Джонатан Келлерман - Книга убийств
Поэтому мы поступили так, как делали всегда: попросили нас подвезти. У нас даже не было точного адреса, но мы решили, что разберемся на месте. Я зашла за Джейни в пятницу днем, и мы почти все время провели на Голливудском бульваре — играли в автоматах, воровали косметику, выпрашивали мелочь, но собрать удалось совсем немного. После наступления темноты вернулись на Сансет, где легче всего остановить машину, но на первом же углу нас едва не избили проститутки, и нам пришлось топать на запад — между Ла-Бриа и Фэрфаксом, где расположены магазины по продаже музыкальных инструментов. Я хорошо это запомнила, поскольку мы разглядывали гитары в витринах, дожидаясь, пока нас кто-нибудь подвезет. Мы рассуждали, как было бы здорово создать женский ансамбль и разбогатеть. То, что Бог не наградил нас талантом, значения не имело. Так прошло не меньше часа. Наконец возле нас остановилась машина.
— В какое время? — спросил Майло.
— Между девятью и десятью.
— И кто согласился вас подвезти?
— Студент колледжа — ужасный зануда, который заявил, что ему нужно в Калифорнийский технологический институт, но сначала он должен заехать в университет, потому что у него там свидание с девушкой, и он может нас подвезти. Ему пришлось долго с нами объясняться, поскольку мы никогда не были на западе от Ла-Сьенега, разве что ездили на автобусе на пляж. Ну, я еще навещала отца на военно-морской базе в Пойнт-Мугу.
Однако зануда оказался симпатичным парнем. Вероятно, он был очень стеснительным — остановился, повинуясь импульсу, а потом пожалел. Мы сразу же принялись его изводить — переключили радиоприемник на другую станцию, увеличили громкость на максимум, дразнили его — короче, флиртовали. Предлагали пойти с нами на вечеринку и отменить свое дурацкое свидание с какой-то скучной девицей из колледжа. Мы вели себя несносно. Он смущался, а мы все больше распалялись. Кроме того, мы рассчитывали, что он проведет нас на вечеринку, поскольку до сих пор не знали, где она будет проходить.
Мы продолжали к нему приставать, но он отказался и заявил, что ему нравится его девушка. Я помню, что Джейни совсем сорвалась с катушек и стала всячески ее поносить, среди прочего она сказала что-то вроде «Она холоднее льда. Я могу тебе дать то, о чем она даже и не слышала».
Этого говорить не следовало. Парень остановил машину на углу Стоун-Кэньон и Сансет и приказал нам выметаться. Я распахнула дверцу, а Джейни принялась настаивать, чтобы он отвез нас до места, но он только рассердился еще сильнее. У Джейни был настоящий талант выводить людей из себя. Зануда начал кричать, и все кончилось тем, что он вышвырнул Джейни из машины и уехал.
— Угол Стоун-Кэньон и Сансет. Рядом с особняком, где проходила вечеринка, — заметил Майло.
— Но мы этого не знали. Мы совсем не ориентировались в том районе. К тому же успели крепко надраться. Еще на бульваре нам удалось стянуть бутылку вина, которую мы и выпили на двоих. Я ненавидела такое вино — оно напоминало мне смесь персиков с сиропом от кашля, но Джейни его обожала. Она говорила, что его очень любила Дженис Джоплин. Джейни с ума сходила от песен Джоплин, поскольку считала, что ее мать увлекалась этой певицей, когда была хиппи, и назвала Джейни в ее честь.
— Еще одна из фантазий Джейни, — заметил я. Уотерс кивнула:
— Она без них не могла. Мать бросила Джейни — сбежала с черным, когда ей было пять или шесть лет, и Джейни никогда ее больше не видела. Быть может, именно из-за этого она так ненавидела черных.
— И что вы стали делать, когда вас выставили из машины? — спросил Майло.
— Пошли по Стоун-Кэньон и очень быстро заблудились. Там не было ни тротуаров, ни фонарей. Да и прохожие не попадались. Роскошные особняки, ни одного человека на улицах — стояла такая непривычная тишина. Нам стало жутко. Однако мы считали, что это настоящее приключение. Один раз мы увидели полицейскую машину, но успели спрятаться за деревьями.
Она нахмурилась:
— Полнейший идиотизм. Какое счастье, что мои мальчики меня не слышат.
— Как вам удалось отыскать дом, где была вечеринка?
— Некоторое время мы ходили кругами, пока не вышли обратно на Сансет. Здесь нас подобрала вторая машина. «Кадиллак», который сворачивал на Стоун-Кэньон. Водитель оказался черным, и я не сомневалась, что Джейни не сядет в машину — с ее отвращением к «нигерам» иначе и быть не могло. Но когда он опустил стекло, одарил нас широкой улыбкой и спросил: «Ну что, девочки, хотите на вечеринку?», Джейни первая распахнула дверцу.
