Том Нокс - Клуб адского огня
Полицейские неслись вверх по узкой лестнице, но Роб обогнал их. Оттолкнул с дороги одного, чувствуя, что мог бы сбросить кого-нибудь и с утеса, если бы понадобилось. Он никогда в жизни не казался себе таким сильным и яростным; он собирался убить Клонкерри, причем немедленно.
Спустя несколько мгновений Роб оказался перед запертой дверью, и полицейские закричали, чтобы он убрался с дороги, но он проигнорировал их. Он бил в дверь ногами, бил, бил, и наконец она поддалась, замки уступили натиску. Едва не треснули лодыжки, но он стукнул еще раз, и дверь заскрипела, петли сорвало. Роб оказался внутри.
Он находился в спальне. И там…
… не было никого. Комната была… пуста!
Ни кресла, ни компьютера, ни Клонкерри, ни Лиззи. На полу мусор. Наполовину открытые консервные банки с едой. Какие-то тряпки и грязные кофейные чашки. Пара газет, и в углу груда одежды Кристины.
Роб почувствовал, как начинает терять рассудок, как его затягивает в водоворот безумия, в котором логике нет места. Где Клонкерри? Где кресло? Где сброшенный колпак? Где его дочь?!
Вопросы кружились в голове. Между тем комнату заполнили полицейские. Попытались увести Роба, но он отказывался уходить. Он должен был разрешить эту мрачную, страшную загадку. Он чувствовал себя обманутым, униженным и глубоко несчастным. Чувствовал, что находится в шаге от безумия.
Он неистово оглядывался по сторонам и вскоре увидел маленькие камеры, наведенные неизвестно куда. Клонкерри где-то в другом месте? Наблюдает за ними? Смеется? Латрелл почти слышал омерзительный смех главаря, находившегося невесть где; с помощью Интернета тот видит Роба и смеется над ним.
И потом он услышал реальный шум. Голос из шкафа в углу комнаты. Человеческий голос, приглушенный кляпом: к этому времени Роб научился очень хорошо распознавать подобные звуки.
Оттолкнув со своего пути полицейского, он бросился к шкафу и распахнул дверцу.
Из темноты на него глядели два круглых от ужаса глаза. Из-под кляпа вырывались звуки мольбы и облегчения, и даже любовный стон.
Это была Кристина.
44
Роб сидел во вращающемся кресле за письменным столом Дули в кабинете, расположенном на десятом этаже сверкающего нового здания, выходящего на реку Лиффи. Из окон открывалась изумительная панорама: от слияния реки с Ирландским морем на востоке до округлых холмов Уиклоу к югу от города. Под ясными небесами холмы выглядели девственно-зелеными. Прищурившись, Роб даже смог разглядеть километрах в десяти невысокий мрачный силуэт дома Монпелье на вершине одного из этих холмов.
Зрелище вернуло его к суровой реальности. Латрелл развернулся лицом к заполненной народом комнате. Всего полтора часа прошло после ужасающей драмы, развернувшейся в лесу Адского Огня. Они получили от Клонкерри одно короткое сообщение, демонстрирующее все еще живую Лиззи. Но откуда? Где она? Роб кусал ногти, пытаясь вычислить, пытаясь сложить вместе кусочки головоломки.
Кристина разговаривала живо и вполне здраво.
— Вам точно не требуется медицинская помощь? — спросил Дули, наклонившись к ней.
— Нет! Со мной все прекрасно. Я же говорила. Мне не причинили вреда.
В разговор вклинился Бойжер.
— Как они доставили вас в Ирландию?
— В багажнике машины. На пароме, судя по тошнотворному запаху дизельного топлива и морской воды.
— Вас засунули в багажник?
— Как видите, я уцелела. Всего несколько часов в машине, а потом судно.
— Ну, мы примерно так и предполагали, — заявил Форрестер. — Они переплыли из Британии в Ирландию на пароме, чтобы избежать таможенного контроля. Мисс Мейер, я знаю, это тяжело, но нам необходимо срочно выяснить все, что возможно.
— Как я уже говорила, детектив, со мной все в порядке. Спрашивайте о чем угодно.
— Хорошо. Что вы помните? Вам известно, когда бандиты разделились? Мы знаем, день или два они держали вас с Лиззи вместе в Англии. Есть хоть какое-то представление, где именно?
— Мне очень жаль. — Кристина говорила немного странно, заметил Роб: отрывисто, резко. — Я понятия не имею, где мы находились. Возможно, где-то около Кембриджа. Первая поездка была недолгой, примерно с час. Мы с Лиззи были в багажнике. Потом они вытащили нас, завязали рты и надели мешки. Бандиты много разговаривали, и я догадалась, что они разделились. Спустя полтора суток, наверно. Трудно сказать, когда ты с мешком на голове и дрожишь от ужаса.
