Джон Катценбах - Фатальная ошибка
— Послушай, тут целая цепь событий. Я не могу сейчас излагать тебе их все, но…
— Почему ты не можешь изложить их мне? — настаивал Скотт со свойственной ему педантичностью.
— Потому что, — проговорила Салли сквозь зубы, — каждая секунда промедления может стоить… — Она не договорила, но в молчании ощущалась нависшая над всеми ними угроза.
— Дай мне поговорить с Хоуп, — бросил Скотт.
Неожиданная просьба удивила Салли.
— Она здесь, но…
— Дай ей трубку.
Спустя несколько секунд послышался голос Хоуп:
— Да, Скотт?
— Я тоже не могу до них дозвониться. И даже автоответчик не отвечает.
— У нее нет автоответчика. Она считает, что, если человеку надо, он свяжется с ней повторно.
— Может быть, позвонить в полицию? — спросил Скотт.
Хоуп помолчала.
— Я позвоню. Я более или менее знаю там почти всех полицейских. С двумя мы даже вместе учились в школе. Я попрошу кого-нибудь из них съездить к матери и проверить, что у них делается.
— А вы можете устроить это, не поднимая слишком большой тревоги?
— Да. Я скажу просто, что не могу дозвониться до матери и беспокоюсь — возраст и так далее. Они все знают ее, так что не должно возникнуть никаких проблем.
— О’кей. Свяжитесь с ними. И скажите Салли, что я еду туда. А если дозвонитесь до Кэтрин, тоже предупредите ее, что я ближе к ночи буду у них. Но мне еще надо уточнить кое-какие подробности.
Говоря со Скоттом, Хоуп заметила, что Салли побледнела и руки у нее трясутся. Она никогда не видела подругу в таком состоянии, и это пугало не меньше, чем все остальные события этой ни на что не похожей ночи.
Кэтрин заговорила первая:
— Эшли, с тобой все в порядке?
Девушка только кивнула. Губы у нее пересохли, горло сдавил спазм, так что она боялась произнести хоть слово, не доверяя своему голосу. Наконец она почувствовала, что сердцебиение возвращается к норме, и ответила:
— Да, все хорошо. А ты как?
— Стукнулась головой, а в остальном нормально.
— Может быть, лучше съездить к врачу?
— Да нет, ничего страшного. Вот только вылила себе на платье весь кофе. Зря потратили шесть долларов.
Кэтрин расстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.
— Мне нужно глотнуть свежего воздуха, — заявила она.
Эшли выключила двигатель и тоже выбралась в темноту.
— Что произошло? Я имею в виду, что все это значит?
Кэтрин смотрела на дорогу, уходившую в сторону Братлборо. Затем она повернулась и посмотрела в противоположном направлении:
— Ты не заметила, этот ублюдок проехал дальше?
— Нет, не заметила.
— Я тоже — упустила момент. Интересно, куда он делся? Хорошо бы, если бы впилился в дерево или скатился под откос.
— Я старалась ехать осторожно, — сказала Эшли.
— Ты вела машину идеально, — отозвалась Кэтрин. Голос ее приобрел обычную твердость, что очень порадовало девушку. — Вполне на уровне требований Национальной ассоциации гонок. Со всей ответственностью заявляю, что они ни к чему не могли бы придраться, Эшли. Это была рискованная ситуация, с которой ты справилась блестяще. Мы целы и невредимы, в моем замечательном, почти что новом автомобиле ни одной вмятины.
Эшли улыбнулась, хотя возбуждение внутри еще не совсем улеглось.
— Отец брал меня в Лайм-Рок в Коннектикуте.[27] Он покупал время на трассе, и мы гоняли там на его «порше». Я многому у него научилась.
— Хм. Довольно необычный способ развлекать ребенка, но, как выяснилось, небесполезный.
Глубоко вздохнув, Эшли спросила:
— Кэтрин, с тобой когда-нибудь случалось здесь что-либо подобное?
Женщина стояла на обочине дороги, вглядываясь в темноту:
— Нет. То есть бывает, что ты тащишься по этим узким извилистым дорогам, а у какого-нибудь старшеклассника лопается терпение и он подсекает тебя на крутом повороте, где не видно, что делается впереди. Но у этого парня, похоже, было другое на уме.
Они вернулись в машину и пристегнулись. Поколебавшись, Эшли пробормотала:
— Знаешь, тот тип, который преследовал меня…
Кэтрин откинулась на сиденье:
— Ты имеешь в виду, что это тот парень, из-за которого тебе пришлось уехать из Бостона?
— Я не знаю…
— Эшли, дорогая, он же не знает, что ты здесь, не знает, где я живу, и вообще тут затерянный мир, отыскать который не так-то просто! Если ты будешь всю жизнь оглядываться через плечо и воображать происки этого подонка О’Коннела, или как его там, всякий раз, когда что-нибудь слегка отклоняется от нормы, то это будет не жизнь.
