Михаил Март - Покрась в черное
— Уютное гнездышко. Пожалуй, я не буду переодеваться, подайте мне мою шубку, и мы можем ехать.
У Наташи тоже был вшит микрофон в экзотический ворот, усыпанный драгоценными камнями, и Борис слышал все, о чем они говорили. Девушка задержала гостя в клубе еще на полчаса. По ее капризу пришлось собрать все цветы, вызвать еще одну машину и повезти их следом.
Номер в «Национале» действительно соответствовал статусу гостя, не хватало разве что конференц-зала. Они остались одни. Четверо охранников гостя из его личной службы безопасности остались у двери номера.
— Вы знаете, мадам, мне все время кажется, что мы уже где-то встречались. Возможно, вы приходили ко мне в сладостных снах.
— Мои сны не были столь же сладостны. Я видела вас в образе чудовища. Кошмарного монстра, что соответствует истине.
Фар Харим растерялся.
Дверь номера открылась, и вошли трое мужчин, похожих на сказочных богатырей.
— Извините, — продолжала Наташа, — это мои друзья из глубинки России. Я вынуждена прервать нашу милую беседу, мы не закончили одну сделку, концерт помешал.
Двери закрылись, мужчины остались в номере.
— Так вот, о снах, — продолжала Наташа. — Мне снилось, что вы держите в руках мою медицинскую карточку, похищенную в женской консультации одного из районов Санкт-Петербурга, и рассуждаете о моем будущем. Что касается турне по вашей стране, то я его уже совершила. Мое искусство танца радовало даже брата вашего короля. Но перед этим я посетила некоторые провинции Иордании. Вы их хорошо знаете. Тактуп, например. Там расположен спецлагерь для суррогатных матерей. Он вызвал у меня такой восторг, что я провела в нем три года. У нас тоже есть очень интересные провинции. Там нет суррогатных матерей, и у женщин не вырезают внутренние органы. Там держат мужчин, способных топором рубить тайгу в сорокаградусный мороз. Кто не умеет, того быстро учат, а кто не хочет, того бросают голодным псам на съедение.
Араб побледнел, если вообще это определение можно применить к темнокожему. Здоровяк, стоящий в центре возле двери, хмыкнул. Он восторгался этой бабой, такой силе духа его собратья могли бы позавидовать.
— Итак, Абу аль-Фар Харим, я продаю вас в рабство. — Она повернулась к двери. — Сколько, Петрович, ты мне за него дашь?
— Сто долларов, — пробасил здоровяк. — С учетом четверых охранников, которых мы уже погрузили, с тебя две сотни.
— Отлично. Дороже этот сброд не стоит. Забирай товар.
Двое парней подошли к хозяину апартаментов.
— Подождите! — очнулся он. — Я официальное лицо. Это международный скандал. Вы не посмеете…
— Заткнись, скотина! — рявкнула Наташа. — Здесь ты раб, без лица и права голоса. Твоему королю будет передан список русских женщин и их детей. Если он тебя ценит, то найдет и вернет моих соотечественниц в Россию и разгромит твои притоны. Только в этом случае мы отдадим тебя твоему королю… Если ты еще будешь жив к тому времени.
Петрович подошел к столу и демонстративно бросил на скатерть две стодолларовые купюры. Надо было видеть реакцию Фар Харима. Солидный статный мужчина мгновенно превратился в старика.
Арабу заклеили рот и повели к дверям. Путь через черный ход был подготовлен заранее.
Спустя несколько минут в опустевший номер прислуга начала заносить охапки Цветов.
14
В десять утра Борис подъехал к Пушкинской площади, где его ждала Наташа.
— Ты чем-то расстроен, Боря?
— А как ты думаешь? После загадочного исчезновения иорданского дипломата началось такое, что еще долго будет в ушах. Всех подняли на дыбы.
— Теперь мы можем временно лечь на дно.
— Естественно. Нам просто нечего делать. Варвара Пекарева скрылась, концов уже не найдешь. Полковник Гурвич бежал. Ищи-свищи, толку не будет. А господина Вайсберга ты лично решила проводить в Израиль.
— Кстати, поднажми, Боря, я не могу себе позволить не попрощаться с ним.
— Видишь, погода какая, льет как из ведра. Только бы в пробке не застрять.
— Мы успеем, я в этом не сомневаюсь. Нас ведет провидение. Это уже судьба.
— Не заводи разговоров о мистике. О другом думать надо.
— Мистика? Сегодня двенадцатое октября. Ровно четыре года назад я ехала в этот же аэропорт, спеша на рейс, вылетающий в Иорданию, и волновалась тогда не меньше, чем сейчас. Я думала о работе в Израиле, о том, как трудно будет на новом месте. Сейчас я еду провожать в Израиль человека, который продал меня в рабство на долгие годы. Это ли не судьба? Молчишь. Так вот, я хочу своими глазами увидеть, как Вайсберг пройдет таможенный контроль и направится к самолету.
