Кит Маккарти - Тихий сон смерти
Эти приступы депрессии накатывали на Беверли все чаще и становились все более невыносимыми. Особенно острыми они сделались после поражения, которое она потерпела в деле Никки Экснер, когда ее уверенное возвышение по карьерной лестнице внезапно было Прервано. Удивляться тут нечему – чтобы двигаться вперед, нужно ежедневно доказывать свою состоятельность. Все существование Беверли Уортон основывалось на переработке жизненной энергии – ее самой, ее коллег и даже ее врагов – и обращении этой энергии в материю своего успеха. Нет успеха – нет жизни. Простое уравнение, как E = mc2, и такое же мощное, такое же емкое, такое же незыблемое.
Она присела на кровати, ощущая легкую боль в промежности. Все-таки Люк славный парень. Она включила бра над кроватью и посмотрела на свое отражение в зеркале на противоположной стене. «Что ты собираешься теперь делать со своей жизнью?»
Это был не тот вопрос, на который хотелось искать ответ в три часа ночи, но вопрос был задан, и отмахнуться от него оказалось не так-то просто. Время убегало от нее. Получив назначение в команду Ламберта, она восприняла это не только как наказание за прошлые грехи, но и как шанс начать все сначала.
Проблема состояла в том, что Ламберт и не собирался скрывать, что смотрит на этот вопрос иначе. Он не желал видеть ее в своей группе, с самого начала решив, что Беверли неисправимо плоха, и не собирался тратить силы и время на ее перевоспитание. Если он и замечал ее, то лишь для того, чтобы в очередной раз помянуть всуе ее промежность. Беверли не была наивной девушкой. За годы службы в полиции ей не раз доводилось встречать людей, похожих на Ламберта, но прежде они всегда оказывались бессильны против нее. Уортон была не только сексуально привлекательной женщиной, но и обладала репутацией толкового полицейского. Как только ее репутация оказалась запятнанной, Беверли стала уязвима.
Конечно, всегда есть возможность проявить «сговорчивость»…
Теперь она лишилась не только репутации, но и возможности ее восстановить. И никто не домогался ее «сговорчивости».
Черт! Она тут же отбросила это слово. «Называй вещи их именами, девочка». Готовности лечь под кого угодно.
Было время, когда ей не требовалось прибегать к подобным эвфемизмам, когда она легко и свободно употребляла более точные выражения. Боясь, что сейчас расплачется, она взяла с туалетного столика бумажную салфетку и высморкалась, словно это могло остановить слезы. Беверли встала, накинула халат и отправилась на кухню за виски. Отыскав початую бутылку и перестав жалеть себя, она уселась в гостиной и принялась думать, как ей быть со всем этим дальше.
Ламберт только и ждет удобного случая, чтобы избавиться от нее, и ее единственный шанс в борьбе с ним – довести дело «Пел-Эбштейн» до конца. До победного конца. Три, может, четыре смерти за месяц – этого уже вполне достаточно, чтобы задаться целью установить истину. И какие смерти! Беверли повидала немало людей, отправившихся в мир иной, видела жестокость убийц и изобретательность самоубийц, обыкновенные и, если так можно выразиться, уникальные способы ухода из жизни, но то, что произошло с этими людьми, представляло собой далеко не ординарный случай. Подробности смерти других экс-сотрудников злополучной лаборатории, которые сообщил ей Люк, были хотя и скупыми, но весьма интригующими.
Прежде всего, не осталось тел. В первом случае бедную девушку взрывом газа разнесло в клочья, во втором – молодой человек просто исчез, растворился в воздухе, оставив подружку гадать, куда он подевался. В третьем французские жандармы также пришли к выводу, что бедняга мертв, – показания свидетелей наводили на мысль о похищении.
Во-вторых, даты. Временная разница между гибелью девушки и исчезновением молодого человека составляла несколько дней, как будто смерть сперва навестила одного, а затем отправилась к другому. В довершение всего пропал Карлос Ариас-Стелла, и хотя его подруга пребывала в уверенности, что тот ее бросил, Беверли пришла к куда более печальному выводу.
А какой вывод можно сделать относительно Штейна? Исчез два года назад, и с тех пор о нем ни слуху ни духу – никто не видел его и никто ничего о нем не слышал. Что бы это могло значить? Не мертв ли он тоже? Или жив-здоров, в отличие от своих бывших коллег?
