Джон Бердетт - Крестный отец Катманду
— Купи газету, — прошипел он.
Я нашел продавца, приобрел свежий номер «Тай рат», снова сел за свой стол, но ближе к Сукуму, и повел разговор так, словно отпускал замечания по поводу сегодняшних новостей.
— Ты в самом деле встречался с Джонни Нь? — Несмотря на страх, Сукума покорил тот факт, что я сумел глубже проникнуть в сердце тьмы, чем он десять лет назад, когда начал расследование по делу Мими Мой.
— Да.
— И он с тобой говорил?
— Говорил. Но этот тип знает, как себя держать, чтобы выжить. То, что он сказал, к делу не пришьешь. Я хочу, чтобы ты заполнил эти пробелы.
Сукум, представив, какая бездонная пропасть разверзлась у него под ногами, покачал головой.
— Хорошо, — прохрипел он. — Рассказывай.
Я поведал ему историю китайского «солдата удачи», в трагедии которого были свои светлые стороны. После «культурной революции», когда Мао объявил его родителей врагами, родственники передавали мальчика из рук в руки, пока его не приютила английская семья, жившая в Гонконге, который тогда был еще британской колонией. Все время получалось так, что его приемные семьи были богатыми и хорошо образованными. И сам он оказался очень и очень неглуп.
Бисексуал, еще довольно молодой — тогда ему было между двадцатью пятью и тридцатью годами, — дерзкий, легко ко всему приспосабливающийся, свободно говорящий по-английски и на трех китайских диалектах, включая теочью, не имеющий моральных принципов красавец Джонни отправился в Бангкок проверить, не откроется ли для него каких-нибудь возможностей с дальней знакомой родных, преуспевающим фармацевтом, которая оказалась всего на несколько лет старше его. Джонни женился на ней через три месяца после того, как они познакомились, хотя не ожидал от брака ни любви, ни семейной жизни в обычном смысле слова.
Мими Мой в традиции китайских женщин из высших слоев была не от мира сего и нисколько не интересовалась сексом. Поэтому они легко заключили сделку: на общественных мероприятиях он будет служить ее респектабельным и приятным на вид фасадом, а она взамен станет обучать его самому тайному и прибыльному аспекту мастерства работающего с драгоценными камнями ювелира. Их симбиоз можно было назвать «браком одиночек».
Когда в моем рассказе прозвучали слова «драгоценный камень», я внимательно всмотрелся в лицо Сукума. Тот впал в глубочайшее уныние.
— Вот только Мой вообще ничего не знала о драгоценных камнях. Ведь так, детектив?
Сукум застонал, а я продолжил:
— Разве что могла отличить настоящий сапфир от подделки. Этому она, без сомнений, научилась, еще сидя на коленях у матери.
Сукум закурил вторую сигарету. Я решил, что эту — не только для виду.
— Продолжай. — Он задохнулся дымом.
— Так всегда бывает, если речь идет о Китае: на каком-то этапе требуется историческое отступление. Я имею в виду триаду 14К.
Сукум как раз стряхивал пепел, уронил сигарету в пепельницу, а когда извлек ее оттуда, она оказалась черной, и ему пришлось закуривать новую.
— Я не имел представления о широте размаха операции триады. Не знал, что ему удалось колонизировать половину стран Тихоокеанского бассейна.
— За пределами Гонконга это общество не называется 14К, — прошипел Сукум. — Он разве не сказал, какое они взяли банальное тайское название?
Я удивленно изогнул брови.
— Конграо, — выдал Сукум. — Называй так, если говоришь об этом со мной.
Конграо значит «наша вещь» и, как в случае с коза ностра, слово может употребляться в разговоре, не вызывая дурных мыслей. Фраза, которую слышишь тысячу раз за день.
— Хорошо. История Конграо уходит корнями в девятнадцатый век…
— Семнадцатый.
— Как скажешь. Китайские тайные общества по сути глубоко религиозны. То, что наблюдают белые на церемониях — все эти тарабарские заклинания, идолопоклонничество да игра на суеверии, — призвано затуманивать мозги, запугивать и приводить к беспрекословному подчинению членов клана. Нечто подобное мы наблюдаем у сицилийцев. Но фаранги не понимают, что азиатские общества, особенно криминальные, не просуществовали бы столько столетий, если бы в них не было заложено духовной основы. Обряды эффективны, потому что за ними стоит нечто.
— Верно, — кивнул Сукум, зажигая дрожащими руками очередную вонючую сигарету.