— Какой смысл? Двое моих ребят летят тем же рейсом в Тель-Авив. Уж они-то его не выпустят из поля зрения, будь уверена.
— Уверенными мы ни в чем быть не можем. Что касается полковника Гурвича и Варвары Пекаревой, то здесь я могу быть спокойной. От старшего следователя по особо важным делам Александра Ивановича Трифонова они никуда не скроются. Но мы будем знать, где их искать, раньше, чем Трифонов решится на арест. Нам не придется самим заниматься поисками.
— Не в них дело, а в том, что мы упустили возможность выйти на главаря. Кто-то из них должен выйти на связь с Зудовым.
— Гурвич не мог. Он сбежал. Понял, что стал кандидатом в покойники. Кому понадобится командир ликвидаторов, которых не существует? Варвара Пекарева — дело другое. Ей ничего не стоит сменить маску. Завтра же она выйдет замуж и станет Ивановой. Варвара — наша главная цель. Вайсберг тоже не столь значительная личность в этой игре. Он потерял свои связи в Иордании. Главный скупщик бесследно исчез на бескрайних просторах России. Обрати внимание, Вайсберг бежит в Израиль, а не в Иорданию. Там ему делать нечего. Арабы порвут его на куски за своего главаря. Теперь, когда звена вербовщиков больше нет, канал в Иорданию заблокировался сам собой, кому нужен Вайсберг? Если мы не ошибаемся и главным идеологом и руководителем клана является Евгений Зудов, тогда все понятно. Зудов проводит очередную чистку. Возможно, ему сделали более интересное предложение.
— Злой гений Зудова умеет составлять такие схемы, что нормальному уму они не подвластны.
— Не преувеличивай, Боря. Все гениальное просто.
— Возможно. Но мы об этом ничего не знаем.
— Потерпи. Мы и так развили с тобой сумасшедший темп. Бедные следователи, работают в поте лица, язык на плечо. Одно событие сменяется другим со скоростью кинокадров. Они не успевают анализировать и делать выводы, плетутся у нас в хвосте, спотыкаясь о трупы. Надо дать им возможность сравняться с нами, а потом мы вновь уйдем в отрыв.
— Или они уйдут, оставив нас позади. Точнее, за решеткой.
— И это будет справедливо, Боря. Мы разрушили одно осиное гнездо, пусть Трифонов рушит следующие. Я с чувством выполненного долга протяну свои руки, и пусть на моих запястьях защелкнутся наручники. Очень больно и обидно попадать за решетку ни за что, когда твоей судьбой распоряжается всякая мразь, делая на тебе деньги. А когда тебя осудили за дело, по закону, то и тюрьма покажется родным домом. Сам туда стремился — что ж, уважили!
В аэропорт они приехали вовремя, на рейс, вылетающий в Тель-Авив, шла регистрация. Вайсберг уже сдал багаж и стоял в очереди на паспортный контроль.
— Ну вот он, голубчик, — усмехнулся Борис. — Иди расцелуйся с ним и пожелай счастливого полета.
— Целоваться ему придется не со мной. Ты выполнил мое поручение?
— Ты о тюбике зубной пасты?
— О нем самом.
— Конечно. Он у него в портфеле. Один убрал, другой положил, ничего сложного. Попутно снял все микрофоны с его одежды. С ними он не прошел бы через металлоискатель, да и жалко терять дорогую аппаратуру.
— А теперь иди за мной.
Наташа подвела его к телефонам, где была табличка: «Справочная. Информация по аэропорту». Сняла трубку и, услышав вежливый голос диспетчера: «Слушаю вас, справочная», — сказала:
— Извините, девушка, у меня есть срочная и очень важная информация для таможенного контроля. Попробуйте меня соединить с ними.
Секундная пауза.
— Вообще-то у нас не принято…
— Я знаю, но речь идет о безопасности.
Опять пауза, и в трубке послышался мужской голос:
— Слушаю вас.
— Только слушайте и не перебивайте. Сейчас таможенный контроль будет проходить господин Вайсберг Илья Львович, вылетающий рейсом на Тель-Авив. В его вещах вы найдете тюбик зубной пасты. Он его использует в качестве контейнера для перевозки известного всему миру бриллианта «Белый принц». Собственность семейства Кеннеди из Соединенных Штатов. Камень находится в розыске Интерпола более двенадцати лет. У вас есть возможность отличиться. Удачи вам, офицер.
Наташа бросила трубку, взяла Бориса за руку и быстро отвела в сторону.
— Ты правду сказала об алмазе? Откуда он взялся?
— Из моей коллекции, Боренька. Она у меня большая, с алмазным фондом конкурировать может. Вот видишь, как я расточительна. Бесценные камни подонкам раздариваю. А впрочем, вру. Просто у меня не было другого способа вернуть почтенному семейству их реликвию. — Наташа кивнула на очередь.
