Деннис Лихэйн - Мистик-ривер
Шон помолчал, обдумывая эти слова, барабаня пальцами по капоту, вглядываясь в темноте в лицо отца.
– Я и сам так себе говорю.
– Ну и...
Шон пожал плечами:
– И все же думаю, мы должны были это знать. Так или иначе. А ты так не считаешь?
Наверное, целая минута прошла в молчании, и Шон слушал стрекотание кузнечиков и шипенье газонных поливалок.
– Спокойной ночи, Шон, – сказал отец, перекрывая шипенье.
– Пока, – произнес Шон и, подождав, когда отец войдет в дом, влез в машину и поехал к себе.
21
Эльфы
Вернувшись домой, Селеста застала Дейва в гостиной. Он сидел в углу потрескавшегося кожаного дивана, а рядом, возле ручки кресла, двумя горками возвышались пустые банки из-под пива; в руках у него была новая банка, а на коленях лежал телевизионный пульт. Он смотрел кино, где было много крика.
Снимая в холле пальто, Селеста видела отсветы экрана на лице Дейва, слышала крики, становившиеся все громче, испуганнее, к ним присоединились голливудские шумовые эффекты – звук опрокидываемых столов и нечто, напоминающее треск раздираемого на части тела.
– Что это ты смотришь? – спросила она.
– Про вампиров, – ответил Дейв. Не отрывая глаз от экрана, он поднес к губам банку «Бада». – Главный вампир убивает всех на вечеринке охотников за вампирами. Они действуют по заданию Ватикана.
– Кто?
– Охотники за вампирами. Ух ты! – воскликнул Дейв. – Вчистую оторвал ему голову!
Селеста вошла в комнату и взглянула на экран, как раз когда какой-то тип в черном пронесся по комнате, ухватил за подбородок перепуганную женщину и куснул ее в шею.
– Господи, Дейв...
– Нет, это круто, потому что Джеймс Вудс теперь в бешенстве.
– Кто это – Джеймс Вудс?
– Главный охотник за вампирами. Отчаянный парень.
Она увидела его на экране: Джеймс Вудс в черной кожаной куртке и облегающих джинсах взял в руки нечто вроде арбалета и прицелился в вампира. Но вампир оказался проворнее. Он протащил его по комнате, колошматя почем зря, словно весу в том было не больше, чем в комаре, а потом в комнату ворвался другой парень и выпустил в вампира очередь из автомата. И хотя вампир был неуязвим, все они благополучно проскочили мимо него, словно он внезапно потерял зрение.
– Это брат Болдуин? – спросила Селеста. Она сидела на диванном валике, там, где он смыкается со спинкой; откинув голову, она прислонилась к стене.
– Наверное.
– Который из них?
– Не знаю. Я не уследил.
Селеста смотрела, как они мечутся по номеру в мотеле, усеянному трупами уж чересчур, на ее взгляд, густо для столь малого пространства, а Дейв заметил:
– Господи, придется Ватикану прислать новый взвод охотников за вампирами!
– А почему вдруг Ватикан озаботился вампирами?
Дейв улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, вскинув на нее прекрасные глаза.
– Это большая проблема, милая. Ведь вампиры постоянно воруют чаши для причастия.
– Чаши для причастия? – переспросила она, ощущая настойчивое желание протянуть руку и погладить его по голове, как будто глупый этот разговор развеял, прогнал из памяти все неприятности ужасного дня. – Я этого не знала.
– Да, уверяю тебя. Это огромная проблема, – сказал Дейв и осушил банку, в то время как Джеймс Вудс и брат Болдуин вместе с какой-то, по виду накачанной наркотиками, девицей припустили по пустой дороге в грузовичке, за которым гнался вампир. – Где ты была?
– Завезла платье к Риду.
– Несколько часов назад, – сказал Дейв.
– А потом я поняла, что мне просто необходимо посидеть и подумать. Понимаешь?
– Подумать? – произнес Дейв. – Конечно. – Он встал с дивана, пошел на кухню, открыл холодильник. – Тебе пива взять?
Пива не хотелось, но она сказала:
– Да, хорошо бы.
Дейв вернулся в комнату и протянул ей банку с пивом. Она часто определяла его настроение по тому, открывал ли он ей пиво или нет. Сейчас банка была открыта, но она сомневалась, хорошо это или плохо. Сейчас понять это было трудно.
– Ну и о чем ты думала? – Он рванул жестяную крышечку со своей банки, и звук этот перекрыл даже скрежет тормозов на экране, когда грузовичок перевернулся.
– О, ну ты же знаешь.
– Не очень-то знаю, Селеста.
– О разном, – сказала она и отхлебнула пива. – Вспоминала этот день, и что Кейти погибла, и как жалко Джимми и Аннабет. Обо всем этом.
– Обо всем этом, – повторил Дейв. – А ты знаешь, Селеста, о чем я думал, когда брел с Майклом домой? Думал, как он, наверное, озадачен, что его мама уехала, никому не сказав куда и когда вернется. Я долго думал об этом.