— И как часто бывает в Азии, — продолжил я, — организационная сторона культа является прерогативой одной семьи. В ее обязанности входит поставлять жриц, которые руководят обрядами.
Вот теперь, когда я выпустил кота из мешка, Сукум, похоже, испытал почти облегчение.
— Мы говорим об исключительно успешной операции, которую столетиями обеспечивали преданные мужчины и женщины. Они никогда не считали себя преступниками, а только людьми, столкнувшимися с необходимостью выживать во враждебной среде, где требуется беззаветная верность, полное сохранение тайны и где ученичество длится более пятнадцати лет. Вот почему так важны обряды и вот почему жрицы должны быть на уровне. Основываясь на вековой системе конфуцианских ценностей, Конграо давно держит первенство в Тихоокеанском регионе, выступая в роли ростовщика, предоставляющего займы под грабительские проценты. Например, все крупные незаконные геофизические исследования в Камбодже, Таиланде и Малайзии финансируются именно Конграо. Но даже геофизические исследования не идут ни в какое сравнение с самым прибыльным делом, которое в течение трехсот лет неизменно приносило доход и охранялось самым тщательным образом. Героин и амфетамин — хорошие для товарооборота культуры, но и они близко не дают тех денег, как этот бизнес: покупка, огранка, полировка, подделка, контрабанда и продажа драгоценных камней.
Сукум перестал курить. Сигарета торчала у него между пальцами, и он не сводил с нее глаз. Не мог вымолвить ни слова. Поэтому я продолжил:
— Во многих отношениях Мой — идеальная жрица. Старшая дочь в семье, которая столетиями главенствовала в бангкокском отделении организации, с этой точки зрения — лучший выбор. Но с другой стороны, на нее опасно полагаться, поскольку она на самом деле полусумасшедшая. Поэтому Конграо потребовался человек, который бы присматривал за ней. Кто в этом смысле подошел бы лучше ее служанки, от которой Мой всю жизнь зависела и физически, и психически? Так служанку произвели в жрицу или в прислужницу Мой во время проведения обрядов. Она умна, управляема и на все сто китаянка. Никто не удивился, что ей удалось разбогатеть, это казалось вполне естественным, и ее уважали зато, что она сумела сколотить состояние, не нанеся ущерба обществу. Это стало возможным, потому что она упорно училась и узнала очень много о драгоценных камнях, особенно о сапфирах. И особенно об одном их виде, который называется падпарадша.
Я помолчал и посмотрел на Сукума. Детектив так и не сумел оправиться от ужаса и застыл, словно в трансе, не позволяя телу ни малейшего движения.
— Скажи мне, кхун Сукум, я уверен, ты знаешь: сколько людей из тех, что присутствовали в тот вечер на церемонии в доме Мой, связаны с торговлей драгоценными камнями?
— Все, — пробормотал он. — Служанка десятилетиями привлекала ювелиров и торговцев драгоценными камнями. Она заправляет всем ювелирным рэкетом в Таиланде. Ни один человек не уцелеет, особенно занимающийся сапфирами, если не вступит в Конграо, то есть не окажется у нее под пятой. Даже гости, не связанные с торговлей драгоценными камнями — политики, важные юристы, высшие полицейские чины, — благодаря действиям служанки куплены на деньги ювелирной индустрии.
— Да. Именно это сказал мне Джонни Нь.
Я замолчал. Хотел послушать, что еще мне поведает Сукум. Во всей истории это было самым интересным, хотя я сомневался, что даже он после десяти лет расследования, которое рано или поздно запретят, знает многое.
— Служанка, вероятно, лучше, чем кто-либо другой в Конграо, понимала, какой риск несет слишком большой успех. Так? — Я вынул из пластикового пакета захваченные с собой журналы. Среди них были и западные, но большинство местных. Их можно было назвать отраслевыми изданиями ювелирной промышленности. — Вот ее блестящая стратегия.
Я показан на белого мужчину в смокинге на центральном развороте. Подпись пространно объясняла, что местная гильдия ювелиров и торговцев драгоценными камнями, основываясь на опыте других профессиональных объединений, решила учредить должность человека-символа или иностранного представителя, который будет называться «послом» и являться общественным лицом гильдии на Западе, где проживают большинство клиентов. На должность посла по особым поручениям тайской ювелирной индустрии гильдия имеет честь назначить господина Роберта Томпсона.
— Убери, — пошипел Сукум.
— Ведь это ее третий муж. Тот, что трагически умер молодым от инфаркта, в то время как Мой и ее служанка были за границей. Тебе не кажется интересным, что служанка убедила гильдию назначить послом мужа своей госпожи?