— Вы запомнили водителя?
— Немногим больше двадцати, высокий, худощавый — почему-то, когда я его вспоминаю, мне приходит на ум Джи-ми Хендрикс. Речь не идет о портретном сходстве, поражала его свобода и уверенность в себе — словно он играл свою музыку свободно и непринужденно.
— «Кадиллак», — повторил Майло.
— Новый, но сделанный не на заказ. Большой консервативный седан, в хорошем состоянии. Блестящий, внутри приятно пахло — я даже помню аромат сирени. Словно автомобиль принадлежал пожилой женщине. Помню, как я подумала, что он, наверное, его угнал. Парень явно не подходил этой машине, поскольку был одет в уродливый костюм из хлопковой ткани с цирконием и кучей золотых цепочек.
— Какого цвета костюм?
— Каких-то бледных тонов.
Майло открыл портфель, вытащил фотографию Уилли Бернса и протянул через письменный стол. Глаза Мелинды Уотерс расширились.
— Это он. Неужели он убил Джейни?
— Мы его ищем.
— Он все еще на свободе?
— Возможно.
— Возможно? Что это значит?
— Прошло двадцать лет, а он употреблял героин.
— Вы хотите сказать, что он не должен был прожить долго, — задумчиво проговорила она. — Но продолжаете его разыскивать… почему возобновилось расследование убийства Джейни? Какова истинная причина?
— Я вел следствие в самом начале, — ответил Майло. — Потом меня перевели на другое место. А теперь вернули обратно.
— Начальство перевело, или вы попросили сами? — осведомилась Уотерс.
— А это имеет значение, мадам? Она улыбнулась:
— Тут нечто личное, не так ли? Вы пытаетесь изменить свое прошлое.
Майло улыбнулся в ответ, а Уотерс вернула фотографию.
— Уилберт Бернс. Теперь я знаю имя.
— Он не представился?
— Он называл себя нашим новым другом. Я сразу же поняла, что он наркоман и продавец наркотиков. Его речь была не слишком четкой — он проглатывал слова. Да и машину вел очень медленно. Он слушал музыку, которую предпочитают наркоманы: медленный джаз — тягучий и заунывный голос труб. Джейни попыталась сменить станцию, но он остановил ее, и она не стала с ним спорить.
— А откуда вы знаете, что он продавал наркотики? — спросил Майло.
— Он показал нам свой товар. Рядом на сиденье лежала мужская сумочка. Когда мы сели в машину, он переложил ее на колени, а через некоторое время открыл сумочку и спросил: «Не хотите сладенького, леди?» Внутри я разглядела конверты с таблетками и маленькие пакетики с белым порошком — уж не знаю, что там было, кокаин или героин. Я всегда старалась держаться подальше от серьезных наркотиков. Ограничивалась травкой и алкоголем, изредка употребляла «кислоту».
— А как насчет Джейни?
— У Джейни не было никаких ограничений.
— И она попробовала угощение Бернса?
— В машине — нет, возможно, позже. У них с Бернсом сразу же установилось взаимопонимание. Мы все втроем устроились на переднем сиденье, Джейни рядом с Бернсом, а я у дверцы. Как только машина тронулась с места, Джейни начала его обрабатывать — задела волосами лицо, положила руку на колени и стала постепенно поднимать ее вверх.
— И как Бернс отреагировал на нее?
— Ему понравилось. Он сказал: «О, крошка», или что-то в этом же роде, и оба рассмеялись без особой причины.
— Несмотря на ее расизм, — сказал я.
— Я не верила своим глазам. Пару раз ткнула ее локтем под ребра, словно хотела спросить: «Что происходит?» Но Джейни не обращала на меня внимания. Бернс отвез нас на вечеринку — он знал, где расположен особняк, но ему пришлось припарковать машину немного в стороне, поскольку возле дома все места были заняты.
— Он что-нибудь говорил о вечеринке? — спросил Майло.
— Сказал, что знает людей, которые устраивают вечеринку, они богатые, но классные, и мы отлично повеселимся. Потом, когда мы приехали, он заявил что-то вроде: «Может, мы увидим президента». У особняка были огромные колонны, как в Белом доме. Джейни расхохоталась. А я уже успела на нее обидеться, мне казалось, она обо мне забыла.
— А что дальше?
— Мы вошли в дом. Там не было никакой мебели, пахло чем-то протухшим, повсюду валялись банки от пива, пустые бутылки и мусор. И множество молодых парней и девушек. Оглушительно ревели магнитофоны, но никто не обращал на музыку внимания. Все казались пьяными, гости натыкались друг на друга, девушки стояли на коленях перед своими партнерами, рядом танцевали парочки, изредка задевая тех, кто занимался любовью. Похоже, Бернс многих знал, он постоянно кому-то кивал и махал рукой, пока мы пробирались сквозь толпу. А потом появилась странная коренастая девушка и стала приставать к Бернсу.
