Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты
Я не хочу переживать это еще раз, когда мне наконец удается выбраться из сна, и я до смерти пугаю сидящего рядом со мной человека — я кричу, с опозданием сообразив, что слышу вовсе не приближающиеся шаги, а звук выдвигающихся шасси самолета, который идет на посадку в Сиэтле.
Мы приземлились перед самым полуднем, и я сразу включил свой телефон. Через полминуты он зазвонил. Однако я получил сообщения не от Эми, как рассчитывал. Послание отправил Гэри. Это был адрес.
Его отель находился в западной части города, рядом с каньоном, по которому шла Пятая автострада. Он относился к той же ценовой категории, что и предыдущий. После вчерашнего разговора с Бланшаром меня это уже не удивляло. Фишеру приходилось за все платить самому, он не отсылал свои счета богатому клиенту. Я оставил машину на стоянке, взял кое-что в багажнике, а потом направился в отель.
Гэри обещал спуститься в вестибюль, чтобы меня встретить. Однако мне пришлось узнать его номер у портье и подняться наверх самому. Я постучал в дверь. Послышался сонный голос.
— Проверка бара в номере, — сказал я, отвернувшись в сторону.
— Мне ничего не нужно, — ответил Гэри.
— Я должен проверить, все ли у вас есть, сэр.
Как только дверь распахнулась, я ударил ногой и попал в лицо. Сделал шаг внутрь и захлопнул за собой дверь.
— Джек, какого…
Я сильно толкнул его в грудь, он не удержался и упал на спину, а я прижал ему коленом грудь, вытащил из кармана пистолет и приставил дуло ко лбу.
— Заткнись, — сказал я. — Ничего не говори. Вообще.
Но он попытался открыть рот.
— Я не шучу, Гэри, — сказал я, еще сильнее надавив ему на грудь коленом. — Ни в малейшей степени. Мне надоело попусту тратить время из-за тебя и других идиотов. Ты меня понял?
На этот раз он лишь моргнул.
— Андерсона убили из-за тебя?
Он уставился на меня.
— Что?
— Только три человека знали о том, что мы собираемся встретиться. Ты, я и он. Я больше никому не говорил о встрече. Значит, остается один человек. Ты.
На его лице появилась тревога. Он попытался приподняться, но увидел мое лицо и остался лежать.
— Джек, ты должен мне верить.
— Нет. Я не могу верить человеку, который сразу покидает больницу после того, как на наших глазах убили Андерсона. А потом выписывается из отеля и исчезает.
— У меня не было выбора, Джек. Дело в том… За мной следили. Кто-то побывал в моем номере.
— Ради бога, Гэри. Отправляйся к своему психоаналитику и отнесись к общению с ним серьезно.
— Нет ничего такого…
— Неужели? А почему же ты сказал мне, что все еще работаешь на свою компанию, в то время как на самом деле тебя вынудили уйти?
— Откуда ты знаешь?
— Что это за «личные причины» такие, Гэри? Какого хрена с тобой происходит? Впрочем, мне наплевать. У меня гораздо более серьезные проблемы.
— Вот тут ты ошибаешься, — сказал он. — Нет ничего важнее этого.
Я посмотрел на человека, лежащего на ковре в номере дешевого отеля, и спросил себя: как получилось, что моя жизнь привела меня к нему? Как мы сюда попали со школьного стадиона?
— Без разницы, — сказал я. — Мне плевать на Андерсона, Крэнфилда и на всю эту чушь. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что относится к Эми, а потом исчез из моей жизни.
— Джек, я многое от тебя скрывал, — сказал он — Теперь я это признаю. Но у меня не было выбора. Пожалуйста, разреши мне объяснить.
Мне бы следовало подняться и уйти. Пистолет слишком удобно лежал в моей руке. Но я не знал, куда мне направиться, разве что навестить Тодда Крейна, но я понимал, что это не самая лучшая идея. Меня влекло к простым решениям. Я хотел причинить кому-нибудь вред.
— Пожалуйста, — сказал он. — Дай мне пять минут.
— Зачем? Чтобы ты продолжал молоть чепуху?
— Посмотри в портфель.
Я бросил взгляд на лежащий на стуле портфель.
— Зачем?
— Просто посмотри. Я останусь лежать на полу.
Я подошел к портфелю и открыл его. Фотокопии контрактов, справочники. Потертая Библия с закладками.
— О чем ты, Гэри?..
— В боковом кармане.
Я вытащил оттуда твердый предмет прямоугольной формы. Мини-видеокассета.
— Эми на ней есть?
— Нет, — ответил он. — Ее там нет.
— Тогда мне наплевать.
— Пожалуйста, Джек. В буквальном смысле — всего пять минут. А потом я расскажу тебе все, что знаю.
