Роберт Годдард - Нет числа дням
Ник начал считать. Голос Эмили, казалось, звучал в унисон с его мыслями — замедлялся, стихал, по мере того как в сознании Ника путались цифры.
— Твои руки тяжелеют. Ноги тяжелеют. Веки опускаются. Расслабься. Не бойся даже задремать. Закрой глаза. Отпусти себя в свободное плавание. Слушай меня. Слушай мой голос. Я с тобой. Твои глаза закрыты, но ты все еще считаешь. Медленно. Очень медленно. Отпусти себя. Отпусти…
Все исчезло, остался лишь голос Эмили. Ник вдруг осознал, или, скорее, вспомнил, что именно голос привлек его к этой женщине, особенно когда она почти шептала, вот как сейчас. В нем был какой-то легкий шорох, так шуршит в тростнике ветер. Он напомнил ему о другом голосе, из далекого прошлого. Тот голос принадлежал женщине-экскурсоводу в одном из залов аббатства Бакленд — музея Фрэнсиса Дрейка около Плимута. Ник пришел туда с отцом, в каникулы, и был околдован, почти в прямом значении этого слова, тембром и звучанием ее голоса. Просто стоял и слушал, как экскурсовод рассказывает одно и то же группе за группой. Он мог бы стоять там вечно.
В тот же день случилось еще одно событие. В музее была выставлена картина — идеализированное изображение похорон Дрейка в море, неподалеку от панамского побережья в 1596 году. Что-то в названии испанского городка, около которого стоял корабль, зацепило Ника, будто задело жутковатое воспоминание, вложенное кем-то в его голову. Номбре-де-Дьос. Вроде так оно звучало. А он-то что вспомнил? Тогда Ник неплохо знал испанский. Nombre de Dios. Имя Господа. Название напомнило ему какую-то другую фразу, тоже по-испански. Тогда он выдохнул ее, еле слышно, а рядом стоял отец. Если позволить сознанию зацепиться за тот далекий момент, Ник обязательно вспомнит нужные слова. Обязательно. Вот. Они почти рядом… Так близко… Все, что надо сделать, это…
— Десять. Ты ничего не помнишь, кроме того, что ты ничего не помнишь. Ты все забыл. Просто ничего не было. Девять. Твой сон уже не так глубок. Руки и ноги стали легче. Восемь. Внешний мир возвращается к тебе, а ты — к нему. Это нетрудно. Ты сам этого хочешь. Семь. Ты начинаешь ощущать окружающее, слышать не только мой голос. Шесть. Ты понимаешь, где ты и что с тобой происходит. Пять. Ты бодрый, чувствуешь себя посвежевшим. Настроение хорошее. Четыре. Ты начинаешь просыпаться. Сквозь закрытые веки просачивается свет. Три. Ты почти проснулся. Осталось только открыть глаза. Два. Ты проснулся. Один. Открыл глаза.
Ник заморгал и огляделся. Комната была пуста. Щелкнул, выключаясь, диктофон. Ник уставился на него, гадая, давно ли ушла Эмили, оставив его подчиняться записанным ранее командам. Она не предупреждала его об этом, хотя обманом больше, обманом меньше — какая разница. Ник посмотрел на часы, но, не зная, когда начался сеанс гипноза, не смог вычислить, как долго был в трансе. Он решил, что полчаса или около того, хотя казалось, будто прошло всего несколько минут и его никто ни о чем не спрашивал — просто Эмили усыпила его, а потом сразу же разбудила. Однако Ник понимал, что этого случиться не могло. Наверное, она задала ему множество вопросов, а он ей ответил.
Чемодан, шприц и фонарик исчезли. Эмили и Димитрий тоже. Дом стоял пустой и тихий. Когда Ник встал, он услышал, как шуршит по телу его собственная одежда. Голова слегка кружилась, будто лекарство не выветрилось до конца. Он посмотрел на диктофон. Эмили обещала, что запишет все, что скажет под гипнозом Ник. Наверное, ту кассету они забрали с собой. А здесь другая, записанная заранее. Видимо, все прошло четко по плану.
«А как же Бэзил?!» — внезапно встрепенулся Ник. Ответил ли он на вопросы Эмили? Помог ли брату? Он повернулся к двери.
И только тогда заметил кровь: неровные яркие пятна на светлом ковре по извилистой дуге вели к двери. Ник встал как вкопанный и несколько секунд пытался поверить в то, что видит. Потом рванулся к двери и распахнул ее. Залившее комнату солнце на мгновение ослепило его. Как только Ник привык к свету, он увидел лежавшего у стены человека. На беломраморном полу густо краснела лужа крови. В скрюченной руке был зажат пистолет.
Ник подошел к телу и заглянул в лицо. Марио. Рубашка на груди пропиталась кровью. Стена тоже в красных полосах, будто, падая, он проехался по ней левой рукой. Рот открыт, глаза тоже — будто в удивлении уставились на то, чего больше уже никогда не увидят.