Все эти «несчастные случаи» имели место в разных странах, и каждый из них в отдельности не выглядел чем-либо подозрительным. Профессиональный опыт подсказывал Беверли, что первым делом она должна расследовать эти случаи, интерпретировав их как результат заговора с целью устранения лиц, перечисленных в списке. Одновременно с этим необходимо как можно скорее отыскать Карлоса и Штейна. Без поддержки Ламберта у нее не было возможности осуществить первое, тогда как официальное расследование не позволяло сделать второе. Ламберт же, скорее всего, поступит следующим образом: либо, получив от Беверли всю информацию, воспользуется ею самостоятельно, отстранив инспектора Уортон от расследования и присвоив лавры победителя себе, либо положит дело под сукно, использовав допущенные Беверли нарушения для того, чтобы навсегда лишить ее перспективы служебного роста.
А если она ничего ему не скажет?
Продолжать.
Казалось бы, так просто – одно слово, три слога, десять букв.
Подобно приказу министерства внутренних дел, эти десять букв предписывали, но ничего не объясняли. Стратегия без тактики, все равно что поручить глухому написание рецензии на музыкальный концерт.
Это была рискованная игра.
Ее интерес к этому делу перестал быть тайной. Скорее всего, очень скоро Ламберт узнает о ее действиях – официально или неофициально, и тогда времени у нее не останется. Если она продолжит расследование, не ставя его в известность, тогда, чтобы выкрутиться, ей потребуются серьезные аргументы, объясняющие, почему она пошла на нарушение служебной дисциплины.
Можно было, конечно, продолжить поиски Ариаса-Стеллы в надежде, что он не только жив, но способен ответить на ее вопросы. Беверли не имела ни малейшего представления о том, что происходит. Она знала наверняка лишь одно – потенциальные свидетели стремительно исчезают. Одни умирали хотя и естественным образом, но при весьма загадочных обстоятельствах, другим, несомненно, кто-то помогал уйти из жизни. Беверли не знала, как связаны между собой все эти смерти, но связь эта явно существовала.
Она посмотрелась в зеркало, не без удовлетворения отметив, что снова выглядит великолепно, и даже удивилась, обнаружив на своем лице улыбку. Уортон поймала себя на мысли, что смотрит на себя словно со стороны.
В этот момент пришло решение, положившее конец колебаниям Беверли Уортон.
В этот момент она поняла, что ей нужны союзники.
– Есть какие-нибудь новости от Рэймонда Суита?
Елена и Айзенменгер полулежа расположились на диване; он положил голову ей на плечо, и Елена уже начала дремать, к доктору же сон не шел вовсе. Мысли крутились в его голове, не давая покоя.
– Нет. Я позвоню ему утром, – тихо ответила Елена. Он отхлебнул вина.
– Почему? – вдруг спросил он. – Почему они так испугались?
– Кто?
– «ПЭФ».
Не открывая глаз, она проговорила:
– Потому что они боятся утечки информации. Может быть, заразились и другие сотрудники лаборатории; в таком случае на «ПЭФ» ложится ответственность, колоссальная материальная ответственность.
Доктор задумался.
– Нет, – решительно произнес он. – Ничего подобного. Если это был просто несчастный случай, «ПЭФ» не может нести ответственность ни за пожар, ни за его последствия.
– Как посмотреть.
– Так… – Айзенменгер на секунду замер, задумавшись.
– Кем бы ни был этот Карлос, нам обязательно нужно с ним поговорить, – сказала Елена.
– Или еще с кем-нибудь из сотрудников лаборатории.
– Но мы даже не знаем их имен! И вряд ли узнаем, потому что и Милли, и Тернер мертвы.
– Да, – согласился Айзенменгер, явно размышлявший еще о чем-то.
– Ага, узнаю этот тон, – заметила Елена. – Ты что-то придумал?
– Тернер умер. У него обнаружен рак на ранней стадии, очень может быть, тот же самый вирус. А если это так, значит, включился Протей. Но Тернер умер не от рака, а сорвался с высоты.
– И?
– Как-то уж очень кстати он свалился с крыши. Кстати для тех, кто всеми силами стремится скрыть существование Протея.
Сон моментально покинул Елену.
– Боже мой, – прошептала она.
До этого момента речь шла всего лишь о международной компании, которая вела грязную игру с целью ухода от судебного преследования. Именно поэтому, как полагала Елена, «ПЭФ» и стремился скрыть все улики. Но замечание Айзенменгера наводило на куда более мрачные предположения.
– Они убили его? Чтобы он не заговорил?
– Вполне вероятно.
– А что делать с другими? Как быть с тем же Карлосом?
– Что делать и как быть? «ПЭФ», судя по тому, что мы знаем, действует весьма решительно. Остальные, скорее всего, тоже мертвы.
