Джон Гришэм - Рэкетир
Натти рассказал обо всем своему брату Джину, скрывавшемуся поблизости от шерифа, который разыскивал его в другом округе. Братьев заинтересовал сейф и его содержимое. Удостоверившись, что Рей покинул хижину, они попытались проникнуть внутрь, но не тут-то было: их остановили тяжелые дубовые двери, непробиваемые стекла и мощные засовы. Пришлось выставить целую раму цокольного этажа. Сейфа им обнаружить не удалось, зато они выяснили, кто такой Рей. Порывшись в бумагах на его письменном столе, они поняли, что их сосед — крупная шишка, федеральный судья в Роаноке. Нашлась и газетная статья о громком судебном процессе в связи с проектом добычи урана в Виргинии, на котором председательствовал достопочтенный Раймонд Фосетт.
Братья поехали в Роанок, нашли здание федерального суда и битых два часа слушали свидетельские показания. Натти был в очках и в бейсболке на случай, если судья станет от скуки разглядывать присутствующих. Но их было много, к тому же Рей ни разу не поднял глаз. Убедившись, что они на верном пути, братья вернулись в хижину, снова проникли внутрь через окно полуподвала и стали искать сейф. Он должен был находиться в подвале, где его оставили Натти и судья. Одна стена там была занята полками с толстыми юридическим фолиантами, и братья заподозрили, что за ней тайник. Они стали вынимать по книге, заглядывать за нее, ставить книгу на место. На это ушло много времени, зато они нашли рычаг, при нажатии на который открывалась потайная дверца. За ней стоял сейф, оставалось только его открыть. Но это оказалось невозможным из-за цифрового замка, к которому требовался код. Провозившись с замком два дня, они ничего не добились. Проводя в хижине много времени, они очень старались не наследить. Как-то раз в пятницу Джин отправился в Роанок, находившийся в часе езды, пришел в суд и дождался, пока судья покинет рабочее место. Впереди были выходные. Джин поехал за судьей и полюбовался, как он грузит в стоявший у его дома пикап снедь, портативный холодильник, несколько бутылок вина, спортивную сумку, два увесистых чемоданчика и стопку книг. Рей уехал один и покатил на запад. Джин позвонил Натти и предупредил, что Рей в пути. Натти привел хижину в порядок, вставил раму, уничтожил все следы обуви на террасе и залез на дерево в пятидесяти ярдах от дома. Через час судья Фосетт приехал, разгрузил пикап и вскоре задремал на террасе в гамаке на глазах у Натти и Джина, наблюдавших за ним из густых зарослей. Назавтра была суббота. Судья Фосетт подтащил к воде каноэ, положил в него две удочки и несколько бутылок с водой, зажег темную короткую сигару и поплыл по озеру Хиггинс. Натти наблюдал за ним в бинокль, а Джин вынул раму и снова скрылся внутри хижины. Потайная дверь была открыта, но сейф, хоть и торчал наружу, оказался заперт. Опять не повезло! Джин спешно покинул подвал, вставил раму и скрылся в лесу.
Парни не теряли надежды узнать, что в сейфе, и терпения им было не занимать. Рей не знал, что за ним следят, и если он еженедельно пополнял свои сокровища, то спешка была ни к чему. Следующие две пятницы Джин провел перед судом в Роаноке, но судья оба раза засиживался допоздна. Приближался общенациональный праздник, и появилась надежда, что в этот раз судья будет дольше отдыхать в своем убежище. В газетах писали, что суд без участия присяжных идет трудно, препирательствам нет конца, судья Фосетт испытывает сильнейшее давление. Надежда братьев оправдалась: в два часа дня в пятницу слушания были отложены до девяти утра во вторник, и Джин проследил, как Рей, загрузив пикап, в одиночестве отправился на озеро.
Хижина стояла слишком глубоко в лесу, чтобы провести туда электричество и газ; никакого кондиционера и отопления там поэтому быть не могло, источником тепла служил большой камин. Еда и питье сохранялись на льду в портативном холодильнике, который Рей возил взад-вперед. Когда ему требовался свет, чтобы почитать перед сном, он включал маленький газовый генератор рядом с домом, гул которого разносился по всей долине. Впрочем, в девять часов вечера судья обычно засыпал.
В подвале была одна комната, имелся также стенной шкаф с распашными дверцами, в нем Рей держал разное старье: охотничью одежду, сапоги, стопку пледов и одеял. У Джина родился план: Натти спрячется в шкафу, чтобы, просидев там много часов, подсмотреть в щелку, как судья отпирает сейф и прячет в нем свои пока еще неведомые им богатства. Натти, имевший рост всего пять футов семь дюймов и вес сто тридцать фунтов, за свою недолгую жизнь накопил немалый опыт сидения во всевозможных углах и щелях, хотя мысль о ночевке в стенном шкафу сперва вызвала у него несогласие. План снова пришлось несколько изменить.