Форрестер спокойно улыбнулся, но Роб чувствовал, что детектив изо всех сил пытается уразуметь логику событий.
— Я все равно пока не понимаю, — сказал Бойжер. — Ради чего целый спектакль? Несчастная женщина на видео, кол в саду, когда главарь угрожал убить девочку. К чему?
— Возможность терзать Роба психологически, — ответила Кристина. — Полностью в стиле Клонкерри. Он псих, склонный к пафосу и театральности. Я провела рядом с ним какое-то время. Поверьте, не лучшие часы моей жизни.
Они с Робом посмотрели в глаза друг другу.
— Он ни разу не прикоснулся ко мне. Возможно, он вообще лишен сексуальности. Одно знаю точно: по натуре он эксгибиционист. Хвастун. Любит все делать напоказ. Заставляет страдать и свои жертвы, и тех, кто их любит…
Форрестер встал и подошел к окну. Мягкое ирландское солнце осветило его лицо. Он повернулся и сказал:
— Человеческие жертвоприношения традиционно совершались на публике. Де Савари мне рассказывал. Как он выразился? Искупительная сила жертвоприношения исходит лишь в том случае, если оно совершается на глазах у зрителей. Ацтеки затаскивали людей на верхушки пирамид, чтобы весь город мог видеть, как у них вырывают сердца. Правильно?
— Да, — ответила Кристина. — Или вспомним погребальные суда у викингов — очень публичная церемония ритуального убийства. Или насаживание на кол в Карпатах — и снова публичное действо. Жертвоприношения для того и предназначались, чтобы их видели. Люди, короли, боги. Театр смерти. Именно это и нравится Клонкерри — растянутая во времени, демонстративная и очень изощренная жестокость.
— Именно это он планировал и для вас, Кристина, — мягко сказал Форрестер. — Публично насадить на кол.
— В саду дома. Вот только его банда в Ирландии напортачила.
— Как так?
— Они начали спорить и стрелять, — объяснил Дули. — Думаю, без него — без лидера — бандиты утратили контроль над ситуацией.
— Но здесь возникает другой вопрос, — сказал Бойжер. — Почему Клонкерри оставил своих подельников в Ирландии, почти наверняка зная, что их схватят или даже перестреляют?
Роб рассмеялся с оттенком горечи.
— Еще одно жертвоприношение. Он пожертвовал собственными людьми. Публично. Скорее всего, смотрел, как полицейские убивают их. По всему дому установлены камеры. Хорошо представляю, как он радовался, сидя у компьютера.
Пора было перейти к главному вопросу, что и сделал Бойжер.
— Итак, где Клонкерри? Где он, черт побери?
Латрелл переводил взгляд с одного полицейского на другого. Наконец высказался Дули:
— Видимо, в Англии?
— Или в Ирландии, — заметил Бойжер.
— Мне кажется, он во Франции, — добавила Кристина.
Форрестер насупил брови:
— Поясните.
— Когда я сидела там, связанная и с мешком на голове, то слышала, как он снова и снова заговаривал о Франции и своей семье. Он ненавидел родню, семейные тайны и все такое. Свое ужасное наследие. Основная тема его бесед — как сильно презирает близких, в особенности мать… и ее дурацкий дом во Франции.
— Иногда мне приходит в голову… — Бойжер выразительно посмотрел на Форрестера, и тот угрюмо кивнул. — Может, женщина на видео, которую он убил, его мать?
— Господи!
В комнате воцарилось молчание. Первым его прервал Роб:
— Но разве французская полиция не держит под наблюдением дом его родителей?
— Предполагается, что да, — ответил Бойжер. — Но мы связываемся с ними отнюдь не ежечасно. И они вполне могли упустить мать, если она тайком покинула дом.
Внезапно в разговор вмешалась Салли:
— Но как он мог добраться туда? На частном самолете? Вы сказали, что контролируете все авиарейсы.
Форрестер вскинул руку.
— Мы проверяли все отчеты авиадиспетчерских служб. Поддерживали постоянный контакт со всеми частными аэродромами в восточной Англии. Денег у преступников хватило бы на любой самолет. Марсинелли имел лицензию; может, и Клонкерри тоже. Тут вот какая проблема… — Он вздохнул. — В Объединенном Королевстве тысячи частных самолетов, а в Западной Европе десятки тысяч. Если Клонкерри под чужой фамилией успешно летал несколько месяцев, а может, целый год, как его поймать? Он имеет визу, все честь по чести. И вторая проблема: все искали шайку мужчин в машине или на частном самолете, а не парня, который летал один… — Он задумчиво потер подбородок. — Не думаю, что Франция позволила бы ему проскочить между пальцев — все крупные аэродромы начеку. Но в принципе такое возможно.