— А то, что ты знаешь, имеет отношение к тому, что меня интересует?
— Да.
Я бросил кассету ему на грудь.
Я уселся на стул, продолжая сжимать в руке пистолет, и молча наблюдал, как Фишер поднимается с пола. Потом он подошел к портфелю, вытащил портативную камеру со встроенным видеомагнитофоном и направился к телевизору. Фишер подсоединил к нему камеру, предварительно вставив в нее кассету.
— Мне нужно найти подходящее место.
— Хорошо, — сказал я. — Только учти, что твои приготовления входят в те пять минут, которые я тебе дал.
Он, сгорбившись, стоял возле телевизора и возился с камерой. С того места, где я сидел, я не видел экран.
— Ну вот, — сказал он через минуту и отошел в сторону. — Все готово.
Экран телевизора оставался темным. Гэри шагнул к окну и задвинул шторы.
— Зачем ты это делаешь?
— Запись довольно темная.
Он присел на край дивана. Теперь в комнате стало сумрачно, и я увидел, что телевизор включен — экран слегка светился. Фишер нажал кнопку на крошечном пульте.
На экране сразу появилось изображение. Холодный день в парке. Трава, деревья, сохранившие листву, вдали пара бегунов, шорох шагов по гравию.
Камера слегка повернулась и приблизила изображение ребенка, девочки, ковыляющей по тропинке. Она держала в руке прутик и сердито им размахивала.
«Бет? — послышался голос Гэри. — Бетани?»
После небольшой паузы ребенок повернулся — видимо, девочка вспомнила, что имя, произнесенное ее отцом, имеет к ней какое-то отношение. Она улыбнулась в камеру и издала какой-то странный звук, взмахнув свободной рукой.
«Смотри, — снова послышался голос Гэри. — Что это такое?»
Камера переместилась налево, показывая бегущую к девочке большую собаку. Лицо девочки засветилось от радости.
«Аф-аф! — сказала она — Аф-аф».
«Правильно, милая. Это собака. Гав-гав».
Ребенок уверенно зашагал к животному, протягивая к нему открытую ладонь, очевидно, так ее научили. Вслед за собакой появилась пожилая пара.
«Все в порядке, — сказала женщина — Он тебя не обидит».
Девочка посмотрела на нее, перевела взгляд на ее мужа, потом подняла руку и показала.
«Дешка, — уверенно сказала девочка — Дешка».
Камера вновь повернулась к ребенку, а Гэри рассмеялся.
«Дедушка? Нет, милая».
А потом он добавил, обращаясь уже не к дочери: «Она думает, что все, кто… ну, вы меня понимаете».
Мужчина приветливо улыбнулся.
«Все, у кого седые волосы. Я знаю. Что ж, я действительно дедушка. Уже пять раз. — Он осторожно наклонился к Бетани, когда она погладила собаку. — Как тебя зовут, малышка?»
Она ничего не сказала.
«Бетани, как тебя зовут?» — сказал Гэри.
«Бетни?» — сказала девочка.
Потом она погладила собаку еще разок и побежала по дорожке.
Кадр замер, и экран потемнел.
— Охрененно мило, — сказал я. — Но…
— Подожди секунду, — перебил его Гэри. — Ты должен был это увидеть. А теперь посмотри еще.
На экране вновь появилось изображение, на сей раз в темно-синих тонах. Очевидно, освещение было очень слабым.
Когда мои глаза привыкли к темному изображению, я понял, что свет идет от ночника, расположенного над постелью, а в центре экрана бледные точки сложились в какие-то медленно движущиеся формы. Я смотрел на детскую спальню в темноте.
— Что за…
— Пожалуйста, просто смотри, — сказал Гэри.
Некоторое время камера оставалась неподвижной — очевидно, тот, кто снимал, стоял у входа в спальню. Потом я понял, что слышу его дыхание — он изо всех сил старался не шуметь.
Наконец камера переместилась вперед на несколько шагов, снимавший вошел в спальню и сразу направился в сторону от постели. Послышался щелчок, и стало еще темнее.
Камера медленно поворачивалась, показывая комнату. Слабый холодный свет просачивался сквозь шторы, высвечивая джунгли, нарисованные на стене, детский стульчик и стол, аккуратно расставленные на полке игрушки. Камера описала полный круг и вернулась к уже закрытой двери, а затем переместилась к области, освещенной тусклым светом электронного будильника. Теперь она снимала детскую кроватку.
Кровать со всех сторон окружали прутья, очевидно, в ней лежал малыш, который еще не мог перемещаться по миру самостоятельно. В кроватке спал ребенок. Можно было не только услышать дыхание, но и видеть, как поднимается и опускается на груди одеяло.