Ник посмотрел налево, в открытую дверь комнаты, обставленной, как кабинет, — письменный стол, книжный шкаф, полки, компьютер. Взгляд зацепился за что-то на столе, что-то, чего отсюда почти не было видно. Несколько мгновений Ник пытался понять, что же он видит. Потом понял. Пальцы. На мизинце сверкало кольцо, которое показалось ему знакомым.
Ник аккуратно обошел лужу и шагнул поближе к кабинету. Точно, кольцо, как у Димитрия. Ник осторожно вытянул шею и заглянул внутрь. Димитрий Константин Палеолог упал на письменный стол, вытянув левую руку, будто пытался до чего-то дотянуться. Может, до телефона? Он валялся тут же, на полу, с выдернутой из розетки вилкой. Гудка не было.
Димитрий лежал головой к Нику, правой щекой на столешнице. Лицо его было перекошено. И под ним, и вокруг него была кровь, кровь текла по темно-коричневому дереву. Пока Ник стоял, глядя на эту картину, струйка крови на краю стола собралась в каплю и сорвалась вниз, в лужицу на светлом ковре, подле которой лежал нож с узким лезвием, тоже весь измазанный кровью.
Ника затрясло. Он слизнул с верхней губы капельки пота. Как же так — тут творились жуткие события, а он даже ничего не почувствовал? Может быть, он до сих пор под гипнозом? Во сне? Трудно было прийти в себя после транса, а теперь еще вся эта кровь… два человека убиты. Но где же Эмили?
Он снова вышел в холл и, стараясь не смотреть на труп Марио, пробрался мимо него. Между телом и входной дверью вытянулась аккуратная дорожка из капель крови. Ник осторожно ступал между ними, нервы натянулись как струны. Когда он был уже у самой двери, снаружи послышался какой-то шум. Низкое рокочущее гудение. Он повернул ручку и открыл дверь.
Звук стал громче и явственнее. Автомобильный мотор, на холостых оборотах. Запахло выхлопными газами. Ник осторожно выглянул из-за двери.
Напротив «лянчи» стоял маленький белый «фиат», из выхлопной трубы били клубы дыма. Водительская дверь была распахнута настежь. За рулем сидела Эмили.
Ник кинулся наружу, сбежал по ступеням. Обогнул «фиат» и заглянул Эмили в глаза. Лицо ее было серым, волосы слиплись от пота. Левая рука лежала на руле, правую она прижимала к животу. Сквозь пальцы струилась кровь, стекала на сиденье, оттуда на порожек, с него — на гравий. Знакомый чемоданчик с измазанной кровью ручкой лежал на пассажирском сиденье. Между ним и спинкой валялся пистолет. Тоже в крови.
— Привет, Ник, — пробормотала Эмили. — Странно… я так рада тебя видеть.
— Что случилось? — Ник упал на колени рядом с машиной.
— Все пошло… немного не по плану.
— Я вызову «скорую».
— Нет! — Эмили отпустила руль и схватила Ника за руку. — Не стоит.
— Тебе надо в больницу.
— Не надо.
— Ради Бога, Эмили…
— Послушай меня. Пока еще не поздно. Димитрий послал катер за Бэзилом. Сейчас твой брат должен быть уже на свободе. Я специально подождала, прежде чем… нанести удар. Димитрий не раскусил двойной игры. Он думал, я на самом деле продалась ему. — Она усмехнулась. — Он меня недооценил. Жаль, что я его тоже. У него оказался нож. Быстра — но не быстрее врага. Умна — но не умнее. Вот история моей жизни. — Она снова усмехнулась сквозь сжатые зубы. — И смерти.
— Ты не умрешь.
— Сбежать не сумела, так дай хоть умереть, Ник. Я не хочу провести остаток дней в тюрьме. — Эмили все пыталась улыбаться. — Тебе, да и всем, без меня будет лучше.
— Где твой телефон?
— У меня его нет.
Ник перегнулся через нее, чтобы открыть чемоданчик. Дыхание Эмили щекотало его лицо. Он подергал защелки. Они не открывались.
— Я все решила, Ник. Так надо.
— Я позвоню из дома. — Он попятился назад, вылезая из машины. Пальцы Эмили сжались на его руке.
— Ты выдал тайну, Ник. Да еще какую.
— Что?
— Ты все мне рассказал. Но я ничего не записала. Кроме той кассеты, которую приготовила заранее… чтобы вывести тебя из транса. Теперь, со смертью Димитрия, я одна могу рассказать тебе… что ты знаешь. — Эмили сморщилась. — Ты не хочешь остаться… и послушать?
— Потом поговорим.
— Не будет никакого «потом».
— Будет. — Ник как можно бережнее снял руку Эмили и пристроил ей на колено. У нее совсем не осталось сил. — Я вернусь через несколько минут.
— Хорошо. — Эмили закрыла глаза. — Делай как знаешь.
Ник побежал к вилле, под ногами похрустывал гравий. В два прыжка взвился на крыльцо, рванул входную дверь и влетел в холл.
Снаружи раздался выстрел.