Девушка кивнула. Она хотела поверить словам Кэтрин, убеждала себя, что должна поверить, но верилось с трудом.
— И к тому же он ведь заявляет, что любит тебя. Любит, Эшли. А стараться чуть ли не спихнуть нас с дороги — это что, по-твоему, проявление любви?
Эшли подумала, что знает ответ на этот вопрос, но промолчала.
Остаток пути они ехали, почти не разговаривая. К дому Кэтрин вела длинная, засыпанная гравием подъездная дорога. Кэтрин ревниво оберегала свой домашний покой, но в поселке была очень активна, теребила всех и наставляла. Раньше здесь была ферма, основанная еще в начале девятнадцатого века. Пожилая женщина шутила, что она обновила кухню и водопроводную систему, но привидений не прогоняла. Бросив взгляд на белую обшивку дома, Эшли пожалела, что они не оставили внутри света.
Кэтрин, однако, привыкла возвращаться в темный дом и не мешкая выбралась из машины.
— Вот черт! — бросила она. — Кто-то звонит по телефону. — Недовольно фыркнув, она добавила: — Поздновато для телефонных разговоров!
Наизусть зная все неровности почвы, Кэтрин, не обращая внимания на темноту, устремилась к дому, предоставив Эшли добираться самостоятельно. Женщина никогда не запирала двери и теперь, распахнув их, стала щелкать электрическими выключателями по пути к древнему телефону с наборным диском, стоявшему в гостиной.
— Да, кто это?
— Мама?
— Хоуп! Какая приятная неожиданность! Но почему ты звонишь так поздно?
— Мама, у вас все в порядке?
— Да. А что?
— Эшли с тобой? С ней все хорошо?
— Ну да, она рядом со мной. В чем дело-то?
— Он знает! И по-видимому, едет к вам.
Кэтрин резко вдохнула, но сохранила самообладание:
— Понятно. Объясни, пожалуйста, подробнее.
Тут она заметила застывшую в дверях Эшли. Хоуп начала что-то говорить, но Кэтрин почти не слышала ее. Она впервые видела такой нескрываемый страх в глазах девушки.
Скотт гнал на предельных оборотах.
Маленький автомобиль без труда бежал со скоростью более сотни миль в час. Двигатель с энтузиазмом рычал позади Скотта. Мимо проносились темные стволы величественных сосен и неясные тени, далеко впереди виднелась темная горная гряда. Обычно дорога до дома Кэтрин занимала у него два часа, но сегодня он рассчитывал одолеть этот путь вдвое быстрее. Скотт боялся, что и это будет недостаточно быстро. Он не знал точно, что происходит, что делает О’Коннел и что готовит им всем эта ночь. Он знал одно: перед ними возникла непонятная, необъяснимая опасность и ему надо как можно скорее вклиниться между этой опасностью и своей дочерью.
Он летел вперед, крепко сжав руль руками, а на него нахлынули воспоминания, связанные со всей жизнью Эшли. Внутри он был словно холодом скован и никак не мог отделаться от ощущения, что проезжает каждую милю чуть медленнее, чем нужно, и что опоздает на какие-то секунды, чтобы предупредить то, что должно случиться. Скотт до предела вдавливал правой ногой педаль акселератора, думая только о том, что надо ехать еще быстрее — быстрее, чем он когда-либо ездил прежде.
Кэтрин положила трубку и повернулась к Эшли. Она заговорила ровным и спокойным, неестественно спокойным тоном, тщательно подбирая слова, которые звучали со старомодной церемонностью. Это помогало ей бороться и с паникой, растущей внутри. Она напомнила себе, что ее предкам приходилось вести и более суровые сражения, чем то, которое может развязать этот О’Коннел, и старалась вложить в свои слова убежденность, достойную самого Рузвельта:
— Эшли, дорогая, похоже, этот молодой человек, который с таким нездоровым упрямством пристает к тебе, узнал, что ты не в Европе, а здесь, у меня.
Девушка смогла только кивнуть.
— Я думаю, самое разумное будет, если ты поднимешься в свою спальню и запрешься там. Держи телефон под рукой. Хоуп сказала, что твой отец уже едет сюда и, кроме того, она позвонит в местную полицию.
Эшли направилась было к лестнице, но остановилась:
— Кэтрин, а ты что собираешься делать? Может быть, лучше нам уехать отсюда?
— Вряд ли разумно предоставлять этому типу возможность снова атаковать нас на дороге. Думаю, это был он. Нет, это мой дом — и твой тоже. Если он хочет доставить тебе какие-то неприятности, то, полагаю, нам легче будет отразить его атаку здесь, на своей территории.