В пятницу перед Днем Колумба судья Фосетт приехал к себе в хижину в шесть часов вечера и долго разгружал пикап. Натти, спрятавшийся в стенном шкафу, был совершенно невидим среди охотничьей одежды, одеял и пледов. На случай неприятностей в кармане у него лежал пистолет. Джин, тоже вооруженный, наблюдал за событиями с дерева. Оба страшно нервничали, но и надеялись, что им наконец повезет. Рей закурил сигару, и хижина наполнилась табачным дымом. Он никуда не торопился, говорил сам с собой, все время напевал одну и ту же песенку; наконец он потащил в подвал тяжелый кейс. Натти, боясь дышать, наблюдал, как судья снимает с полки юридический фолиант, поднимает рычаг, открывает потайную дверь, набирает на панели код. Открывшийся сейф оказался полон коробок из-под сигар. Судья достал из кейса еще одну такую же коробку, снял с нее крышку и вынул маленький слиток золота. Полюбовался им, ласково погладил, убрал в коробку и аккуратно положил ее в сейф. Проделав все то же самое со второй коробкой из кейса, он быстро закрыл сейф, ввел код и захлопнул потайную дверь.
У Натти так сильно колотилось сердце, казалось, трясется весь шкаф. Он заставил себя успокоиться. Уходя, судья заметил, что одна дверца шкафа закрыта неплотно, и устранил непорядок.
Часов в семь вечера он зажег новую сигару, налил себе бокал белого вина и уселся в кресло-качалку на крыльце, любуясь гаснущим над горами закатом. Когда стемнело, он включил генератор и до десяти часов слонялся по хижине, потом выключил генератор и улегся. Когда в хижине стало совсем тихо, вышедший из леса Джин постучался в дверь. «Кто там?» — раздался изнутри сердитый голос Рея. Джин объяснил, что ищет свою пропавшую собаку. Рей открыл дверь, и дальнейший разговор велся через сетку. Джин сказал, что у него хижина в миле отсюда, на той стороне озера, и его любимый пес Янк куда-то задевался. Недружелюбный Рей ответил, что никаких собак поблизости не видал. Джин поблагодарил, попросил прощения за беспокойство и был таков. Дождавшись стука в дверь и голосов, Натти тихо вылез из шкафа и покинул полуподвал. Опустить засов ему не удалось, и братья представляли потом, как судья чешет в затылке и воспоминает, запер ли он дверь. Сами они благополучно скрылись в лесу. Судья не должен был найти следов чужих людей, как бы тщательно ни искал, и ему оставалось лишь забыть этот эпизод.
Братья, естественно, были ошеломлены тем, что узнали, и уже строили планы ограбления. Обойтись без столкновения с судьей, а то и насилия, вряд ли удалось бы, но это их не пугало. Два уик-энда подряд судья безвылазно провел в Роаноке, а потом и третий.
Ведя наблюдение за хижиной и судьей, Джин и Натти продолжали заниматься своим метамфетаминовым бизнесом, потому что нуждались в деньгах. Не успев добраться до золота, они были взяты с поличным агентами УБН. Джина застрелили при аресте, а Натти посадили в тюрьму.
Он прождал пять лет, а потом напал на судью Фосетта, подверг пытке Наоми Клэри, забрал содержимое сейфа и оставил в подвале два трупа.
— Кто же этот Натти? — спрашивает Уэстлейк. Все шестеро смотрят на меня во все глаза.
— Его зовут Натан Эдвард Кули. Вы найдете его в тюрьме города Монтего-Бей на Ямайке. Можете не спешить, он никуда не денется.
— Не проходит ли он также как Натаниэл Коули, ваш друг с фальшивым паспортом?
— Он самый и есть. Ему светит двадцать лет в ямайской тюрьме, поэтому у вас не будет с ним хлопот. Скорее всего Натти легко признает свою вину, чтобы получить двадцатку в американской тюрьме, без права на досрочное освобождение, конечно, лишь бы не остаться на Ямайке. Предложите ему досудебную сделку — и обойдетесь без судебного процесса.
Долгая пауза, мои слушатели дружно переводят дух. Наконец Вик спрашивает:
— Есть хоть что-нибудь, чего бы вы не предусмотрели?
— А как же! Только лучше я не стану делиться этим с вами.
Глава 43
Мой талант рассказчика так их заворожил, что они еще целый час засыпают меня вопросами. Я старательно удовлетворяю их любопытство, но со временем начинаю повторяться и злиться. Снабдишь шайку юристов сочными деталями загадки, лишавшей их сна, — и они не откажут себе в удовольствии пятью разными способами задать один и тот же вопрос. Мое низкое мнение о Вике Уэстлейке несколько улучшается, когда он произносит:
