которым он был, сквозило то, что ему нравится быть плохим парнем. Кем-то, кто видел во мне темноту наравне со светом. Если бы он не ненавидел тьму в своей душе так сильно, я, возможно, любила бы его вечно. Но нельзя любить кого-то, кто так сильно себя ненавидит, и ненавидит то, что вы в себе эту тьму любите, еще сильнее. Это настолько усложняет все, что шансов на удачу не остается.
Я проигнорировала этот взгляд и постаралась изо всех сил притвориться, что его там вообще не было. Фактически, я развернулась к нему спиной, чтобы одеться. Это сработало на время, но потом я ощутила его позади себя, очень близко ко мне.
Я повернулась как раз вовремя, чтобы не дать ему до меня дотронуться. На мне были джинсы и лифчик, но футболка все еще лежала на кровати рядом с пистолетом.
— Анита, — проговорил он.
— Ричард, не делай этого.
— Не делать чего? — спросил он.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть его. Это всегда проще сделать, чем отвернуться.
— Когда ты дотрагивался до меня прежде, срабатывала магия. Если бы не боль и вмешательство Криспина, я дала бы тебе ею воспользоваться. Этого не должно случится. В этом и есть наша проблема.
— Как ты можешь такое говорить? — он сказал это, и голос его звучал еще ближе. Он подвинулся так близко, что я могла ощущать жар его тела возле моей обнаженной кожи. Это не была энергия, которую я могла бы ощутить. Это был просто он.
Я отстранилась с все еще закрытыми глазами и чуть не уронила ночник. Мы подхватили его, и он оказался между нами, отделив мое тело от его. Его рука потянулась к моей поверх лампы. Это был один из тех неуклюжих моментов.
Я изучала его, и он был близко, даже слишком. Он нагнулся, чтобы покрыть это расстояние и поцеловать меня. Я бросилась назад, на пол, опрокинув мусорную корзину, и пятилась назад, пока моя спина не уперлась в дверь ванной.
— Ричард, пожалуйста, разве ты не чувствуешь, что что-то тут не так? Мы всегда притягивали друг друга, но не так же.
— Я думаю, что если коснусь тебя сейчас, ты скажешь «да».
— Именно так, — согласилась я.
— И я хочу, чтобы ты сказала «да».
— «Да» на что именно, Ричард?
— На все, — ответил он.
— Итак, теперь, когда у тебя достаточно силы, чтобы мной овладеть, ты ею воспользуешься. Ты просто задвинешь мои желания и превратишь меня в свою послушную домашнюю питомицу?
Он нахмурился.
— Я не этого хочу, Анита. Я не хочу заставлять тебя что-то чувствовать, чего ты не ощущаешь на самом деле. Все эмоции настоящие.
— Может и так, но это не единственные чувства, которые я испытываю. Ты пытаешься ограничить мой выбор, Ричард.
Он встал на колени передо мной. Мое сердце бешено колотилось внутри груди, и я вжалась в дверь ванной. Он потянулся ко мне, и я сказала единственную вещь, которая была только моей мыслью и могла его остановить.
— Разве ты не пытаешься сделать то же самое, в чем продолжаешь обвинять Жан-Клода?
Его рука заколебалась так близко к моему лицу, что я могла ощущать жар, исходивший от его кожи. Легкое движение у моей щеки, как поглаживание, теплое… и я почти ждала, что моя волчица поднимет голову, но этого не произошло. Было такое чувство, что сила тут иная. Она ощущалась более мягкой, чем обычно исходивший от него электрический разряд. Это было скорее похоже на… Жан-Клода.
Я открыла глаза, всматриваясь в него, и увидела то, чего боялась. Его глаза были глубокого коричневого цвета, пылающего силой. Так они бы выглядели, если бы он был вампиром. Мои собственные глаза становили такими время от времени.
— Твои глаза, — прошептала я.
Его рука коснулась моего лица, и контакт этот был слишком сильным. Один вдох, я пыталась бороться, следующий, и я падаю в карий огонь его глаз. Была лишь жажда к нему прикоснуться. Только ощущение его рта на моем, его рук на моем теле, моих рук на его, и абсолютное чувство правильности происходящего.
Его рука прошла между моими ногами и взялась за мои джинсы. При других обстоятельствах это было бы потрясающе, но сегодня лишь навредило мне. Боль возникла незамедлительно. Это помогло мне всплыть на поверхность моего собственного разума. Я снова могла думать, а не просто чувствовать.
— Ричард, остановись, — сказала я, переходя почти на крик.
Он коснулся моего лица.
— Ты не хочешь, чтобы я останавливался.
Я уставилась в пол, будто испачканный, усыпанный остатками одежды, ковер имел хоть какое-то значение.
— Я действительно хочу, чтобы ты остановился.
— Посмотри на меня, Анита.
Я покачала головой и начала отодвигаться от него, все еще стоявшего на коленях. Он схватил меня за руку. Ощущение его голой кожи на моей почти уничтожило меня, но это была всего лишь разновидность вампирского фокуса, с которыми я боролась годами. Я дышала сквозь почти непреодолимое желание как можно большего контакта с его обнаженной кожей. Это было будто смесью вампирского взгляда и ardeur. Дерьмо.
— Отпусти меня, Ричард, немедленно. — Мой голос был хриплым, но четким. Очко в мою пользу.
— Я ощущаю, как ты хочешь, чтобы я коснулся тебя, — сказал он, и его собственный голос был натянутым от силы, или желания, а может от того и другого сразу.
Я ощущала его тело, не просто руку, все его тело сразу. Будто я могла чувствовать каждый дюйм его, такого теплого, такого живого, такого вкусного. Я и правда хотела до него дотронуться. Я хотела раздеться и обернуться вокруг него. Ощущение было, как от ardeur, но немного иное. Будто я оказалась не на своей стороне всего этого. Будто бы Ричард выступал на сей раз в роли дающего ardeur, а не наоборот. Жан-Клод был носителем ardeur, но никогда так себя не вел. В этот момент рядом с Ричардом я знала только то, что Жан-Клод так бы себя не повел.