– Я же сказала тебе, Дейв...
– Сказала мне что? – Он поднял на нее глаза и улыбнулся, но на этот раз улыбка его не была мальчишеской. – Что ты сказала мне, Селеста?
– Что мне хотелось подумать. Прости, что не позвонила, но последние дни – это такой ужас, что я сама не своя.
– Как и все прочие.
– Что?
– Как в этой картине, да? – спросил он. – Там непонятно, кто люди, а кто вампиры. Я уже видел это, но кусками и не до конца. А этот брат Болдуин, знаешь, он потом влюбится в ту блондинку, хотя ему известно, что ее укусил вампир. Значит, и ей предстоит стать вампиршей, а ему на это начхать, понимаешь? Потому что он любит ее! А она сосет кровь. И у него будет сосать кровь и превратит его в ходячего мертвеца. Я что хочу сказать, Селеста, что в вампирстве есть и своя привлекательная сторона. Даже если знаешь, что это станет твоей гибелью, и душа твоя будет проклята навеки, и тебе придется только и делать, что кусать людей в шею, прятаться от солнца и от ударных бригад из Ватикана. Может быть, в один прекрасный день ты проснешься и не вспомнишь, каково это – быть человеком. И такое может случиться, но ничего страшного. В тебя попал яд, но и к этому можно приспособиться. – Он задрал ноги на кофейный столик и сделал большой глоток из банки. – Так, по крайней мере, считаю я.
Селеста очень тихо сидела на диванном валике и глядела оттуда вниз, на мужа.
– Дейв, что ты плетешь, о чем это ты говоришь?
– О вампирах, милочка. О вервольфах.
– Вервольфах? Я не улавливаю смысла.
– Смысла? Ты думаешь, что я убил Кейти. Это единственный смысл, который мы за последнее время уловили.
– Я вовсе не... Когда это ты пришел к такому выводу?
Он ковырнул ногтем жестяную крышку.
– Ты не могла даже заставить себя посмотреть в мою сторону там, в кухне у Джимми, перед тем, как уехать. Ты держала ее платье так высоко, словно оно еще на ней, и не могла даже взглянуть на меня. Вот я и стал думать, с чего бы это моя жена стала чувствовать ко мне такое отвращение? А потом меня как ударило – Шон! Ведь это он тебе что-то сказал, верно? Он и этот его мерзкий прихлебатель задавали тебе вопросы.
– Нет.
– Нет? Ерунда.
От его спокойствия ей было не по себе. Она могла бы приписать это спокойствие действию пива.
Алкоголь всегда действовал на него умиротворяюще, но сейчас в его спокойствии было что-то опасное, словно в слишком туго натянутой и перекрученной пружине.
– Дэвид...
– Ах, так я уже Дэвид!
– Я без всякой задней мысли. Просто запуталась, сбилась.
Наклонив голову к плечу, он смотрел на нее снизу вверх.
– Что ж, тогда давай все выясним, детка. Это ведь фундамент прочных взаимоотношений – уметь общаться.
На счету у нее было 147 долларов и пятисотдолларовый лимит на карточке «Виза», хотя примерно половину лимита она уже израсходовала. Если ей даже и удастся выкрасть отсюда Майкла, далеко им не уехать. Две-три ночи в каком-нибудь мотеле – и Дейв их разыщет. В чем, в чем, но в тупости его не упрекнешь, и, уж конечно, он сумеет их выследить.
Пакет. Она может отдать мусорный пакет Шону Дивайну, и тот обнаружит въевшуюся в ткань кровь на одежде Дейва. Она уверена, что обнаружит, а она слышала о больших успехах генетических исследований. Они обнаружат кровь Кейти на одежде Дейва и арестуют его.
– Ну давай же, – сказал Дейв. – Давай поговорим, детка. Проясним ситуацию. Я не шучу. Я действительно хочу, что называется, унять твои страхи.
– Я не напугана.
– Но выглядишь ты именно так.
– Нет, не напугана.
– Прекрасно. – Он снял ноги с кофейного столика. – Тогда скажи мне, дорогая, что тебя тревожит, хорошо?
– Ты пьян.
Он кивнул:
– Не спорю. Но это не означает, что со мной нельзя вести разговор.
На экране вампир опять отсекал кому-то голову – на этот раз, кажется, священнику.
Селеста сказала:
– Шон не задавал мне никаких вопросов. Когда ты ушел за сигаретами для Аннабет, я случайно подслушала их разговор. Не знаю, что ты им говорил раньше, Дейв, но твоей истории они не поверили. Они знают, что ты был в «Последней капле» чуть ли не до звонка.
– Что еще?
– Кто-то видел твою машину на стоянке примерно в то время, когда Кейти вышла из бара. И истории, как ты повредил себе руку, они не поверили.
Дейв вытянул руку перед собой, согнул и разогнул ее.
